Бог Войны - Бернард Корнуэлл

— Проси!

— Позаботься о моих людях. О Бенедетте, о женщинах.

— А ты?

— Я намерен умереть в Беббанбурге.

— Я молюсь, чтобы так и случилось, — сказал Этельстан.

Он снова улыбнулся, и эта улыбка начала меня раздражать. Он играл со мной, как кот с мышью.

— Больше ничего не хочешь добавить, мой король? — кисло спросил я.

— Многое!

— Тогда говори. — Я встал. — У меня много дел.

— Сядь, лорд Утред, — неожиданно гневно велел он и подождал, пока я выполню приказ. — Это ты убил Элдреда? — так же гневно спросил он.

— Нет, — солгал я.

Он внимательно смотрел на меня, а я на него.

Неподалеку бились о берег волны, и мы оба молчали, только смотрели друг на друга. Наконец, Этельстан нарушил молчание.

— Константин это отрицает.

— Я тоже. Ты должен решить, кому из нас верить.

— А ты спрашивал Оуайна, мой король? — вмешался Финан.

— Оуайна? Нет.

— Я был там, — сказал Финан. — И видел, что произошло. У людей, убивших Элдреда, были черные щиты.

— Оуайн — щенок Константина, — яростно бросил Этельстан, — а Константин отрицает, что посылал людей на юг.

Финан пожал плечами.

— Как сказал лорд Утред, скоттам нельзя доверять.

— А кому на севере можно доверять?

Он все еще был зол.

— Например, можно доверять человеку, поклявшемуся защищать тебя, — спокойно сказал я. — Который не нарушал эту клятву.

Он посмотрел мне в глаза, и я увидел, как тает его гнев. Он снова улыбнулся.

— Ты видел, что я сжег несколько твоих деревьев? — спросил он.

— Лучше уж деревья, чем дома.

— И каждый столб дыма, что ты видел, лорд Утред, поднимался от деревьев. Не от поселений. — Он помолчал, будто ожидая моей реакции, но я лишь смотрел на него. — Ты думал, я жгу твои фермы?

— Да.

— И то же самое подумают скотты, — он снова помолчал. — Скотты будут следить за нами. Они ожидали, что я выступлю, и, несомненно, послали разведчиков в твои земли, чтобы шпионить за нами. — Он махнул рукой на запад. — Они прячутся в тех холмах?

Я осторожно кивнул.

— Вероятно, мой король.

— Они хорошо это умеют, — сурово сказал Финан.

— И через неделю-другую Константин поймет, что я пришел не сражаться с ним, а сокрушить непокорного лорда Утреда. Захватить его крепость. Показать всей Британии, что нет лорда настолько могущественного, чтобы противостоять мне. — Он остановился и повернулся к епископу Оде, который не произнес ни слова с тех пор, как мы вошли в шатер. — Зачем я здесь, епископ?

— Чтобы показать, что ни один лорд в Британии не может устоять против тебя, мой король.

— И какой лорд должен усвоить этот урок?

Ода помолчал, посмотрел на меня и хитро улыбнулся.

— Константин, конечно же.

— Вот именно, Константин, — сказал Этельстан.

Финан оказался догадливее меня. Я еще таращился на Этельстана, а ирландец уже смеялся.

— Ты вторгаешься в земли Константина! — сказал Финан.

— Об этом знают только двое, — сказал Этельстан, довольный моим остолбеневшим видом. — Епископ Ода и я. Все до единого в моей армии убеждены, что мы решили покарать Беббанбург. Они этому не рады! Они относятся к тебе как к другу, лорд Утред, но считают, что ты мне воспротивился. И что, по-твоему, слышали шпионы Константина?

— То, во что верит каждый человек в твоем войске.

— И каждый человек в моем войске и при моем дворе верит, что мы собираемся взять тебя измором. Я сказал, что не хочу терять людей на твоих бастионах, поэтому мы позволим голоду сделать работу за нас. Сколько это займет? Месяца три?

— Дольше, — резко ответил я.

— И Константин в это поверит, поскольку сейчас лишь четверо знают, что я планирую. Мы четверо. Я должен оставаться здесь неделю или две, чтобы Константин услышал то, что хочет услышать. Без сомнения, его воины следят за границей твоих земель, но как только он убедится в моих намерениях захватить Беббанбург, то пошлет больше людей, чтобы мутить воду в Камбрии.

Я все еще старался осознать его хитрый план, а потом задался вопросом, кого на самом деле собирались обмануть. Скоттов, которые подумают, что Этельстан осаждает Беббанбург? Или меня? Я молча смотрел на него, и мое молчание, похоже, его забавляло.

— Пусть скотты думают, что я пришел проучить тебя, лорд Утред, — сказал он. — А потом…

— А потом?

— А потом я выступлю на север и сравняю Шотландию с землей, — зловеще сказал он.

— С восемнадцатью сотнями? — усомнился я.

— На подходе еще люди. И ты забыл про флот.

— Константин хочет получить Нортумбрию, — почти скучающим тоном заговорил епископ Ода. — Его лорды сочли его присутствие в Бургэме унижением. Чтобы восстановить свое влияние, Константин должен дать им земли и победу. Для чего он и мутит здесь воду, хоть и отрицает это. Ему стоит напомнить, что Нортумбрия — часть Инглаланда.

— А я — король Инглаланда. — Этельстан встал, вынул из кошеля маленький кожаный мешочек и наполнил его миндалем. — Передай этот подарок твоей леди. Заверь ее, что ей ничто не угрожает. — Он отдал мне мешочек. — Так же как и тебе. Ты мне веришь?

Я колебался на мгновение дольше, чем следовало, но кивнул.

— Да, мой король.

Он поморщился из-за моих сомнений, но оставил их без внимания.

— Неделю или две мы должны притворяться. Затем я ударю по северу, и тогда мне понадобится твоя помощь. Я хочу, чтобы скотты видели в моем войске знамя Беббанбурга.

— Да, мой король, — повторил я.

Мы поговорили еще несколько минут, и нас отпустили. Мы с Финаном медленно шли к воротам Черепа, где на голове Гутфрита еще болтались остатки волос и плоти, расклеванной воронами. Под ногами хрустел песок, ветер с моря теребил тощую траву на дюнах.

— Ты ему веришь? — спросил Финан.

— Кому на севере можно верить?

Я знал лишь одно — Этельстан собирается воевать.

Но с кем?

* * *

— Это лишено смысла, — настаивала Бенедетта в тот вечер.

— Разве?

— Он говорит, что Константин был унижен, так? И теперь Константин баламутит воду, поскольку его посрамили. А Этельстан снова унизит Константина. От этого будет лишь еще больше бед!

— Возможно.

— Не возможно, а я права! Дракон не солгал. Зло придет с севера. Этельстан будит дракона! Увидишь, что я права.