Китеж-грайнд. Книга 1 - Вера Галицкая

class="p1">Нася подошла к Гере, села рядом и обняла подругу. Та уткнулась ей в плечо и закрыла глаза. Скоро рукав Насиной кофты стал мокрым от слёз.

– Я хочу с вами, – тихо проговорила Нася.

Гера на секунду перестала плакать и подняла раскрасневшееся лицо.

– Что «с нами»? – удивилась она, и последняя слеза скатилась по инерции по её щеке.

– Хочу с вами в Поход, – повторила Блонди, серьёзно глядя Гере в глаза.

Гера оторопела, она была уверена, что про это мероприятие никто, кроме неё не знает.

– Кто… Кто тебе сказал про него?

– Люди почему-то иногда забывают, что я эмпат, – со вздохом ответила та, – Никто мне ничего не говорил, я просто знаю. И ещё я знаю, что Горбунов будет меня завтра ждать. Это была моя проверка, типа того.

Гера сидела с открытым ртом, уставившись на свою подругу. Слов не находилось. Пару раз она предпринимала попытки что-то сказать, но в итоге просто закрыла рот и сделала удивлённый жест руками.

– Я уже собрала рюкзак, кстати. Нужно и за твоими вещами сходить, так что дома ты сегодня ещё побываешь, – у Наси вдруг откуда-то взялась уверенность в себе и способность назначать задания, так что она сама себе удивлялась. – Мы всё-таки женщины, и в Походе нам понадобятся некоторые незаменимые предметы гигиены, сама понимаешь. Надо как-то выкручиваться. Да и одежда, обувь и некоторые запасы провианта тебе тоже не помешают.

– Да, я уже сама об этом думала. Только пока не знаю, как мне пройти домой, я же не могу при всей семье начать собирать вещи!

Нася ненадолго задумалась. Её зрачки чуть-чуть расширились, и взгляд расфокусировался. В оконное стекло бились медленные капли дождя. Далёкое солнце, скрытое за тучами и смогом, почти зашло за горизонт и в комнате становилось темно. Гера напряжённо ждала.

– Плохо дело, – наконец сказала Блонди, – Мама с папой тебя уже ищут и через несколько минут они будут здесь.

***

На прощанье Тёме хотелось повидаться со своими самыми близкими людьми. Первым делом он решил зайти к лучшему другу – с ним он провёл бок о бок долгие годы, с ним делился своими переживаниями и радостями, с ним в детстве играл в сталкеров, строил хижины из строительного мусора, а став постарше, с ним же начал ходить на вечеринки послэмиться. Большинство историй из его жизни так или иначе связаны с Доцентом. И если можно было бы выбирать, с кем идти в Поход, Тёма бы однозначно взял с собой именно его.

На улице уже начинался дождь, и Тёма поспешил к знакомому до боли подъезду. Дорогу до него он знал едва ли не лучше, чем к своему дому. Поднявшись на второй этаж, он нажал на кнопку звонка, и за дверью послышались знакомые трели. Родители Доцента говорили, что так раньше пели птицы, и под их голоса делались дверные звонки.

Доцент открыл дверь и очень удивился, увидев Артёма. Он с родителями только что пообедал и теперь собирался играть на гитаре.

– Я спросил у Бабули, как раньше играли на гитаре, и она рассказала, что были такие тоненькие книжечки-самоучители. И, прикинь, я нашёл такую в библиотеке! – вещал Доцент, пока они шли до его комнаты. – Там, оказывается, столько всего есть! Целый отдел «Сделай сам», я чуть с ума не сошёл. Там всё: от того, как шить фартуки, до того, как проводку в квартире менять.

– Круто! А что ты уже выучил? Дай заценить, – попросил Тёма.

– Я пока только аккорды учу, и ещё мне Бабуля показала, как «Кузнечика» играть.

– Ну и что! Всё равно показывай, – настаивал Тёма. Ему очень хотелось, чтобы Доцент его запомнил добрым и внимательным.

– Ладно, смотри, – отозвался Доцент, – но это только начало, ничего интересного ты не увидишь.

Начинающий музыкант достал гитару из шкафа. Она была бережно завёрнута в плотную тёмно-зелёную ткань. Доцент с благоговением развернул инструмент и сел с ним на край дивана.

Сначала он сыграл забавную песенку про сидящего в траве кузнечика, потом рассказал Тёме про существование разных аккордов, нот и тональностей. Пожаловался на то, как сложно «взять баре» и что «очень мало табулатур на знакомые песни». Показал несколько переборов и дополнил презентацию рассказом о том, чего он ещё не умеет.

Тёма с улыбкой слушал и периодически задавал вопросы для поддержания беседы, но внутри он чувствовал, как развязывается крепкий узел их дружбы. Он не понимал азарта Доцента, этой его странной маниакальной увлечённости музыкой и тусовками, ведь у самого Тёмы на уме был Китеж-град, Поход, Спасение и поиск Настоящей Жизни. Тёма знал ужасные вещи про Новую Москву и их обречённость, а весь интерес Доцента замкнулся на этом странном жёлтом инструменте, издающем непонятные звуки.

Пока дождь не начал стихать, Тёма сидел в гостях. На самом деле, когда он сюда шёл, он ждал чего-то другого. Какого-то единения мыслей, что ли. Он ожидал, что будет, как раньше, но всё почему-то изменилось. И как только дождь за окном превратился в разрозненные мелкие капли, Тёма ушёл.

Солнце, скрытое за дождями и смогом, начало скрываться за горизонт, и Тёма решил направиться к Насе. Пока ещё не стало совсем темно и совсем поздно.

***

Когда в городе кто-то пропадает (а такое случается с досадной периодичностью), первые сутки его ищет только семья и друзья, если таковые имеются. Мало ли, куда мог пойти человек. Может, у него тайное свидание. Или заплутал в демке. Не отправлять же по первому зову полицейский отряд.

Такое положение дел было для Геры как нельзя кстати. Когда в квартире у Наси раздался звонок и внутрь ворвалась обезумевшая от слёз Анна Ивановна, Геры там уже не было. Нася сказала той, что дочку можно попробовать поискать у Бабули, и вежливо выпроводила её на улицу.

Виновница всего переполоха наблюдала за обстановкой из полуразрушенной многоэтажки напротив. Когда она увидела, что родители подошли к Насиному дому, в груди у неё что-то сжалось и перехватило дыхание. Мама забежала в подъезд, а отец ходил туда-сюда под окнами и, казалось, не обращал никакого внимания на идущий дождь. Гера, смотрела на него, поджав губы, и внутри у неё бушевал целый ураган чувств. Ей одновременно хотелось, чтобы они помучились за всю ту ложь, которой её окружали, осознали свою ошибку, и в то же время она сдерживала себя, чтобы не броситься к ним на шею и не разреветься. Она не знала, как и о чём теперь разговаривать с родителями, как их называть, как смотреть в