Захватывающий мир легких - Кай-Михаэль Бе

Стики основаны на другом принципе. Здесь спрессованный табак разогревается электронным нагревательным устройством примерно до 350 градусов. Возникающие запахи впитывает в себя специальная жидкость (глицерин), которая далее в виде пара подается в мундштук. По мнению некоторых экспертов, при нагревании все же образуется какая-то малая часть табачного дыма, но по сравнению с традиционными сигаретами в организм курильщика попадает на 85–90 процентов меньше канцерогенных веществ. Правда, в экспериментах осуществляются замеры только тех из них, которые образуются как в сигаретах, так и в стиках. Теоретически последние могут производить и другие вредные вещества.

Это значит, что ни электронные сигареты, ни стики не следует считать абсолютно безвредными для здоровья. Они также не являются продуктами, необходимыми для питания и поддержания нормального образа жизни. Каждому подростку и некурящему взрослому человеку должно быть ясно, что от них лучше держаться подальше. Однако можно утверждать, что степень опасности этих альтернативных продуктов составляет максимум 5-10 процентов от вреда обычных сигарет, хотя долговременные последствия их использования еще не изучены.

Именно в этом, на мой взгляд, кроется шанс для активных курильщиков. Если удастся переключиться на альтернативные продукты, то польза для здоровья будет огромной. Разумеется, лучше вообще отказаться от курения. Но насколько это реально? Даже при наличии хорошей мотивации лишь каждому третьему курильщику удается избавиться от своей вредной привычки на достаточно длительный срок. В Великобритании за счет перехода на «безопасные» сигареты удалось сократить количество курящих дополнительно на 25 тысяч человек. Врачи там все чаще рекомендуют курильщикам такое «переключение». В Германии органы здравоохранения ведут себя сдержаннее, от них редко можно услышать подобные советы. Сомнения медиков вполне оправданны: не следует относиться к «безопасному» курению некритично. Некоторые врачи даже считают, что электронные сигареты могут использоваться как переходный этап к настоящим. Кажущаяся безопасность электронных сигарет способна вновь ослабить сложившееся в обществе неприятие курения и спровоцировать молодежь на их усиленное потребление, а отсюда уже рукой подать и до настоящих сигарет. В США количество новых курильщиков, начинавших в свое время с электронной сигареты, намного превосходит число тех, кто с помощью электронных сигарет отучился от настоящих.

Выходит, «мир без курения» — это в конечном итоге всего лишь хитрый трюк, направленный на исправление имиджа и освоение новых целевых групп? Будем сохранять бдительность: табачные гиганты зависят от показателей роста не меньше, чем их клиенты — от курева, а откуда берется рост, каждый может определить сам. Во всяком случае, концернам с помощью своей стратегии удалось добиться одного: дискуссия о «безопасных» альтернативах занимает умы общественности и не сходит с газетных страниц. Эта дымовая завеса отвлекает людей от главного: старая табачная проблема все еще далека от решения. Несмотря на запреты курения, налоги, рекламу, ограничения в торговле, просветительскую работу и информационные кампании, каждый год по-прежнему продается 6 триллионов сигарет. Даже в самых благополучных с точки зрения курения странах врачам-пульмонологам еще долгие десятилетия придется возиться с последствиями этой пагубной привычки.

Прошло немногим более 50 лет между первым официальным предостережением медиков о вреде курения и публичным, хоть и неофициальным признанием одного из крупнейших табачных концернов, что потребление его продукции на самом деле может нанести ущерб здоровью. Это была долгая история борьбы неопровержимых фактов с одной стороны и отрицания, лжи, затушевывания, смягчения, дезинформации и безответственности — с другой.

Признанный режиссер-документалист Роберт Кеннер мастерски отразил эту беспримерную историю в своем фильме «Торговцы сомнениями», снятом по бестселлеру Наоми Орескес и Эрика Конвея. Но в наши дни всплывает новая тема, которая называется «выхлопные газы».

Двадцать седьмого февраля 2018 года около полудня все работающее население Германии приостановило свою деятельность. Нация затаила дыхание, люди стояли поодиночке и группами, уставившись в телеэкраны, смартфоны и планшеты. В чем дело? Выступление немецкой пары фигуристов на Олимпиаде в далекой Южной Корее? Социал-демократическая партия решила выйти из коалиции? Ничего подобного. В Лейпциге в это время заседал Конституционный суд Германии, и нация ждала решения. Если бы вам захотелось получше узнать, что такое немецкая душа, то более подходящего момента невозможно было бы подобрать. Речь шла о теме чрезвычайной жизненной важности, о самом дорогом для нас — об автомобилях. Суд должен был решить, ограничивать ли движение «грязных» автомобилей, в частности с дизельными двигателями, в местах с повышенной плотностью проживания населения с целью сохранения чистоты воздуха. Немецкое общество по защите окружающей среды подало жалобу на города Штутгарт и Дюссельдорф, в которых заметно превышались допустимые нормы содержания в воздухе окислов азота (и мелкодисперсной пыли). Никто и подумать не мог, что судьи в Лейпциге дадут ход этому делу и вынесут решение в пользу истца, хотя и с оговоркой, что запрет на поездки должен осуществляться «в рамках здравого смысла».

Это был шок. Прошло лишь несколько секунд после оглашения решения суда, и средства массовой информации буквально взорвались эмоциональными сообщениями. Еще немного, и дело закончилось бы массовыми «дизельными» беспорядками. К счастью, этого не случилось, но сторонники и противники решения не скупились на слова. Одни (автолюбители, особенно владельцы дизельных машин) кричали о предстоящих «конфискациях», «государственном произволе», «фактическом запрете на трудовую деятельность», «экологическом терроризме» и даже о заговоре компании — производителя гибридных автомобилей Toyota, которая якобы финансово поддерживала жалобщиков. Их противники отвечали не менее резко: «сами виноваты, что ездите на дизеле (или вообще на машинах)», «невежды», «помешавшиеся на мобильности», «отравители на внедорожниках», «люмпены», «убийцы» — полутонов практически не было. Общество по защите окружающей среды писало о 12 тысячах человек, которых каждый год убивает дизельное топливо. Им противостоял онлайн-журнал FOCUS, писавший об «абсурдной дизельной панике» и о «мошенничестве с нормативами». Ему вторил Spiegel, говоривший о «вымышленном» количестве жертв и ссылавшийся на то, что в официальных статистических данных не существует такого пункта, как «смерть от выхлопных газов дизельных двигателей» (хотя это странный аргумент, потому что статистических данных о смертях от табачного дыма также не существует). Политики пока молчали, а промышленники по привычке отделывались ничего не значащими словесными штампами. Президент Объединения немецкой автомобильной промышленности Маттиас Виссман сетовал на «черно-белое мышление» и говорил о вреде поспешных решений, о том, что не надо возлагать на промышленность непосильную ношу, так как на кону стоит марка «Сделано в Германии». Большинство выступлений сводилось к тому, что воздух в Германии и так намного чище, чем двадцать лет назад. Не забывали вспоминать и об угрозе сокращения рабочих мест. И все эти речи исходили от той отрасли промышленности, которая, несмотря на прогнозы о своем неминуемом крахе после законодательного введения катализаторов, запрещения свинцовых присадок к бензину и распространения биотоплива, все еще оставалась вполне жизнеспособной и даже прибыльной. От нее мы ожидали больше новаторства и спортивного честолюбия. Но вместо этого слышалось: «Все не так плохо, давайте выждем некоторое время и т. п.». Знакомая песня.