Один против всех - Борис Седов

Он понимал, что вот-вот произойдет «дворцовый переворот», смена власти и у руля встанет Чистяков. Мешать переменам он не хотел, просто ждал в стороне, готовый прийти на помощь победителю, а кто выиграет в схватке за деньги и власть, питерского негра Жору Вашингтона не очень-то интересовало.

Лучше, конечно, если во главе предприятия встанет Чистяков. Свой парень, слесарь, без этой зауми, которая раздражала в Черных. Петька уж точно не будет искать царственных предков и претендовать на российский престол. Скорей всего, приберет к рукам все денежки Черных и откроет какое-нибудь не пыльное, но прибыльное дело. Тогда Жора Вашингтон окажется полезен и новому боссу - улаживать мелкие конфликты нетрадиционными способами нужно всегда.

Есть и второй вариант, не такой радужный и перспективный, когда к власти приходит Жанна. Как она это может сделать, Вашингтон не представлял, но от этой стервы можно ожидать всего, и он не удивился бы, если бы оказалось, что на руках у Жанны уже давно находится завещание Черных, может быть, даже и подлинное, по которому все переходит в ее хищные руки.

И была еще одна вещь, о которой Джордж Вашингтон предпочитал не вспоминать вовсе - контракт с таинственной организацией «Ворон», который он заключил перед поездкой в Америку. Пожадничал тогда Жора, пожадничал, и теперь предстояла расплата за свою жадность. Хорошо, если представитель «Ворона» по имени Бруно Вальтер просто потребует вернуть аванс, но дело-то этим, наверняка, не ограничится, аванс придется отрабатывать, и какого рода работу предложит ему герр Вальтер, догадаться было нетрудно.

Вашингтон посмотрел на заботливую сиделку-Чистякова Тот склонился над лежащим в шезлонге Черных, поправляя тому плед или давая новую дозу кокаина. Жора сплюнул, тонко, сквозь зубы, как делают опытные, оттянувшие не один срок урки, посмотрел, куда лег плевок, и пошел за часовню, туда, где стояла врытая в землю лавка.

Уркой он, конечно, не был и ни одного срока на зоне не провел, но его голодное босоногое детство прошло среди питерской шпаны самого интересного в этом плане района - Лиговки. Плод счастливой любви камерунского студента по прозвищу Акуна Матата и питерской девчонки Сони из самой обычной рабочей семьи, он с самых ранних лет был предоставлен самому себе, как и его младший брат, наделенный остроумными родителями именем Бенджамин Франклин.

Окружающие звали его, конечно, Беней и считали африканским евреем, чего хитрый Беня и не думал отрицать. Больше того, повзрослев, он зачастил в синагогу и даже начал изучать иврит. Отец, Акуна Матата, и мать, Соня, в конце концов прибились к какой-то колонии хиппи и отбыли с ней то ли в Индию, то ли в Непал, где и пропали окончательно и бесповоротно. Из той восточной экспедиции хиппи через несколько лет вернулось всего два или три человека, и о судьбе родителей Жоры и Бени говорили они разное, упоминались и Далай-Лама, и монастырь в Лхасе, и ритуальное сожжение на костре, чему братья не очень-то верили.

Паломники-хиппи вернулись законченными наркоманами и отделить фантазии от действительности не всегда могли. Пообщавшись с ними, чернокожие братья-«доллары», как их прозвала лиговская шпана, навсегда зареклись принимать наркотики и слово свое, надо сказать, сдержали.

Но другого своего зарока - «не разевать пасть на халяву» - Жора Вашингтон сдержать просто не мог.

Наверное, сыграла свою роль натура пацана, сызмальства таскавшего пирожки с лотков на Московском вокзале, может, еще что-то, связанное с генетикой и наследственностью, но пройти мимо легких денег и бесплатной поживы Жора не мог никогда. Халява его, в конце концов, и сгубила.

Когда Леха Кастет отправился в Америку спасать Береговского, заложников и весь мир, Черных призвал к себе Вашингтона и повелел отправляться вслед за Кастетом, войти к нему в доверие и при неудачном стечении обстоятельств - уничтожить. Неудачным предполагалось такое состояние дел, когда Кастета не уничтожил никто другой, а грядущая операция предоставляла для этого все возможности.

Уже само это задание Вашингтон посчитал халявой - желающих смерти Кастета было много, и то, что до него, Жоры Вашингтона, дойдет очередь, казалось почти невероятным. А уж когда в аэропорту Фульсбюттель к нему подошел человек, назвавший себя Бруно Вальтером и предложивший очень хорошие деньги за то, чтобы господин Костюков, он же - Леша Кастет, никогда больше не вернулся в Россию, тогда Жора Вашингтон решил, что ему выпал «Джек Пот».

Однако проклятая фортуна повернулась к нему спиной и прочими задними частями.

Кастет не только вернулся в Россию, но и продолжал портить всем нервы, в том числе и таинственному «Ворону» в лице герра Вальтера.

- Жорка! - из-за угла часовни выскочил Чистяков. - Хрен ли ты прячешься? Дело есть!

- Всегда готов! - Жора поднял руку в пионерском привете.

- Магнитофон нужен, срочно!

Вашингтон задумался.

- Из часовни взять можно. Кому сейчас эти хоралы нужны? А потом я съезжу, куплю.

- Точно, волоки! И с микрофоном!

- Да там встроенный, - уже в спину Чистякову ответил Жора и не спеша пошел в часовню.

«Нужно кокаинчику немного прихватить, - подумал он между делом, - скоро пацаны из соседнего фольварка придут».

Благодаря страсти своего шефа Вашингтон стал местным наркодилером. Лишние евро никогда не помешают, особенно если товар достается на халяву.

* * *

Черных был похож на себя обычного. Почти похож. Глаза блестели неживым блеском, румянец на впалых щеках вспыхивал яркой нарисованной краской и сразу же угасал, делая лицо еще более бледным и больным, руки беспрестанно шевелились на клетчатой ткани пледа, разглаживали невидимые складки и тут же судорожно собирали в комок…

- Ты прав, Петя, чертовски прав! - Черных попытался улыбнуться, но получилось это жалко и страшно, как оскал висельника. Он облизнул губы. - Принеси что-нибудь попить.

Чистяков оглянулся, кивнул Вашингтону.

- Там кто-то есть? - Черных приподнялся на локтях и тревожно посмотрел по сторонам.

- Жорка Вашингтон, сейчас пить принесет.

- Ты его отправь, не надо, чтобы он слышал. Никто не надо… - Черных замолчал, подумал. - Неправильно я сказал, но ты понимаешь? Только ты и я, и - все! Я и тебе не хотел говорить до поры до времени, да, видишь, прихворнул, а дело стоять не может. Сейчас я тебе все расскажу, и буду болеть спокойно, а поправлюсь, уж сам примусь за дело и тогда - держись, Россия!.. Где Жорка-то, пить хочется - сил нет!

- Здесь я, здесь! - на лужайке показался Жора Вашингтон с огромной сумкой-термосом на плече. - Все приволок, что в доме было - и пиво, и шампанское, и соки разные, пей - не хочу! А то, может, пожрать чего приготовить? Ты скажи - я быстро!

- Спасибо, Жора, спасибо. Не обижу, верный ты мой, дай только на ноги встать… А кушать я не хочу, может быть, позже.

- Так я пойду тогда, мне в машине покопаться надо, зажигание барахлит.