Пламя изменений - Алексей Олейников

– По правде, я на вас рассчитывал.

– Эд будет в восторге, – сказал Дьюла. – Он побился об заклад с Эвелиной, что ты опять во что-то вляпался. Выиграл. Родж, мы тебе не поможем. Агриппа нашел следы Ласа, Эд готовит хоровод фей. Мы перебрасываемся туда. Координаты сообщим, долетишь.

– Дьюла, я не могу их оставить. Я заключил сделку.

– Понимаю, – кивнул клоун. – Тебе придется постараться, чтобы ее выполнить. Ты ведь с нами не посоветовался, прежде чем ее заключать.

– У них есть Древняя земля и средний артефакт Кольца. Они могут быть полезны.

– Да, если бы они были здесь, а не в окружении перевертышей.

– Твоему Магусу некому было помочь. А этих людей мы можем спасти.

Зверодушец молчал довольно долго, его образ плыл рядом, белые нити облаков касались ступней ног.

– Это война, Родж. Наша задача важнее. – образ зверодушца замерцал, стал нечетким. – Удачи.

– Да идите вы все в Тартар, – возмутился Роджер, и в этот момент его разбудили:

– Мистер Брэдли! Мистер Брэдли!

Ловец открыл глаза.

Этьен тряс его за плечо.

– Скажи что-нибудь хорошее, – попросил Роджер.

– Снежок прокатил меня по двору, – похвастался Этьен. – Правда, только по земле. Взлетать не захотел. Мясо съел, а не взлетел.

– Потому что он умный, – потянулся Роджер. – Сорвешься – костей не соберешь. Зачем разбудил?

– А! – Этьен округлил глаза. – Перевертыши! Они уже в саду! Кольцо сжимается.

Роджер подскочил, взглянул на светильник. Джанго и женщин не было, вокруг него собрались дети: подростки, те, кто уже прошел посвящение, и совсем малыши – в этом Магусе от детей не скрывали их природу, и хотя до посвящения дети не могли полноценно включиться в круг силы, который объединял всех членов Магуса, но все же свою малую лепту они вносили. Плохо, если дело дошло до детей – значит, все взрослые уже выжаты как лимон. Синее пламя едва тлеет на самом донышке.

– Сколько я спал?

– Примерно полтора часа.

Роджер протянул ему нож.

– У меня вилы есть! – возмутился Этьен. – Хотя… и нож не помешает.

– Правильно, – одобрил Ловец. – Вилами ты его остановишь. А ножом добьешь. На лезвие посмотри.

Мальчик вынул нож из ножен:

– Красивый. А что это блестит?

– Вставное лезвие из серебра, – пояснил Брэдли. – Они не любят серебра.

Этьен кивнул.

«Надеюсь, нож тебе не пригодится, – подумал Роджер. – Если они прорвутся…»

Он вышел из дома. Сразу за невысокой оградой стоял старый яблоневый сад. Темно-серые стволы, узловатые ветви, среди листвы выглядывают кулаки зреющих яблок. За садом ухаживали, заметил Роджер, – кора чистая, ни лишайников, ни мхов, листья без пятнышка, каждое дерево обрезано и ухожено. Много сил в сад вложено, горько смотреть, как они пропадают. Жив ли хозяин этого сада, вернется ли он сюда когда-нибудь?

Высокая, нестриженная больше месяца трава под деревьями шевелилась, хотя вечер выдался безветренный. Там, за оградой, не больше десяти шагов в глубь сада, там, где воздух дробится на мерцающую слюдяную пыль светлого сна, бродят они. Серебристые спины рассекали высокие травы, как плавники акул, поднимались вверх морды, распахивались алые бездны пастей, окаймленные венцом белых клыков, когти рвали яблоневые стволы – просто так, от избытка сил.

Роджер знал – они не видят их сквозь светлый сон, но чуют. Запах крови и отчаяния. Запах Магуса. Столетия этот запах втягивали жадными ноздрями чудовища темников, столетия они гнали бродячий народ Магуса как летучий сор, как пух тополя и одуванчиковый цвет, не давая им пустить корни ни в одном уголке земли.

– Снежок!

Грифон, дремавший в тени раскидистого каштана, поднял голову. Встал, отряхнулся.

