Принц-пират - Гэлен Фоули

Она не могла уважать его, и Лазар сам не уважал бы себя, если бы не сделал этого. Ему уже тошно было от того, что он все время сопротивляется неизбежному.

Чтобы получить Аллегру, придется помочь острову Вознесения. А чтобы доказать, что остров по праву принадлежит ему, необходимо вернуть себе перстень с печаткой. Для этого Лазару предстояло встретиться с самым страшным кошмаром прошлого.

Господи, даже если ему понадобится весь его запас пороха, он разнесет до небес прекрасный ад Малика и заберет тот трижды проклятый перстень.

Или, скорее, погибнет при попытке забрать его.

Следующие полчаса Лазар и его люди обсуждали маршрут, направление ветра и боевой строй на случай столкновения с генуэзскими кораблями, хотя Лазар не верил, что вражеские корабли преследовали его и в Атлантике.

Наконец все капитаны, кроме Салливана, вернулись на свои корабли.

— Мне нужно обсудить кое-что с тобой, кэп, — сказал Салливан, настороженно глядя на Аллегру, все еще молча стоявшую за спиной Лазара.

— Говори спокойно, дружище.

— Мы обнаружили беглеца, когда покинули остров Вознесения. Я захватил его с собой. Допроси его, если хочешь. Он на твоем бриге.

— Приведи его.

Пока Салли давал распоряжение, Лазар обратился к викарию:

— Пожалуйста, освободи свою каюту.

Викарий, изумленно посмотрев на него, кивнул:

— Понял.

Он встал, сочувственно хлопнул Лазара по спине, поклонился синьорите Монтеверди и покинул кают-компанию. Пожелав ему доброй ночи, Салливан закрыл дверь и мрачно взглянул на Лазара.

— Этот беглец, кэп… Он рассказывает какие-то небылицы. Он говорит… что ты законный король того острова, вот что! Говорит, что твою семью убили, а сейчас все ждут, когда ты вернешься и возьмешь все в свои руки.

— Ну да? — беззаботно отозвался Лазар. Салли совсем растерялся:

— Я держал его под замком, но слухи уже поползли по кораблю. Все ребята задают мне вопросы, и я хочу знать, что отвечать им. Ну что… черт… это… правда?

Лазар долго смотрел на своего давнего верного друга.

— Да, — сказал он. — Это правда.

Лазар почувствовал, как взгляд Аллегры метнулся к его лицу. Но прежде чем Салли нашелся с ответом, ввели беглеца. Лазар недовольно поморщился при виде толстого потрепанного гитариста Бернардо, который докучал ему на площади.

— Сир! О мой король, я рисковал жизнью, чтобы следовать за вами…

Он замер на полуслове, узнав дочь губернатора. В его маленьких глазках вспыхнула злоба.

— Сеньорита Монтеверди находится под моей защитой, — холодно обронил Лазар. — Ты можешь остаться на борту «Кита», потому что и тебе найдется дело, но если позволишь себе хоть чем-то оскорбить даму, если только вонь, исходящая от тебя, коснется ее ноздрей, я скормлю тебя акулам.

Как только Салли и Бернардо ушли, Лазар встал и направился в свою каюту.

Аллегра следовала за своим высоченным похитителем на некотором расстоянии. Она не осмелилась переступить порог каюты, где с большим трудом сохранила невинность… «На время…» — прошептал ей внутренний голос.

Между тем ее похититель расхаживал по каюте, как загнанный зверь.

— Лазар, что происходит? — робко осведомилась девушка.

— Заберите отсюда все свои вещи, сеньорита Монтеверди.

— У… у меня тут нет ничего. Мои сундуки в кладовой.

Лазар подошел к умывальнику, взял щетку с серебряной ручкой и укоризненно посмотрел на Аллегру. Ее испугала его холодная отстраненность.

— Следуй за мной, — бросил Лазар, проходя в кают-компанию.

Аллегра повиновалась. Они направились во вторую каюту, находившуюся под трапом. На корабле было только две каюты, и в этой разместились викарий, доктор Ралей — корабельный хирург, Харкорт — боцман, Дональдсон, казначей, и Мэтт — главный плотник. Все они сейчас выносили из каюты свои вещи.

Аллегра смущенно опустила голову. Эти мужчины покидали свое жилье из-за того, что она не уступает капитану. Однако господин Харкорт сочувственно улыбнулся ей, словно говоря: «Не переживайте, синьорита».

Викарий весело подмигнул Аллегре, подвешивая гамак в кубрике рядом с простыми матросами.

Когда они ушли, Лазар критически осмотрел комнату, которая была в два раза меньше его каюты. Потом коротко кивнул девушке:

— Спокойной ночи, синьорита Монтеверди.

— Лазар, прошу тебя… Почему мы поворачиваем? Куда идем? И о какой опасности говорил капитан Фицхью? Скажи мне, что происходит?

Он остановился и пронзил ее тем самым взглядом, от которого содрогались его подчиненные.

— Я скажу тебе, что происходит, дорогая. Ты снова заставила меня подчиниться твоей воле. Ну же, поздравь себя! Только теперь это может стоить мне жизни. Но не тревожься: когда я буду мертв, у тебя в качестве утешения останется твоя честь.

— Мы возвращаемся на остров Вознесения? — Аллегра затаила дыхание.

Черные глаза Лазара вспыхнули холодным огнем.

— Прежде я должен получить доказательство моего происхождения.

Так он действительно собирается сделать это!

— А что это за доказательство? И где ты должен добыть его?

— Ты нарываешься, девочка моя, — предупредил Лазар.

— Прошу, скажи мне, — взмолилась Аллегра. Он стал медленно приближаться к ней. Она отступала до тех пор, пока Лазар не прижал ее к балке.

— Я иду к берберским государствам. Иначе говоря, в ад. — Он опустил руку, и его пальцы скользнули между ног Аллег-ры, жарко лаская ее. — И лучше бы ты стоила этого риска, — пробормотал он.

Отстранившись, Лазар направился к двери.

— Здесь хороший замок, — сказал он. — Советую тебе воспользоваться им.

Аллегра стояла одна в пустой каюте, прижимая к груди свою щетку для волос.

Потрясенная его прикосновениями, она присела. Интересно, как оказалось доказательство его происхождения в берберских государствах?

Два дня Лазар избегал Аллегру, и хотя это несколько умерило ее пыл, она все же не собиралась извиняться за свою безжалостную честность.

В первый день девушка была очень довольна собой. Она сохранила целомудрие, а также добилась того, чтобы упрямый Лазар ди Фиори сделал первые шаги к возвращению на трон. И пусть избегает ее.

Бедный избалованный принц дуется из-за того, что не получил желаемого! Она не дала ему поиграть с новой игрушкой. Ну так пусть дуется! Лазар сказал, что каждому кораблю нужен компас, просил ее всегда говорить правду, но явно не способен мириться с этой правдой!