Спасти нельзя оставить. Сбежавшая невеста - Вера Чиркова

– Открыто, – не думая и секунды, заявил Джарвис. – Я за признание.

– Я тоже, – поддержал его Бензор, – за признание.

– Да чего тут долго думать, конечно, признать! Иначе внуки назовут нас дураками, – откровенно заявил Гвелос.

– За признание.

– И я за.

– И я.

– Я тоже за признание, – твердо заявила Ирсана. – Даже если Леаттия больше ничего не сделает для гильдии, она уже заслужила уважение и помощь.

– Ну и я, конечно, за признание, думаю, никто не сомневался, – подытожил Эгрис. – Выбор единогласен. Бензор, напишешь указ и дашь прочесть под клятву всем старшим магистрам и мастерам.

– А вы уверены, – встревожилась вдруг Леа, – что среди вас нет ни одного… ну, не предателя, а болтуна?

– В этом никогда нельзя быть уверенным, – помрачнел Эгрис, – потому и берем клятву. Наказание за измену очень суровое, по доброй воле рисковать никто не станет. Ну а всех случайностей предусмотреть нельзя, поэтому будем охранять тебя так, как и королей не охраняют.

«А всего-то хотелось маленький домик да тихое семейное счастье…» – невесело вздыхала хранительница, наблюдая, как магистры по одному выходят на балкончик и исчезают, растворяясь в синем небе, как утренние облачка.

Край неба напоминал праздничный пряник, облитый нежно-розовой глазурью, когда ворота столичного особняка, носящего странное название «Зеленый фрегат», распахнулись настежь и оттуда выкатились две легкие летние повозки. За каждой скакало по два всадника, то ли охрана, то ли просто лакеи, понять точнее было невозможно. Перед въездом на бульварное кольцо вторая коляска приотстала, пропуская пару неспешно кативших по кольцу карет. Кучер копался в упряжи, делая вид, будто разбирает спутавшиеся поводья, а сидевшая в коляске не очень молодая пара изображала беседующих об очень важных вещах людей. Наконец кучер вскочил на свое место, дернул вожжи, и кони мягко вынесли экипаж на выложенную шлифованной плиткой мостовую, оказавшись после этого простого маневра в сотне шагов от бывших спутников.

– Глядя на это лицедейство, хочется одновременно смеяться и плакать, – искоса поглядывая назад, хмуро сообщила расслабленно улыбающемуся учителю Леаттия. – И могу точно сказать, так я никогда не найду мужа, зря только потрачу свое и ваше время. Не верю, что кто-то может думать о любви, чувствуя себя сидящей в банке подопытной мышкой.

– Я никогда не задавался вопросом, как ищут себе мужей знатные девицы, – пожал плечами маг, – но Санди уверяет, что именно так тебя рассмотрит больше подходящих мужчин. Ведь по правилам только мужчина может проявить инициативу и подойти знакомиться.

– А девушкам остается выбирать из этих смельчаков, – съязвила хранительница, и в самом деле чувствуя себя то ли залежалым товаром, то ли жертвой жестокого розыгрыша, – и с тоской смотреть на тех, кто нравится, но не подошел.

– Только мигни, – уверенно заявил Джарвис, – и мы доставим тебе любого.

– Как это? – опешила графиня, рассмотрела в безмятежно озирающих череду колясок глазах учителя лукавые смешинки и рассердилась: – Тебе лишь бы шутить! А мне надо выбирать… на всю жизнь, между прочим.

– А разве тебя кто-то торопит? – хмыкнул он и отвернулся, разглядывая обгоняющую их коляску, откуда доносились веселый смех и звонкие голоса хорошеньких дебютанток.

– Никто, кроме вас, – буркнула Леа, смерив скептическим взором оживленные лица, развевающиеся атласные ленты шляпок и кружево зонтов и перчаток. – Не могу я думать только о себе, когда вижу, сколько людей ждет от меня какого-то выбора.

– Тогда сделай такое же счастливое личико, как вон у тех кукол, и улыбайся всем мужчинам подряд, как они. Может, кто-то и клюнет.

Душу графини кольнуло обидой, но она сумела сдержаться, не подав виду и не ответив резкостью. Помолчала немного, обдумывая его слова, и тихо спросила:

– Тебе хотелось меня задеть? Думаешь, я и сама не чувствую в этом какую-то неправильность? Только никак не могу понять, в чем дело. И раз ты советуешь, постараюсь эти три дня быть такой, как они, это не так уж и трудно. Но если после бала мое мнение не изменится, уеду назад в поместье или в какой-нибудь другой глухой уголок и буду сидеть там, пока не придумаю выход.

– Как хочешь. – Джар снова широко улыбнулся проезжающим мимо красоткам и небрежно сообщил, резко меняя тему: – Сейчас выедем на набережную. Экипажи туда не пускают, и все гуляют своими ножками. С лестницы прекрасный вид, везде торгуют напитками и сластями, мороженым и орехами, и можно посидеть в беседке.

– Они наверняка все уже давно заняты, – засомневалась хранительница, вспомнив, как любила смотреть вечерами на озеро.

А тут морской залив, шхуны, яхты… лодки… тающее в волнах солнце.

– Бензор выкупил беседку на всю декаду, – с усмешкой доложил магистр.

– Спасибо, – смутилась Леаттия и вдруг вспомнила, о чем хотела его спросить: – А ты хоть раз влюблялся?

– Я был женат, – ровно проговорил Джар, помедлил секунду и суше добавил: – И даже имел сына.

– Извини, – тут же раскаялась в своей бестактности девушка, с чего-то вообразив, будто его семья погибла.

– Не за что, – так же сухо прервал ее извинения маг. – Они живы и здоровы.

И демонстративно отвернулся, давая понять, что разговаривать на эту тему больше не намерен.

По набережной они шли неторопливо, приноравливаясь к движению гуляющей разряженной толпы. Леаттия осторожно, двумя пальчиками, держалась за согнутый локоть «брата», старательно приподнимая второй рукой длинный подол. Споткнуться и упасть нельзя ни в коем случае, тогда сегодня вечером вся знать Давра станет насмехаться над неуклюжей провинциалкой.

«Делать им больше нечего», – сердито стискивала губы хранительница, с огорчением признавая прелесть простых отношений и удобство более коротких юбок.

Медленно продвигаясь вдоль перил к широкой лестнице, которую считало своим долгом перестраивать и украшать не одно поколение герцогов Овертонских, Леаттия рассмотрела разнообразные многоярусные беседки, как грибы облепившие лестницу с обеих сторон, и поняла, что заранее глубоко благодарна Эгрису за заботу.

Даже если их беседка окажется не верхней и не самой удобной, все равно намного приятнее смотреть на море, не слыша отовсюду наигранных вздохов, приторных комплиментов и рассуждений о погоде и предстоящем празднике. Хранительнице все это успело надоесть, пока они добрались до ступеней.

– Тут можно спускаться самим, а можно нанять паланкин, – равнодушно намекнул Джарвис, когда они преодолели несколько широких ступеней и Леа успела хорошенько подмести их подолом.

– Отдаю тебе право выбора, – холодно заявила она, не понимая причины его странного поведения.

Вовсе не так, по ее мнению, должны разговаривать наставники со своими ученицами.