Забытый грех - Диана Бош

– В общем, она открыла люк, а там темно, лампочка перегорела…

– Что, ты сказал, на люке стояло?

– Шкаф подвинут был. Рохлина удивилась еще, зачем погреб шкафом закрывать, ну и отодвинула его. Потом достала фонарь, в проем посветила. Говорит, обычно у них погреб водой подтапливался, а тут сухо, и лежит внизу что-то. Она в полутьме-то не разглядела сперва, думала, какое-то тряпье упало. А потом, когда спускаться начала, ногу в сандалии и увидела. Ну, она испугалась и давай скорей наверх.

– Труп в каком состоянии?

– Поскольку в подвале влажно, да и притока кислорода не было, то он саф… сапофи…

– Сапонифицировался?

– Да, – с облегчением выдохнул лейтенант. – Превратился в жировоск, короче.

– Жена труп опознала?

– Нет еще. Рохлина боится на него смотреть.

– Тут я ее понимаю, я бы тоже боялся.

Лейтенант побледнел, вспоминая, что недавно довелось увидеть.

– Но вещи ей на опознание предъявили, – сказал он. – Говорит, его, Нолицкого, они.

Парень прерывисто вздохнул и вытер мигом вспотевший лоб.

– Чего так нервничаешь, первый раз, что ли? – спросил Лямзин.

– Нет. Но такого еще не видел.

– Согласен, зрелище отталкивающее, но не всем так везет: получить в первые дни работы подобный опыт. Привыкай. То ли еще будет.

– Эдуард Петрович! – позвал оперативник. – Вы должны на это посмотреть.

Лямзин вышел во двор и приблизился к Дамиру, который держал что-то в вытянутых руках.

– Что здесь?

– А вот как раз по нашей теме, смотрите, – Дамир разложил на земле цветастую аляповатую клеенку.

Подполковник посмотрел на нее, но в первый момент ничего не разобрал: клеенка была грязная, в пунктирных следах белой краски, распыленной из баллончика. Но чем дольше он вглядывался, тем четче видел то, что там было написано.

– «Gula». Чревоугодие, – прочел он. – Вот он – первый грех.

– Да, именно так, – кивнул парень. – Этой скатертью был застелен журнальный столик в доме. Когда Рохлина пришла, на нем остались высохшие и сгнившие продукты. Она, недолго думая, все сгребла и вместе со скатертью выкинула вон.

– А где остатки пищи?

– Да вот здесь она все стряхнула, – Дамир показал на землю с видневшимися на ней пищевыми отходами.

Лямзин присел на корточки и стал рассматривать все вокруг себя. Поднял зеленое бутылочное стекло, потом еще одно, корку черного хлеба, усохшую до состояния камня и перепачканную белой краской, затем встал и отряхнул руки.

– Осколки. Интересно. Похоже, преступник ударил Нолицкого бутылкой по голове, а потом скинул в подвал труп. Это в принципе вписывается в способ убийства. Вернувшись, преступник взял стоявший тут же баллончик с краской и размашисто, по всему столу, поверх продуктов написал слово «Gula». В общем-то, Нолицкий поесть любил, так что вроде бы все вписывается в нашу версию. Хотя, черт возьми, я не понимаю, зачем за обжорство убивать?!

– Может, преступник все-таки маньяк? – осторожно предположил Дамир, но Лямзин медленно покачал головой.

– Нет. В его действиях явно присутствует логика. И если нам удастся ее разгадать, то мы поймем, кто он.

Александра сидела в легком халатике на кухне, поставив босые ноги на перекладину табуретки, и колола орехи в расстеленное на коленях полотенце. Перед ней в миске на столе лежали горкой ядра, а скорлупу она стряхивала в мусорное ведро. Сильвер и Дуся крутились тут же, мурлыча и проводя по ее ногам пушистыми хвостами.

– Добрый день. – Лямзин прислонился щекой к наличнику двери и с умилением рассматривал Алекс. – Меня Марина впустила, сказала, что ты ждешь.

