Судьба и другие аттракционы - Дмитрий Раскин

— Знаешь, что, — говорю я, — давай-ка все-таки по площадям.

— Пожалуйста, пункт первый. Война. У них не было войн. Ни разу! А их цивилизации без малого сто тысяч лет.

— Если бы у них не было только войн, — бросила Стоя. — У них, по-моему, вообще ничего не было.

— В смысле? — Марку не нравилось, что его сразу же перебили.

— С нашей точки зрения, должен быть некий путь, — говорит Стоя — От каменного рубила до процессора, так? А они начали с «искусственного разума», а закончили… мы до сих пор не в состоянии не то что осмыслить, охватить хотя бы, на чем они остановились.

— Вот именно, что с нашей точки, — пытаюсь я.

— Нет, — перебивает меня Марк, — действительно, так не бывает.

— Но так есть, — говорит Стоя. — Только не начинайте мне сейчас, что техника не все еще откопала. За два года наша аппаратура перелопатила всё. Плюс те биороботы, которых нам удалось перепрограммировать, тоже усердствовали в качестве археологов. Плюс все, что удалось расшифровать в их базах данных, архивах и книгах. Они были техногенной цивилизацией всегда!

— Бред! — возмущается Марк.

— А что если, — я ухватился за мысль, — они по каким-то своим соображениям стерли свою предысторию, «отменили» свое цивилизационное детство? Мы же почти ничего еще не знаем об их ценностях, их идеалах, их Боге.

— Так можно вообще объяснить что угодно, — возмущается Стоя.

— Как бы то ни было, — Марку всегда не нравились наши со Стоей споры «ни о чем», — факт остается фактом: они обошлись без войн. Да и с кем, собственно? У них никогда не было разделения на разные государства.

— А как насчет инопланетян, — пытается уцепиться хоть за что Стоя.

— Кажется, — отвечает Марк, — они, как и мы, лишь только искали «братьев по разуму». Как и мы, лишь мечтали о Контакте.

— Рано еще, конечно, делать выводы, — говорю я, — но они вроде бы были гуманной цивилизацией, к тому же светлой и радостной, если отталкиваться от их текстов.

— Если судить по текстам, то мы с вами тоже очень ничего, — скривился Марк.

— А как начет разного рода катастроф? — Стоя боится, что мы погрязнем в деталях.

— Космических не было, — отвечает Марк. — В границах гелиосферы этого солнца крайне низка метеоритная активность, астероиды, прямо скажем, не впечатляют. Да и что может сделать какой-нибудь сорвавшийся астероид такой цивилизации? Он и для Земли-то сколько веков как не страшен. — Марк осекается. (Теперь мы не говорим о Земле.) Мы со Стоей делаем вид, что не заметили его бестактности.

— Все взятые пробы показали, — Марк оценил нашу деликатность, — планета ни разу не подвергалась бомбардировке из космоса или какому-либо облучению.

— У них что, системы защиты стоят от Адама? — сострила Стоя.

— Радиационный фон здесь, — продолжает Марк, — благоприятнее земного. Климатические катастрофы не то что исключены — здесь вообще не было климатических изменений, во всяком случае, пока. Эта планета кажется вообще какое-то идеальное место. Я специально моделировал на компьютере — из всех возможных вариантов ее атмосферу надо признать оптимальной, то же самое можно сказать и о климате, да и вообще обо всем. Я подготовил для вас распечатки, потом посмотрите, а то мы действительно потонем в подробностях.

— Следующим пунктом у нас медицина, да? — Стоя даже не пытается скрыть волнения. — Они не болели. Вообще! В результате генных модификаций, которые мы, — это «мы» эвфемизм, чтобы не говорить «Земля», — можем теперь довольно легко перенять.

— А не от этого ли они и вымерли? — вырывается у меня.

— Так! — возмущается Стоя. — Из нас, кажется, полезли фобии двадцать первого века. А завтра ты скажешь, что прививка от оспы греховна. А?

— Не отвлекайся, — перебивает Марк.

— Но есть и еще одна причина. — Стоя начала было рыться в своих бумагах, но оставила. — Здесь нет болезнетворных вирусов, понимаете? Не то, что гриппа, здесь и насморка не заработаешь!

— Так не бывает, — говорю я.

— А те вирусы, что все-таки есть, они, скорее, для «тренировки иммунитета» и… они искусственного происхождения.

— Ничего себе! — присвистнул Марк. — Они создали стерильный мир. В принципе, это могло их погубить.

— Если поднять из могилы человека века этак двадцать первого и показать ему наш нынешний уровень «стерильности» и вообще комфорта, — говорит Стоя, — он решит, что мы в ближайшее время от этого выродимся.

— Может, кстати, и будет прав. — Я пытаюсь хоть как-то снять напряжение.

— Знаю, — говорит Стоя, — сейчас вы скажете: «Сбой в такого рода системе сам по себе мог быть катастрофой для них.» Но дело в том, что сбоя и не было. Я попробовала «заразить» планету гриппом — у них есть специальные вирусы, которые тут же всё пожрали.

— И они, конечно же, тоже искусственного происхождения! — догадался я.

— Я поражаюсь уже не тому, что все это есть, — начинает Марк, — но как это действительно не вышло из равновесия?

— Немилосердно затруднив тебе поиск причины, — съязвила Стоя.

— На каком-то витке расследования я думал, не сгубило ли их забвение гуманитарных своих начал, — начинаю я. — Знаете, в нас все равно сидит штамп: «техногенность в ущерб духу» и так далее, да? Но они оказались цивилизацией духовной культуры, причем книжной.

— Получается, идеальное местечко. Можно сказать, что рай, — возмущается Марк. — Населено людьми, достойными рая. И вдруг все это гибнет, причем так, что носители «искусственного разума» даже не поняли, что произошло с обладателями разума «естественного».

К нам прибилась собака (мы развернули полевую лабораторию в городе). Из той самой стаи. То ли ее изгнали оттуда (я не помню уже, изгоняют ли земные собаки своих сородичей), то ли ее генетическая память оказалась сильнее, чем у остальных.

Средних размеров, лохматая (здесь, если и были когда-то породы, давно уже всё перемешано), она не заискивала, не виляла хвостиком, ни на что не напрашивалась. Просто лежала, положив голову на вытянутые вперед лапы, и смотрела на нас, за каждым нашим движением. Без волнения или же страха, но не отрываясь.

Кончилось тем, что Стоя бросила ей кусок.

Спущенный под воду зонд показал, там не было цивилизации. Мы ошиблись тогда. Там просто дельфины, не более.

— Самое интересное в строении планеты, — мы слушаем доклад Стои, — это отсутствие строения вообще — ни коры, ни ядра, понимаете? Отсюда можно сделать вывод, что она представляет собой астероид.

— Астероид, превосходящий в диаметре нашу Землю? — Марку не нравится, когда за дело берутся не специалисты. Но тут действительно нужно человечек двести, чтобы все были специалистами по отраслям, а еще лучше, две тысячи.