Все точки над i - Татьяна Полякова

«Значит, они ее ищут, – вихрем пронеслось вголове. – Чего ж Ник до сих пор у меня не появился? Рахманов предпочитаетвыглядеть в глазах Антона безупречным другом? Хорошо, если так. Потянем время,а там, глядишь, что-то прояснится со Старковым, они решат эту проблему, иливыяснится, что ничего особо опасного она с собой не несет. Мне нужно еще хотябы три дня», – твердила я мысленно.

Вечером объявился Ник, позвонил по телефону.

– Чего это ты спрятала свою подружку? – веселопоинтересовался он.

– Вы что, все с ума посходили? Сегодня Рахманов о нейвыспрашивал, теперь ты. Что, собственно, случилось?

– Да ничего, радость моя. Все нормально. Любопытствоодолело: кто ж тебе подсказал, а? Очень, очень мне интересно.

– Ты говоришь загадками, а у меня нет ни малейшегожелания их отгадывать. Где Машка, я не знаю, звонила ей после разговора сРахмановым, она не отвечает. Тони говорит: поехала к тетке.

– Конечно, куда ж еще. Ладно, к тетке так к тетке.Время терпит, не век же ей у тетки сидеть. Я повесила трубку, чувствуя, каксердце бьется где-то в горле. Ник ее ищет. То, что он не явился ко мне, апредпочел поболтать по телефону, вселяет некоторые надежды. Он сказал: времятерпит. Надеюсь. Теперь надо быть вдвойне осторожной, Ник наверняка приставилкого-нибудь за мной приглядывать. Пусть походят, посмотрят, я не против. Толькобы этот парень поскорее вернулся, только бы успеть с паспортами…

Я очень боялась за Машку и изнывала от желания ее навестить.Но точно знала, что делать этого нельзя. Тони меня, конечно, тоже беспокоил. Япыталась представить, как прошел его разговор с Рахмановым, смог ли онсдержаться, ничем не выдать себя? Я гнала прочь эти мысли, но они возвращалисьвновь и вновь.

Наконец в понедельник Виссарион позвонил мне часа в два.

– У Натальи зуб разболелся, приди ее подменить, –сказал он.

Я бросилась в «Бабочку». Наталья в самом деле маяласьзубами, сидела, подперев щеку кулаком, и тихонечко поскуливала.

– Иди уж, – кивнул он ей. – Юлька тут за тебяприсмотрит. Она весьма неохотно поднялась и направилась к выходу.

– Ну, вот, – сказал мне Виссарион. – Онвернулся. Паспорта будут готовы завтра утром.

– Спасибо, – выдохнула я.

В кафе не было ни одного посетителя, торчать на кухне небыло надобности, и я устроилась рядом с Виссарионом пить чай. Вместо радости,что завтра наконец все кончится и Машка с Антоном будут далеко отсюда, на менявдруг навалилась страшная тоска. Я пыталась представить, как буду жить без нее,и не могла. «Ерунда, – утешала я себя. – В конце концов привыкну. Аесли нет… я ведь могу уехать к ним. Когда-нибудь, где-нибудь мы опять будемвместе».

Зазвонил телефон. Виссарион снял трубку, сказал «да» ипротянул ее мне.

– Слава богу, что я вас застал, – услышала я голосАнтона. – Как ваши дела?

– Отлично. Надеюсь, у вас тоже все в порядке?

– Да, конечно.

«Какого черта ты звонишь? – зло думала я. – Ведь япредупреждала, только в крайнем случае…» И вместе с тем порадовалась, что онсказал «да, конечно», выходит, позвонил просто так. Его, как и меня,переполняет беспокойство, и он хотел слышать мое «отлично», чтобыудостовериться: ничего страшного не случилось. Он молчал, наверное, пыталсянайти какие-то слова, на первый взгляд ничего не значащие и вместе с тем такие,чтобы мой ответ хоть что-то для него прояснил.

– Маша не появилась? – спросила я как можноестественнее, не исключая возможности, что кто-то сейчас слушает наш разговор итоже пытается в ничего не значащих словах понять нечто важное.

– Нет. Я беспокоюсь. Я очень беспокоюсь.

– Она приедет и все объяснит. Возможно, тетка чувствуетсебя хуже и у Маши просто нет времени…

– Юля, она звонила, – сказал он. – Оназвонила сегодня. Просила ничего вам не говорить. Я обещал, но потом… Юля, я…

В первую секунду меня оглушило, как от удара в висок.

– Когда? – резко спросила я, но голос сорвался.

– Почти два часа назад. – В следующее мгновение ярванула к выходу, забыв повесить трубку, откуда Тони чужим голосом кричал мневдогонку: – Юля, ради бога, будьте осторожны!

«Спокойнее, спокойнее, – пыталась я усмирить себя, садясьв машину. – Допустим, они поставили у него прослушку. Чтобы установить,откуда звонили, им понадобится время. Вряд ли Машка звонила из рюмочной. Тамнедалеко на углу есть телефон автомат. Она вышла из дома, ее могливидеть, – лихорадочно думала я, срываясь в панику. – Два часа дляНика – это много, черт, это так много. Только бы она сразу вернулась к Аркаше!»Мысли путались, сердце бешено билось о ребра. Я хватала ртом воздух, боясь, чтоупаду в обморок, и выжимала из машины все, на что она была способна. Взгляд мойто и дело возвращался к циферблату часов, мне казалось, что время так пойдетмедленнее и я успею.

Я пыталась понять, сколько у меня есть времени, пыталасьубедить себя, что оно у меня еще есть. Машка звонила почти два часа назад, еслизвонила из автомата, они уже где-то там, прочесывают дом за домом. «Яуспею, – твердила я. – Я успею. Если они увидят мою машину… еслисейчас наблюдают за мной, я, как последняя дура, приведу их туда…» Но я уже немогла думать об осторожности и только продолжала гипнотизировать стрелки часов.

Я выехала на Третьякова и посмотрела в зеркало. Никто непреследовал меня. Проеду мимо рюмочной, где-нибудь оставлю машину и вернусь кдому. Но вместо этого мне хотелось заорать: «Машка!» – и броситься наверх, вкомнату без окон.

Возле рюмочной двое алкашей ругались, размахивая руками.«Машка там, благополучно вернулась, а я спятила, что веду себя по-дурацки».Оказавшись в переулке, я немного успокоилась. Несколько машин проследовалидальше, одна, вторая. Никто не обращал на меня внимания. Я вышла и дворамипобежала назад, не в силах медлить.

Во дворе Аркаша возился с «Газелью», капот был поднят, и он,досадливо чертыхаясь, что-то под ним разглядывал. Я вздохнула с облегчением.Все в порядке. Не стал бы он вот так ковыряться в моторе…

– Привет, – сказал он, заметив меня, и принялсявытирать руки грязной тряпкой.

– Машка сегодня звонила, – произнесла я,поразившись тому, с каким трудом говорю. – Она выходила из дома?

– Нет, из рюмочной звонила. Из зала, там у нас телефон.Между прочим, я ей не сторож, захотела и позвонила. Сказала: срочно. Я вашихдел не знаю…

– Где она сейчас?