– Ой! – Александру как ветром сдуло из кухни.

Появилась она вскоре из другой двери, уже одетая в джинсы и приталенную рубашку.

– Я тебя вечером ждала, – запоздало объяснила она. – Рабочий день еще в разгаре, вот я и думала, что ты позже приедешь.

Лямзин рассматривал новых разноцветных рыбок в аквариуме.

– Кто у тебя рыбками занимается? – спросил он. – Здесь аквариум, в гостиной – тоже.

– Считается, что Митя. А на самом деле Марина: на детей никогда надежды нет. То покормить забудут, то вообще – корм купить. Я уж не говорю о том, чтоб воду вовремя поменять – это вообще катастрофа. Раз в месяц мы с Мариной решаемся на этот подвиг, а дети радостно бегают вокруг и мешают.

– И у меня тоже в детстве аквариум был. Я еще рыбок чем-то красным и живым кормил. Червячки мелкие такие.

– А, мотыль, – понимающе улыбнулась Александра и поманила его за собой. – Пойдем, у меня весь корм в гостиной стоит.

Они прошли к большому, метра в полтора, аквариуму, и Александра, открыв холодильную камеру под ним, вытащила оттуда баночку с красной шевелящейся массой.

– Такой?

– Он самый! А можно я рыб покормлю?

– Конечно. – Она передала ему банку в руки и села рядом на стул. – Слушай, Эдик, а почему у тебя детей нет? Или все-таки где-то есть?

– Ну, насчет «где-то» – я не знаю. Во всяком случае, мне никто ничего подобного не сообщал. А в официальном браке не сподобился ими обзавестись. Жена бывшая не хотела.

– А у меня вот весело, – протянула Александра, наблюдая, как Сильвер пытается укусить Дусю. Та врезала ему по морде лапой. Сильвер отскочил, но тут же пошел в новую атаку, прыгнув ей на спину сверху. Дуся взвыла, перевернулась и отбила атаку всеми четырьмя конечностями.

Александра встала, взяла кота за шкирку и кинула его в соседнюю комнату. А потом закрыла за ним дверь. Сильвер тут же заорал дурным голосом.

– Ты имеешь в виду животных? – Эдуард кивнул на оставшуюся в гостиной кошку, которая приводила себя в порядок, вылизывая бок.

– Прежде всего детей, а потом уже кошек. Вот сегодня утром я поставила воду для макарон – Марина по утрам ходит на рынок, и я иногда готовлю сама. Полазила по тумбочкам, нашла четыре начатые пачки, но во всех одинаковое количество продукта: на двоих детей слишком мало, на одного – много. Решила сварить макароны из двух сортов максимально близких по размеру и одинакового качества. Вода закипела, я туда высыпала рожки, а остальные пачки убрала. Помешала, стою, жду, а вода все не вскипает. Ну, думаю, чего над ними стоять, лучше через пару минут опять подойду, гляну. Пошла и села за компьютер. Вскоре из кухни донесся голос дочки: мама, вода кипит! Я ей кричу: помешай! Вот угадай, что было дальше? – Она засмеялась.

Лямзин подумал и пожал плечами:

– Не знаю. Может быть, она все-таки отвлеклась и забыла про макароны?

– Ах, ладно, слушай. В общем, прихожу я на кухню, когда, по моим подсчетам, рожки должны были свариться, смотрю в кастрюлю и не верю глазам своим – макароны все разные по размеру! Попробовала – и на вкус тоже что-то не то: одни сварились, другие еще нет. И тут меня осеняет. Заглядываю в мусорное ведро. Так и есть! Там вместо двух пустых упаковок, которые выбросила я, лежат еще две. То есть моя барышня пришла на кухню, меланхолично достала оставшиеся макароны и высыпала их к тем, которые уже варились. Спрашиваю – как так у тебя получилось? Отвечает: я не видела, думала, в кастрюле чистая вода. Вот так и живем. В итоге ели мешанину из четырех сортов макарон, тщательно пережевывая недоварившиеся, потому что готовить новые было некогда.