Кто стоит за дверью - Тиана Веснина

— Вобле с телевидения? — переспросил Павел.

— Да. Я знаю, с кем он мне изменяет и совершенно спокойно плюю на это, — гордясь уверенностью в себе и своими принципами, ответила Вита.

— Но он вовсе не с ней. Он играет на публику, а публика его раскусила. Так что зря старается и тратится на воблу. Но черт с этим. Что случилось с тобой? Ты мне такое по телефону наговорила…

Взгляд Виты остановился. Слова Павла поразили ее. Он попытался растормошить Виту. Но она отмахнулась от него. Прошлась по комнате, потирая шею, словно ей стало душно, и в досаде сорвала пластырь. Еще незажившая ранка начала кровоточить.

— Вита! — бросился к ней Мельгунов. — У тебя кровь! — Он вынул свой платок и приложил к ее шее.

— Да… — все с тем же отрешенным взглядом ответила Вита. — Меня сегодня чуть не задушили.

— Не может быть!

— Поэтому я срочно вызвала тебя. Надо что-то предпринять. Но ты мне скажи, — взгляд Виты оживился, — если не вобла, то кто?

— Какое это имеет значение? Тем более сейчас, — обнимая и целуя Виту, проговорил Павел.

— Очень большое! Шуркин поменял любовницу, а я узнаю об этом от тебя. Это непростительная оплошность с моей стороны. Ты знаешь, кто она?

Павел почесал бровь.

— Поговаривают, что… ну эта… модная сейчас среди крупных бизнесменов особа…

Вита застыла с открытым ртом.

— Шуркин запал на нее? Она же сожрет всю наличность! И потом, она может женить его на себе.

— До этого не дойдет! Ей замуж ни к чему. Слишком молода. Вот стукнет лет тридцать…

— Будет слишком стара! — бросила Вита и затряслась от злости. Ее пальцы скрючились, как когти хищной птицы, голова мелко задрожала.

— Гад! Гад! А я еще ему жаловалась, что меня сегодня чуть не убили. А он, сволочь, наверняка, про себя жалел, что не убили!

— Хватит! Успокойся! Эка невидаль, муж поменял любовницу.

— Да!.. — подбоченившись и подавшись вперед, длинно протянула Вита. — Любовница любовнице — рознь. Большая часть из них — хапуги, чтобы ни хапнуть, лишь бы хапнуть. Меньшая часть — дуры! Те любят! А между ними тончайшая прослойка из расчетливых, ловких девиц, наделенных особым умением распознавать, что нужно мужчине. И дать ему так, чтобы еще захотелось, но уже за двойную плату. Они, как омут, затягивают. Ну теперь мне обратного хода нет, — словно торжественную клятву произнесла Вита. — Мне надо свое собственное состояние составить. А для этого придется сделать сущий пустяк — убрать Чегодаева и Свергину. Кстати, я абсолютно уверена, что на меня сегодня покушалась тихая, ласковая Зоя. Перед самым выходом я разговаривала с ней и перечислила бутики, которые посещаю. В результате, в примерочной «Мадам Фонтанж» меня чуть не удавили шарфом! — И Вита в мельчайших подробностях рассказала Мельгунову о случившемся.

— Это серьезно, — выслушав ее, заметил Павел. — Теперь принялись за тебя. Но как бы точно узнать, кто? Чегодаев или Свергина?

— Этого мы не узнаем, да и не стоит на это тратить время. Давай исходить из того, кто более опасен для нас?

— Чегодаев!

— Вот его и надо убрать первым. А уж с тихой Зоей, в которой черти водятся, мы уж как-нибудь справимся потом.

— Что молчишь? — не дождавшись ответа, спросила Вита.

— Что тут говорить? — пожал плечами Павел. — Так все надоело. Скорее бы уже вступить в это наследство…

— Если уж так надоело, откажись от него и живи спокойно.

— Как откажешься? Я за всю жизнь не заработаю того, что мне с барского плеча кинула Ильховская.

— Так в чем же дело?

— Но и покоиться рядом с ней не хочется. Вон Арсений, какой осторожный, расчетливый был. И кто-то же его перехитрил.

Вита окинула Павла взглядом и, поджав губы, кивнула.

— Ну да, выше себя не прыгнешь.

— Ладно тебе поддевать!

— Да какое там поддевать! Если человек слабак, тут уж ничего не поделаешь.

— Какой же я слабак? Четыре раза в неделю хожу в фитнес-клуб. Занимаюсь до седьмого пота.

— Не прикидывайся, ты понимаешь, о чем я говорю. Здесь помимо физической нужна внутренняя сила человека, которая и делает его тем, кем он хочет быть. А нет ее… Вот ты и сидишь директором Дома-музея. Дамочек с ума сводишь игрой на рояле… — Вита заставила себя замолчать.

— Что же ты? Продолжай! — поощрил ее Мельгунов, но она мрачно взглянула на него и опустила глаза в пол.

— Я сам знаю! — ткнул себя в грудь Павел. — За чей счет я живу. А что я могу сделать? Ну нет у меня богатых родителей. Ну не смог я, опять-таки из-за отсутствия денег, обзавестись известным импресарио. Окончил консерваторию, куда идти? Крутился, вертелся, еле это место нашел.

— Так вот когда деньги идут в руки, их надо брать, отгоняя, как мух, всех, кто мешает.

Мельгунов помолчал, а затем произнес с нарочитой бодростью:

— Ладно! Хорошо! Давай! Как собираешься отогнать Чегодаева?

— Его отогнать можно только одним способом — убить.

— Согласен. Каким образом?

Вита задумалась и не очень уверенно произнесла:

— Ну опять попытаться подложить пластиковую бомбу…

— Нет, на тропу убийств надо выходить с новыми, не заезженными нашими же конкурентами идеями!

Вита смерила Мельгунова взглядом и презрительно фыркнула:

— Что с тобой говорить!

— Я вполне серьезно, — заметил Павел, опускаясь на диван. — Я готов! Тем более, что не мы начали первыми. Самое главное — это обеспечить алиби и не оставить никаких следов.

— Верно. Надо продумать каждый шаг. Вдвоем справимся. Если только у тебя рука не дрогнет.

— Ты за свою руку волнуйся.

— Я за себя спокойна. Мне много денег надо. Мы с Шуркиным долго не протянем. Если бы у меня был от него ребенок, то… впрочем, и с детьми бросают… а на алименты, да еще с ребенком я не прожила бы. Зато состояния Ильховской нам с тобой на двоих вполне хватит.

— Уверена? А что как возникнет желание увеличить его за счет моей доли?

Вита покачала головой:

— Никогда! Запомни, я люблю тебя! По-настоящему!

Павел притянул ее к себе:

— Все мы любим по-настоящему. Только за настоящим наступает будущее. И никто не знает, кого он будет любить в нем…

После объятий и поцелуев Павел с Витой занялись составлением плана по ликвидации Чегодаева, но для его осуществления необходимо было знать распорядок дня вице-губернатора. Следить за ним взялась Шуркина.

— Как только представится подходящий момент, действуем немедленно. Чегодаев не ожидает нападения. Единственным, кого из нас он опасался, был Арсений. Мы для него мелкие сошки. Нас он собирается ликвидировать как лишних наследников, а Арсения убрал как опасного соперника.