Пленительные мечты - Джейн Арчер

– Иногда я с трудом верю, что все это происходит со мной наяву, и я действительно обладаю тобой. Порой ты заставляешь меня чувствовать себя самым сильным мужчиной в мире, а порой я ощущаю себя слабым мальчишкой, которому ты нужна как воздух.

– Нет, это я слабая. Посмотри на меня. Ты заставил меня сгорать от желания. Все, о чем я могу думать в эту минуту, – это ты... только ты.

– Ты напоминаешь древнюю богиню. В лунном свете твои волосы кажутся серебристыми, твое распростертое тело отливает белизной. Я ощущаю себя варваром, который никак не может решить, что ему делать – поклоняться тебе или овладеть тобой силой.

Он начал срывать с себя одежду, не сводя пристального взгляда с ее нагого тела. Когда он разделся и предстал перед Рейвен обнаженным в лунном свете, омывавшем его стройное тело, она протянула к нему руки.

– Я хочу тебя, всего без остатка, – промолвила Рейвен.

Он опустился на колени между ее ног, и Рейвен обняла его. Она поцеловала Слейта с неистовой страстью, лаская его мускулистое тело и ощущая, как его охватывает огонь желания. Она упивалась его ласками, чувствуя себя безгранично свободной в этой бескрайней прерии.

Слейт начал покрывать поцелуями ее живот, пока не достиг горячих сокровенных уголков. Рейвен застонала, запрокидывая голову в неистовом порыве. Приподняв ее бедра, Слейт впился жадным поцелуем в ее влажное лоно. Рейвен вцепилась в его плечи, ее охватила дрожь. Огонь желания в ее груди стал почти нестерпимым, когда Слейт начал ласкать языком самую чувствительную точку ее лона. Но Слейт двинулся дальше, целуя ее бедра и ноги.

– Я не могу придумать лучшего способа поклонения тебе, чем этот, – нежно сказал он, и его плоть вошла в глубины ее лона.

Из груди Рейвен вырвался крик, который подхватил ветер, волнующий травы. Они оба как будто оцепенели, не говоря ни слова и наслаждаясь тем, что слились в одно целое. А затем Слейт начал ритмичные движения – сначала медленные, а потом все более убыстряющиеся, мощные. Когда темп его толчков возрос, Рейвен начала извиваться, впившись ногтями в спину Слейта. Закусив губу, она запрокидывала голову в экстазе и стонала, погрузившись в полузабытье. Они приближались к высшей точке наслаждения.

– Ты любишь меня, Рейвен? – задыхаясь, спросил Слейт. – Любишь ли ты меня одного?

– Да! Как ты можешь в этом сомневаться?

– Больше, чем кайова? Больше, чем кого-нибудь другого?

– Да! Да... прошу тебя.

– В таком случае не забудь о том, что ты мне только что сказала.

И он сделал последний мощный толчок. Они оба одновременно достигли апогея страсти, и это мгновение показалось им вечностью, в которой они растворились, испытывая полное блаженство. Но вскоре они вернулись с небес на землю и крепко обняли друг друга, как будто пытались защитить свою любовь от окружающего мира.

Ветерок холодил их влажную от выступившей испарины кожу, и Рейвен теснее прижалась к Слейту.

– Я не забуду своих слов, Слейт, – мягко сказала она. – И ты никогда не сомневайся, что я люблю тебя.

– Ты тоже всегда помни, как я люблю тебя.

Они не разжимали крепких объятий. После того как страсть была утолена, их дыхание стало ровным, и они погрузились в дрему. Но вскоре, почувствовав голод, пробудились. Слейт нежно поцеловал Рейвен в губы, и она улыбнулась, радуясь тому, что они не в пансионе, а в прерии, под открытым небом, наедине, чувствуя близость друг друга.

– Мы уже пробовали пирожки? – спросил Слейт.

– Нет, я бы съела парочку, – ответила Рейвен и, сев, взяла один пирожок себе, а другой дала Слейту.

– Замечательно! – с восхищением заметила она. – Хочешь еще?

Слейт доел первый пирожок и, взяв из ее рук второй, принялся за него. Рейвен тем временем съела бутерброд с сыром и, запив его вином, передала бутылку Слейту.

– У меня просто зверский аппетит, – сказала она. – Не помню, чтобы прежде я была такой прожорливой.

– Возможно, ты была права, говоря о свежем ночном воздухе.

Рейвен засмеялась.

– Нет, пожалуй, это ты был прав, сказав, что аппетит возбуждают прежде всего физические упражнения.

Слейт тоже рассмеялся и поставил бутылку на землю.

– Ты возбуждаешь меня каждым своим движением. Я никогда не забуду эту картину: ты сидишь посреди прерии, с распущенными волосами, и у тебя на лице остатки начинки пирожка и...

– Слейт! У меня на лице остатки яблочной начинки? – Рейвен попыталась смахнуть прилипший кусочек.

– Нет, не здесь, дай я тебе помогу.

Наклонившись, Слейт стал слизывать остатки начинки вокруг ее губ, а затем, как будто справившись со своим делом, снова выпрямился, удовлетворенно улыбаясь.

– Ты все это придумал, да? Не было никаких остатков начинки, не так ли?

Слейт кивнул.

Нахмурившись, Рейвен церемонно заявила:

– За это ты должен доставить мне удовольствие.

– Не знаю, смогу ли я.

– Посмотрим, – сказала Рейвен. – Похоже, тебе придется выполнять свои обязанности, Слейт, иначе в прерии быть беде.

– Только если ты настаиваешь.

– Только если я настаиваю?

– Хорошо, хорошо. Только если ты попросишь.

– Только если я попрошу?

– Ну ладно. Только если ты не будешь двигаться.

И он внезапно набросился на нее. Рейвен закричала с притворным ужасом и не слишком убедительно начала изображать, что пытается убежать от него. Но Слейт схватил ее, повалил спиной на простыню, навалился на нее сверху и, закинув ее руки за голову, прижал к земле.

– А теперь посмотрим, кто здесь главный и хорошо ли я выполняю свои обязанности, – поддразнивая ее, заявил он.

– Похоже, ты сегодня в ударе, – заметила Рейвен, смеясь.

– Ах, ты еще подтруниваешь надо мной?

Смех Рейвен стал еще звонче, и Слейт тоже расхохотался, сотрясаясь всем телом.

– О нет, ковбой, – жалобно запротестовала Рейвен, сталкивая его с себя. – Я не выдержу твой вес.

Он быстро перевернулся на спину, и теперь Рейвен оказалась на нем. Слейт стал ласкать ее, поглаживая по спине.

– Так лучше? – спросил он.

– В зависимости от того, что у тебя на уме, – с вызовом заявила она, прекратив смеяться.

Теперь ее голос звучал хрипловато от нарастающего возбуждения.

– На уме у меня только ты, – сказал Слейт, крепче сжимая ее в объятиях, – до конца этой ночи.

На следующее утро на рассвете Рейвен и Слейт продолжили пиршество и доели остатки ужина. Улыбаясь друг другу, они делились впечатлениями, вспоминая интимные подробности ночи любви, после которой чувствовали себя разомлевшими. Обмениваясь прикосновениями и ласками, они пытались продлить минуты близости, возникшей между ними прошлой ночью.