Чернокнижник. Ученик колдуна - Юрий Корчевский

Следующим днем снова на торг в село отправился. И мед обменять, и хозяйство Хована осмотреть. Еще когда на торгу стоял, увидел, как на телеге Хован со двора выезжает. Собака его злобным лаем исходит, увидев через распахнутые ворота прохожих. Да на цепи сидит. Вероятно, на ночь ее хозяин выпускает. Стало быть – момент подгадывать надо, во двор змей выпускать бесполезно, через щели уползут. В избу подбросить – в самый раз. Первуша задумался, да покупатель о себе напомнил:

– Раздумал меняться или как? Онемел вроде?

– Буду. Что предлагаешь?

– Орехов лесных полмешка за туесок.

– Попробовать дай.

Первуша взял орех, потряс у уха. Слышно было, как ядро внутри о скорлупу стучит – высохло.

– Прошлогодние орехи-то!

Зубами раскусил скорлупу. Сам орех плотный, вылежался, вкус приятный, маслянистый.

– Меняем!

– А еще туесок за капусту отдашь?

– Два мешка капусты за туесок!

– По рукам!

Нагрузил Первуша полную тачку. Попросил знакомого за тачкой присмотреть. Не первый раз на торгу, уже шапочные знакомые появились.

Хозяйство Хована издали обошел. Изба крепкая, но без поверха. Вокруг владения забор высокий. На такой без лестницы или веревки с крюком или петлей не взобраться. Вдоль забора пошел. Двор большой, но сзади соседей нет, луг начинается. Первуша на ус мотает – ему сподручней. Щелку нашел, приник. Все как у людей – сарай, дровяник, амбар, только размеры крупные.

Ужель один со всем управляется? Самому дел невпроворот – печь истопить, еду немудрящую приготовить, постирать. Без помощника в доме худо. Со слов Ивара, хозяин бобылем живет. Хотя не холоп, мог бы себе бабенку найти. Либо неуживчив, что не позарился никто?

Кое-что полезное из обхода для себя вынес. Веревка нужна, а еще пса утихомирить. Если на цепи, до Первуши не дотянется, гавкать начнет. А голос громкий, Хован услышать может, вернуться.

Первуша, как к хутору тяжелую тачку толкал, вспоминал, как Коляда учил его собак усмирять. Несколько способов было. Первуше один нравился – заговором. Однако и недостаток есть. Действует вблизи и на всех собак сразу, в полсотни шагов, это точно.

Купава прибытку рада. Да еще и смотрит хитро. А из избы пахнет духовито.

– Никак пирог испекла или ватрушки?

– Угадал! Идем обедать. А это что в мешке?

– Орехи. Будет чем зимой заняться. Щелкай да сказки слушай.

– А ты знаешь?

– А то!

– Хочу, хочу, хочу!

– Сначала есть, сказки зимой или в непогоду.

Пироги со щавелем и ревенем; чтобы не кислили, сверху на начинке немного меда. После щей из крапивы да пареной репы сладкое к сыту в самый раз. Купава после еды на полати улеглась, которые Первуша кошмой застелил.

– Мягко, зимой тепло будет.

– Ну, в морозы лучшее место на печи, на лежанке.

– А я кошму туда перетащу. Ой, совсем забыла! Я же корзинку сплела. В сенях стоит.

Первуша двери в сени открыл.

– Да как же, забыла! А холстиной зачем прикрыла?

Корзинка была хороша. Сверху, над одной половинкой ее, открывающаяся крышечка, вторая половина глухая. Оно и лучше, змеи не выползут. И вытряхнуть их потом удобно.

По летнему времени солнце поздно садилось, а вставало рано, ночи короткие, скоро равноденствие, потом день укорачиваться начнет. Зиму Первуша не любил, слишком сильны были детские воспоминания, как в лесу едва не замерз, спасаясь от татар. Кабы не Коляда…

После завтрака рогульки прихватил, корзинку, в лес отправился. До полудня трех ползучих гадов изловил. Наловчился рогулькой на шею. Придавит, змея тело кольцами вьет, пасть бессильно разевает. Двумя пальцами ее чуть ниже головы хватает и хвостом вниз в корзину. Брать-то неприятно. Тело скользкое, холодное, брр! Решил – трех за глаза хватит. Вернулся на хутор, корзинку с гадами на полу в амбаре поставил.

