Свинцовая совесть - Владимир Колычев

– Да я не про тебя говорю, а про Веронику. Если она считает моего мужа сволочью, то для нее это не оправдание…

– Насколько я знаю, твой муж не стал заявлять в милицию. А почему?

– Не знаю…

– А я знаю. Он боится, что его снова привлекут за убийство ее парня. Но боится он зря. Вероника никому ничего не скажет… Так ему и передай.

– Кому «ему»?

– Мужу своему.

– Зачем?

– Затем, чтобы он оставил в покое Веронику… Да, она была не права, но ведь он сам стал к ней приставать…

– Он к ней приставал? – нахмурилась Ольга.

В ответ Глеб многозначительно промолчал. Да, так оно и было, какие могут быть в том сомнения?

И вообще, он очень устал. Надоела ему вся эта суета вокруг Вероники, вот и возникла вдруг идея решить дело миром. Ведь смог же Зубарев договориться со Свиридовым, и тот целых шесть лет соблюдал перемирие. Договор бы и дальше действовал, если бы Веронике вожжа под хвост не попала.

– Почему он к ней приставал? – не унималась Ольга.

– Потому что детство в заднице заиграло. С огнем твой муж решил поиграть. Вероника ненавидит его. А он решил, все забыто… А не забыто ничего. Поэтому Вероника и попыталась свести с ним счеты. А Свирид хотел ее после этого убить. Но и он не смог. Второй тайм, счет один – один. Может, на этом остановимся?

– В смысле, остановимся?

– Думаю, худой мир лучше доброй ссоры. Да и ссора недобрая. Снова гибнут люди…

– Какие люди?

– Да так, к слову пришлось, – уклончиво отозвался Глеб.

– Ты хочешь, чтобы Дима перестал преследовать Веронику?

– Да. Он оставляет ее в покое, и девушка никому ничего не говорит.

– А она согласна?

– Согласна.

– Тогда и Дима согласен… А если нет, я его уговорю. Нам не нужна эта война…

– Вот и замечательно.

– Когда мы встретимся?

– Зачем нам встречаться?

– Как «зачем»? Должна же я тебе передать ответ от мужа.

– Не надо ничего передавать. Я не верю его словам. Вероника будет под моим присмотром, и если вдруг я замечу хоть какие-то действия со стороны Свирида против Вероники, то сделаю все, чтобы решить с ним вопрос положительно. В смысле, положу в землю. И на этот раз ты меня не остановишь…

– А вдруг я не захочу тебя останавливать? – спросила Ольга и приложила к губам пальцы так, как будто испугалась собственных слов.

– Думаю, до этого дело не дойдет… Встречаться нам не надо. Но у тебя, кажется, есть мой телефон. Позвонишь мне, скажешь… Да, и передай своему мужу, что я тоже начеку. И пусть не тянет ко мне свои грязные руки, а то ведь я обрублю их по самую шею. Вместе с головой… Гена, скажи, это у нас делается?

– Делается, – кивнул Сазонов. – Я не знаю, что там у вас за сыр-бор, но, если с командиром что-то случится, мы тут всех на уши поставим…

– Не надо никого на уши ставить. Я уверена, что мы заключим мир… Пойдем, проводишь меня до машины!

Ольга решительно взяла Глеба за руку и увлекла за собой из палаты. Они вышли во двор госпиталя, по широкой липовой аллее направились к стоянке.

– Ты ее любишь? – с внутренним напряжением спросила женщина.

– Кого?

– Ты прекрасно знаешь, о ком я, – в ее голосе звучало раздражение.

– Если ты про Веронику, то это мое личное дело…

– Скажи, ты из-за нее сюда приехал?

– Когда, сегодня? Сегодня да, из-за нее.

– А вообще?

– К Гене я приехал. А здесь, как обычно, дурдом. С тобой связался, потом Вероника появилась. Не в том я возрасте, чтобы такую карусель крутить.

– Это ты о чем, о сексе?

– Да нет, как раз не о нем, – усмехнулся Глеб. – Мне сейчас точно не до него…

– Что у тебя с Вероникой?

– А это мое личное дело.

– А я в твоем личном деле есть?

– Холост – вот что есть в моем личном деле. Ни ты там не записана, ни Вероника. У тебя свое личное дело, у нее свое, и наши дела никак не пересекаются…

– Ну как же не пересекаются? Они так пересекаются, что все запуталось… Я бы и хотела оказаться в твоем личном деле, но у меня свое личное дело, в этом ты абсолютно прав. Другой вопрос: устраивает ли меня это личное дело? Но вот выбора у меня нет. Я должна остаться со Свиридом.

– Счастливо оставаться!

– Что, и не екнет сердце? – с надеждой и вместе с тем разочарованно посмотрела на Дробова Ольга.

– Мое сердце осталось в двухтысячном году.

– Но я же заслужила прощение, – вздохнула женщина.

– У тебя муж. И он очень жестокий. Не надо испытывать судьбу.

– Но ты же смог защитить от него Веронику. И меня отобьешь.

– Не в том я возрасте, чтобы замужних баб отбивать. Неромантичный у меня возраст… Да и тебе с твоим Свиридовым лучше, чем со мной…

– Я бы поспорила.

– Не надо спорить. Надо ехать к мужу и решать с ним вопрос.

– А если я не смогу решить вопрос? Если он меня прогонит?.. Мне кажется, он подозревает, что между нами что-то было. И это его злит. Он уже угрожал, что может оставить меня ни с чем… Если он меня выгонит, ты меня примешь обратно?

Глеб долго смотрел на Ольгу.

Да, женщина больше всего боится остаться никому не нужной, ей лучше жить с бедным офицером после богатого мужа, чем быть одной. Но не только потому рвалась Ольга к Дробову, что боялась одиночества. Да, она предпочитала ему Свирида, потому что с ним у нее красивая, сытая и спокойная жизнь. Но ведь и Глебу она отдалась на днях не только потому, что ей опостылел супружеский секс и захотелось чего-то остренького. Она предала его, но чувства к Глебу остались. Да и он, чего уж греха таить, дышал к ней неровно. Если Вероника просто нравилась ему, то чувство к Ольге более глубокое. И если она вдруг решит вернуться к Дробову, он сто раз подумает, прежде чем прогнать ее…

Первый раунд. Дурацкий выстрел на набережной, бегство от ментов, пуля в спину, Ольга как спасение, охота за Вероникой, гибель Киргиза, Артемчика, еще кучи пацанов… Свирид пропустил тогда очень сильный удар, но все-таки он смог внушить страх противнику, поэтому Вероника и ее муж пошли на попятную. И Дробов, эта машина смерти, вернулся в Чечню. Счет один – один.

Второй раунд. Свидание с Вероникой, цианид в бокале с коньяком, снова открыт сезон охоты на нее, но тут опять на пути появляется проклятый Дробов. Он-то и предложил боевую ничью. Вероника молчит, а он отказывается от ее физического устранения… Интересное предложение. Только ничья почему-то воспринимается как поражение, а сдаваться не хочется…