Анатомия страха - Джонатан Сантлоуфер

– Сейчас пройдет.

Невероятно, но через несколько секунд головная боль у меня исчезла. Мария удовлетворенно кивнула. Я продолжал гадать, как такое оказалось возможным.

– Dios estâ en la atmosfera,[49]– проговорила она, словно прочитав мои мысли.

Я оглядел магазин. Четки и свечи, пыльные полки, запаленные травяными снадобьями, фигурки. Рациональная часть моего сознания этого не принимала. Откуда тут взяться Богу?

– Надо верить. – Мария Герреро погрозила мне пальцем.

Бабушка строго посмотрела на меня и протянула ей пачку банкнот. Сколько там было, я не понял, но, очевидно, не менее двух сотен. Сверху лежали двадцать долларов, а пачка была довольно толстая.

Мария Герреро повела нас в заднюю комнату, просторную и почти пустую. На белых стенах картинки с изображениями святых, в центре боведа с фигурками тех же святых и ангелов, бокалами с водой, обвешенным четками деревянным распятием и, конечно же, свечами, которые пока не горели.

Я пытался размышлять в том духе, что, по сути, здесь почти то же, что и в церкви, синагоге или буддийском храме.

– Верить очень важно, – промолвила Мария Герреро, касаясь моей головы, а затем сердца.

Она определенно читала мои мысли. Мария улыбнулась и сказала, что ей нужно выйти. Когда за ней закрылась дверь, я повернулся к бабушке.

– Сколько ты ей дала?

– Сколько нужно, столько и дала. За работу надо платить.

– Но я мог бы сам заплатить, бабушка.

Она приложила палец к моим губам и попросила успокоиться, иначе Мария Герреро услышит. Потом взяла меня за руку и крепко сжала.

– Есть вещи, Нато, которые мы не понимаем. Их нельзя объяснить, поскольку они приходят del mas alto.[50]В это можно только верить. И ты должен поверить. – Она посмотрела мне в глаза. – Иначе она тебе не поможет.

Я не знал, смогу ли поверить, если всю жизнь провел и неверии. Глубоко вздохнул и постарался расслабиться. Бабушка опять сжала мою руку, пытаясь транслировать в меня свою веру. Я видел, как напряглась каждая мышца па ее лице.

Вернулась Мария Герреро в белом хатате. С ножом в правой руке.

Я вздрогнул.

– Это нож, – мягко пояснила она, – чтобы отрезать ОТ тебя неприятности. – Она положила его на боведа и взяла книгу. Молитвенник.

Затем растолкла в металлическом горшочке ладан, зажгла, в воздух взметнулся ароматный дым. После чего протянула мне коробку спичек и попросила зажечь на столе две белые свечи.

Я сделал это дрожащими руками.

Мы вместе произнесли молитву, и Мария выключила свет. Комната озарилась теплым сиянием свечей. Она коснулась моих рук, и они перестали дрожать. Постучала пальцами по лбу, и мысли перестали вертеться в голове, провела пальцами по моей груди, и дыхание стало ровным. Мария сказала, что собирается исполнить лимпию, ритуальное очищение. Послала бабушку в торговый зал. Та вернулась с аэрозольным баллончиком с изображением птицы и индейцев в головных уборах из перьев. На этикетке было написано: «Для устранения зла». Мария окропила содержимым потолок, комнату и, наконец, меня. Это было вещество без цвета и запаха. Мне показалось, что внутри баллончика с такой забавной этикеткой находится обыкновенный воздух, но вскоре я ощутил в теле необычайную легкость, точно с груди сняли тяжелый груз.

Мария начала зажигать свечи и объяснять их назначение. Коричневая была призвана отвратить злую волю, черная – помочь мне в борьбе с врагами. Я изо всех сил пытался верить ей. Мне очень хотелось, чтобы все это было правдой.

Она закрыла глаза.

– Я вижу человека, он собирается причинить тебе зло. И я вижу корону.

– На нем корона? – спросил я.

– Нет. – Она отрицательно покачала головой, не открывая глаз. – Корона не на человеке.

Я сообразил, что эта корона – символ, изображенный на «Библии белого человека», которую видела во сне бабушка. Этот же символ был на рисунке, найденном на месте убийства.

Мария осыпала меня толченой травой и попросила Элеггу открыть для меня Путь. И я мысленно просил его вместе с ней. После этого Мария приказала мне прекратить есть красное мясо и картофельные чипсы. Откуда она узнала, что я живу на гамбургерах и чипсах? Тут поневоле станешь верующим. Заявила, что я должен изменить образ жизни, начать хорошо питаться, заниматься упражнениями, перестать пить пиво, избегать случайных связей. Последнее меня особенно восхитило. Я послушно кивал. Мария надела мне на шею ожерелье из бусинок, и мышцы там расслабились, чего не было уже несколько недель.

В довершение попросила меня снять рубашку. Бабушка, увидев, что я колеблюсь, стала расстегивать мне пояс на брюках, как ребенку. Пришлось быстро сбросить рубашку. Мария разбила яйцо в кувшин с водой, взболтала и вылила мне на шею. Содержимое кувшина медленно стекало по спине и груди. Конечности подергивало, как будто по ним пропускали электрический ток. Я поежился. Ощущение не было похоже ни на что из пережитого ранее.

Мария оторвала несколько цветков гладиолуса, размяла в руках и натерла ими мою грудь. Возникло ощущение легкого жжения, не скажу, что неприятное, но вскоре дрожь усилилась и начало крутить в желудке.

– Somos parte de la naturaleza,[51]и это надо помнить, – промолвила Мария Герреро.

Внутри меня желание верить боролось с сомнениями. Я стоял, облитый липкой водой, и вдруг все закачалось, комната начала медленно вращаться, картинки святых расплывались и опять становились резкими, мне казалось, Я вот-вот потеряю сознание. Мария и бабушка держали меня за руки. Бабушка бормотала колыбельную, которую пела мне в раннем детстве, а Мария Герреро – какие-то испанские заклинания, и вскоре я почувствовал себя лучше, озноб уменьшился, сознание прояснилось, в желудке успокоилось.

Мария взяла мою белую рубашку и обтерла ею мне грудь и спину. Затем скатала в шар и велела выбросить в мусорную урну сразу, как только я от нее выйду. Потому ч го рубашка впитала в себя находящееся во мне зло и я должен избавиться от нее. Она взяла кувшин, налила туда коду, накрошила трав, отчего вода посинела, и наказала всю следующую неделю омывать этой водой руки.

Наконец я осмелился задать вопрос:

– Как найти человека, которого вы видели, собирающегося причинить мне зло?

Мария Герреро открыла мой блокнот и посмотрел на рисунок.

– Ты способен его увидеть.

Осторожно, кончиками пальцев, она закрыла мне глаза.

И он появился. Лишь на мгновение. Как человек, объятый пламенем, во время разговора с Дентоном.