– Купава, у нас веревка есть ли?

– А большая нужна?

– Две косые сажени, да покрепче. Верну в целости.

– Погодь маленько.

Нашла в сенях. Первуша подергал веревку пеньковую. Его вес выдержать должна. На конце петлю связал. Тын из заостренных вверху бревен у Хована. На острый конец петлю набрасывать удобно, однако перебираться плохо. Портками зацепишься – порвешь. И усесться наверху, осмотреться, тоже нельзя. Хотя чего наверху сидеть? Узреет еще кто-нибудь.

Дело в долгий ящик откладывать не стал, сразу в село отправился. Сразу с тылов зашел, к щелке в заборе приник. Хован во дворе, лошадь запрягает. Можно полежать на травке, отдохнуть. Залаял пес, застучали копыта и тележные колеса. Первуша к щелке. Все, выехал Хован. Долго ли будет отсутствовать – неизвестно, поэтому действовать надо быстро. Снова на землю улегся, вспомнил слова заклинания, пробормотал быстро, но отчетливо, это важно. Встав, нашел камень, швырнул его через забор в сторону собачьей будки. Тишина! А ведь должен был пес загавкать, голос подать. Первуша петлю веревочную на конец бревна забросил, подергал. Прочно сидит. Корзинку с гадами за плечо перебросил, специально к ручке бечевку привязал. Ногами в бревенчатый тын уперся, на веревке подтянулся. Пес виден стал, лежит недвижимо. Первуша неловко через тын перемахнул, перебросив веревку на другую сторону забора. Надо еще назад выбираться. Огляделся, прислушался. Тишина, только приглушенные звуки со стороны торга. Первуша к избе двинулся, на крыльцо поднялся. Ни одна доска не скрипнула, подогнаны хорошо и, судя по рисунку древесины, из лиственницы сделаны. Чем хороша – не гниет от сырости, но тяжела, не то что сосновая. На двери, что на железных петлях висела, говоря о достатке хозяина, железный замок. Большой, скважина под ключ замысловатая. Для разбойника преграда, но не для мага или чародея. Все, что сотворено руками человека, пусть и знатного мастера, отпирается легко. Первуша заговор прочитал на открытие засовов, замков. Замок щелкнул, дужка откинулась. Первуша замок снял, приоткрыл дверь. Кроме замка, что от татя спасает жилище, Хован мог поставить колдовской заслон. Но не чувствовал Первуша колдовской силы, ее присутствие всегда ощущается как нечто тревожное, опасное. Порог и пол в сенях осмотрел, внутрь не заходя. В богатых домах или жилищах колдунов зачастую ловушки были. Наступишь на определенную доску, а пол провалится, а под ним яма с кольями для непрошеного гостя. А еще настороженные самострелы ставили. Не знаешь секрета – получишь стрелу. Ногой осторожно пощупал половицы, ни одна не поддавалась. Осознавал – поторапливаться надо, но спешка могла привести к беде. Сени пересек, открыл дверь в саму избу, причем в стороне стоял, за притолокой. Заглянул в комнату. Неплохо Хован устроился. Не как боярин, но для села вполне уютно. На полу домотканые дорожки, на полатях перина толстенная, чтобы бока не отлежал, подушка высокая. А вдоль стены сундуки, да все под замками. Обычно в избе сундук один, для одежды, а у Хована целых три. Зачем? Пусть один для кафтана да шубы и рубах. А два других? Не для книг или свитков колдовских? Там же могут храниться редкие порошки в шкатулках да гадости в горшочках для черной ворожбы. Очень хотелось посмотреть, но время поджимало. Хован мог вернуться. Первуша поставил на пол корзинку, откинул крышку, ногой толкнул. Из перевернутого вместилища поползли змеи. Заточение им явно не пришлось по вкусу. Каждая старалась найти укромный уголок. Только одна гадюка отползла недалеко, свернулась клубком, голову приподняла, зашипела. Первуша медленно за бечевкой потянулся, корзинку к себе подтянул, через плечо перебросил. Пора уходить. Дверь в комнату прикрыл, выскочил на крыльцо. Замок на досках лежал. Подобрал, вдел дужку в петли, заговор прочитал, дужка со щелчком закрылась. Первуша подергал для верности. Первый раз открывал-закрывал замок таким способом. Опять Коляду добрым словом помянул.