Брэдли накинул упряжь, застегнул, привесил снаряжение – арбалет, тулы с серебряными стрелами, гирлянды шаров с греческим огнем, патронташ со звездными стрелами. Приторочил мешок с окаменевшими саламандрами. Пристегнул темно-синий нагрудник с гербом Брэдли – когтистой грифоньей лапой, сжимающей пучок молний, навесил малый артефакт защитного Кольца. Верхушку дымчатого кристалла кварца тронула паутина частых трещин. Когда его сила будет исчерпана, он рассыплется в пыль. В рюкзаке еще два кристалла. Весь фамильный запас. Говорят, что если кристалл не исчерпан до конца, его силы можно восстановить, но умение это давно утрачено.

– Надеюсь, что стрелков у них не осталось, – сказал Роджер. – Ты готов, малыш?

Снежок потерся клювом о руку, нежно промурлыкал. Улегся на землю. Ловец оперся о стремя, запрыгнул в седло.

– Эй, мистер Брэдли!

Этьен оперся на вилы, встал в дверях:

– Удачи!

– И тебе она не помешает, – сказал Ловец. – Проверь все окна и двери и по возможности забаррикадируй. Когда Кольцо Магуса падет, у вас будет меньше минуты – пока они добегут до дома.

– Кольцо не упадет, – помотал головой мальчик. – Джанго так сказал. А ты нас спасешь.

– Ну да, конечно, – согласился Роджер. – Баро лучше знает. Хоп, Снежок, хоп!

Грифон разбежался, хлопая крыльями, оттолкнулся лапами и прыгнул. Провал, потом крылья развернулись, ударились о воздух, еще и еще, с силой вознося грифона вверх, над шелестом сада, над округлыми вершинами яблонь, выше багровой черепицы крыши – в звездах мха и паутинах лишайников. В далеком морском серебре на западе тонуло раскаленное яблоко солнца. А внизу, вокруг дома, кругами расходилась в дикой пляске Стая Дикой Гильдии. Синяя волна бежала по полю – перевертыши поднимались, предчувствуя скорую ночь: время их силы и свободы. «Они другие, – заметил Роджер. – Сохраняют звериную форму днем, не боятся солнца. Хорошо, что серебро их по-прежнему убивает».

Он заложил вираж, прошел над полем низко, провоцируя тварей, – и верно, некоторые не выдержали, подлетели вверх на упругих лапах… и рухнули на землю со стрелами во лбу.

«Скольких мне надо убить, чтобы они ушли? – подумал Ловец. – Это не война, а бойня. Африканское сафари, стрельба из джипа по гиенам».

По спирали, все шире, вокруг дома, он искал разрыв, в который мог бы уйти Магус, но не находил – перевертыши были повсюду. Почему они не уходят? Стае такого размера не хватит еды – здесь негде охотиться, а мышами взрослый перевертыш не наестся. Им подвозят мясо?

Глаз его зацепился за нечто странное. Роджер бросил Снежка внизу срубил в прыжке двух перевертышей и пронесся над небольшим холмом, вокруг которого кружились твари. Это не холм. Это ресторан для перевертышей. Груда тел. Брэдли резко развернул грифона, погнал его вверх свечкой, потом бросил вниз.

Этьен, заперший все двери и окна, сидел на коньке крыши и следил в бинокль за темной точкой над полем. Он увидел, как грифон рванулся ввысь, а потом резко вниз. Сверкающая, как точка электросварки, звездочка упала у дальнего леса, и в глаза мальчику плеснуло слепящим белым светом. Мгновением позже докатился раскат грома, а сразу следом – сильный ветер. Лес пылал, дым растекался по линии горизонта, а грифон мчался над полем и ронял темные крупинки, которые, касаясь земли, взрывались облаками яростного огня. Стена пламени катилась за ним, гнала воющую волну перевертышей, грохот, слитый вой боли и ярости поплыл над полем, оно ожило, как лососевая река в нерест, – твари прыгали вверх, карабкались на деревья, пробуя достать грифона с верхних веток, но тот скользил выше, расправив белоснежные крылья. Белые звезды и светлое серебро падали вниз, Ловец засеивал поле смертью.