С первой фразы. Как увлечь читателя, используя когнитивную психологию - Лиза Крон

Но наша страсть к системам небеспорядочна, даже если иногда мы увлекаемся и начинаем узнавать в очертании облака лицо любимого человека. Выстраивание систем – привычка, которая появилась у нас задолго до изобретения водопровода, холодильника и дверей, еще в ту пору, когда дом представлял собой милую пещерку, а вместо кровати мы спали на кучке мягких листьев. Умение предугадывать будущие события было тогда вопросом жизни и смерти. Поскольку львы, тигры или босоногие дикари – о, ужас! – могли заглянуть без предупреждения в любое время дня или ночи, наш мозг научился систематизировать все полученные данные, позволяя определять, что это за глухой звук раздался посреди ночи. В конце концов, если не знать, что входит в понятие нормы, как обнаружить что-то необычное? «Мозг – прирожденный картограф», – говорит нейрофизиолог Антонио Дамасио{147}. С самого нашего рождения он составляет схемы окружающего нас мира с одной-единственной целью: выяснить, что безопасно, а с чего лучше не спускать глаз{148}.

Истории рассказывают о том, с чего нам лучше не спускать глаз. Часто они начинаются с того, что жизнь героя перестает подчиняться выстроенной системе, – это и хорошо, потому что, как замечают ученые Чип и Дэн Хит, «лучший способ привлечь чье-то внимание – сломать систему»{149}. Вы видите, что написано между строк? Чтобы сломать систему, нужно знать, какова система. А для читателя все является частью системы, и прелесть чтения заключается в том, чтобы эту систему выявить. К тому же читатель полагает, что все в истории взаимосвязано, что история складывается по такому же принципу, как экосистема, границы государств или пазл. Тем не менее в этом вопросе писатели иногда ограничиваются сюжетом и спокойно идут отдыхать, довольные, что так ловко вплели в историю детали вроде капающей воды или шпателя. Это как покрывать глазурью пирог, который вы еще не испекли. Конечно, читатель может насладиться этими деталями, но, если они не проливают свет на систему в целом и не добавляют ей ясности, эти нюансы – просто причудливые окна, украшающие пустой дом.

Совершенно очевидно, что в наше время читатели в высшей степени требовательны. У нас имеются особые ожидания (о которых мы сознательно можем даже не подозревать), и наш мозг хочет, чтобы они оправдались, иначе мы забираем мяч и идем домой. Одно из наших самых первостепенных ожиданий – все, что кажется началом новой схемы (то есть предпосылкой), должно быть действительно предпосылкой, связанной с определенным результатом. К тому же относительно предпосылок мы ненасытны. Мы их любим, потому что они увлекают; они стимулируют наше воображение, приносят одно из самых любимых ощущений: предвкушение. Они предлагают нам выяснить, что может произойти дальше, а это приносит нам еще большее удовольствие: выброс адреналина, когда мы самостоятельно обнаруживаем связи и внезапно что-то понимаем{150}. Когда находим предпосылку, догадываемся, что может случиться, и оказываемся правы, мы чувствуем себя умными. Предпосылки обольщают нас с помощью главного из ощущений: вовлеченности. Мы чувствуем себя вовлеченными и значимыми, частью чего-то, своими до мозга костей. Для читателя предпосылки – это тайный код писателя. Замечая хотя бы одну, мы знаем, что настал наш черед поработать: мы лихорадочно следим за линией в схеме, которая ведет нас к результату; мы энергично за это беремся и наслаждаемся каждой секундой, даже если приходится читать, когда все в доме уже легли спать.

Чтобы убедиться, что у вашей истории будет много усталых, но довольных читателей, в этой главе мы узнаем, что же такое предпосылка и как сделать тропинку, ведущую от предпосылки к результату, заметной. Мы разберем, почему, когда вы непреднамеренно вводите новые предпосылки, ваша история сходит с рельс, и увидим, что очень простые предпосылки могут принести неплохие плоды.

Так что же такое предпосылка? Это то, что подразумевает. Это что-то (факт, поступок, человек, событие), что подразумевает какое-то действие в будущем. Самая распространенная форма предпосылки – информация, которая нужна читателю до развязки, чтобы сама развязка выглядела правдоподобной. Эта информация может быть совсем простой, например, мы узнаем о том, что Джеймс знает язык суахили, поэтому, если окажется, что инструкции по изменению траектории метеорита, который должен упасть прямиком на город Де-Мойн, написаны на суахили, мы не станем недовольно ворчать, когда Джеймс объявит о своих познаниях. А значит, поскольку читатель не знает настоящую причину, по которой в первой главе вы сообщаете ему, что Джеймс – билингв, вам нужен веский повод выдать эту информацию в самом начале, чтобы это не выглядело как неоновая вывеска «Я ПЫТАЮСЬ ВАМ КОЕ-ЧТО СКАЗАТЬ». Существует тонкая грань между тем, чтобы подразнить читателя новой информацией, которая подхлестнет его воображение, и тем, чтобы вывалить на него что-то настолько очевидное, что в истории мигом пропадет все напряжение. Разбудите в читателе подозрения, и он полюбит вас за это.

Вам нужно, чтобы читатель подумал: «Ого! Я понимаю, что Джеймс говорит на суахили, потому что в старших классах это был единственный возможный для изучения иностранный язык, а еще потому, что без него он не получил бы аттестат, но что-то мне подсказывает: в конце он будет рад, что все сложилось именно таким образом». Это значит, что, если тема суахили больше ни разу не всплывет, она будет слоняться в прихожей, как одинокий слон, который не знает, чем ему заняться (скорее всего, он будет все громить).

Естественно, предпосылки бывают намного более увлекательными и интригующими, чем суахили, который знает Джеймс, – это, в конце концов, всего лишь кусочек вспомогательной информации. Мы скоро увидим, что предпосылка порождает иной раз целую побочную сюжетную линию, мотив или способ толкования всего происходящего. С учетом вышеизложенного с самого начала важно заметить, что развязка необязательно должна быть именно такой, какой ее предполагает читатель. Как раз наоборот. Довольно часто истинное значение предпосылок становится понятно только в самом конце. Мы уже обсуждали шедевр Хичкока, фильм «Головокружение», когда в начале фильма мы уверены, что загадочная Мадлен – красивая тревожная жена человека, который для ее защиты нанял бывшего полицейского Скотти Фергюсона, а потом узнаем, что она всего лишь продавщица, которую наняли изображать Мадлен. Как мы уже поняли, особенность данного сценария в том, что, когда наступает развязка, все, что происходило до нее и подпитывало ложные предположения, теперь должно точно так же вписаться и в новую версию событий. Как мудро отметил Рэймонд Чандлер, «развязка сразу должна выглядеть неизбежной»{151}.