Найди меня - Дж. С. Монро

Роза не реагировала и продолжала бороться с заевшей молнией.

– Это фестивальная палатка, – сказала она. – Отец всегда повторял, что дешевая палатка – пустая трата денег. Похоже, молния сломалась.

Джар наклонился, чтобы помочь:

– Дай я попробую.

Его рука коснулась Розиной спины. И это прикосновение сделало ее абсолютно реальной. Через мгновение она уже утыкалась головой Джару в плечо, обвивая его своими руками. Джар тоже обнимал ее, чувствуя, как содрогается ее хрупкое тело, все еще не отваживаясь поверить, что она настоящая – во плоти и крови.

Они стояли так какое-то время. Десять, двадцать минут, полчаса – Джар не знал точно, да его это и не волновало. А потом, все так же сжимая друг друга в объятиях, уселись под утесами, а внизу под ними ветер настырно теребил гребни волн. Наконец, Джар слегка отстранился и заглянул Розе в глаза, сжимая руками ее лицо и смахивая большими пальцами катящиеся по нему слезинки. А потом он поцеловал Розу в губы. А она отвернулась.

– Я все знаю, Роза. И я не виню тебя за то, что ты решила начать новую жизнь. Я хочу, чтобы ты это понимала.

– Значит, это правда.

– Что – правда?

Роза опустила глаза:

– Моя жизнь.

– Что ты под этим подразумеваешь?

– Расскажи мне все, что ты обо мне знаешь. Пожалуйста!

Джар всматривался в ее глаза, ища объяснения. А затем отвернулся, сознавая: быстрых и легких ответов, увы, не будет. У Розы был такой же отсутствующий взгляд, какой он уже видел у Эми: отстраненный, потерянный.

Джар начал с самого начала. Он рассказал Розе о том, как несчастлива она была в колледже, о докторе Лэнсе, о Карен, психотерапевте при колледже, о поездках Розы в Кромер, о приюте в Херефордшире и предложении начать новую жизнь. А затем описал Розе их встречу в ресторане. Ее реакция не поменялась: полное безразличие, безжизненность в глазах. Они сидели лицом к морю и очень близко друг к другу, но близости между ними не было.

Если бы только он доверился своим ощущениям, когда увидел ее на Паддингтонском вокзале! Теперь он был уверен: это Роза села тогда в поезд. Ему надо было последовать за ней в Пензанс, положиться на свою интуицию. Скольких событий последней пары недель можно было бы тогда избежать!

– Скажи, я прав? – спросил Джар. – Насчет приюта в Херефордшире и Карен?

Роза кивнула. У Джара вырвался непроизвольный вздох облегчения: никто не играл с ним. Дневник писала Роза.

– Я никогда не сознавал, насколько несчастлива ты была в колледже, – сказал он.

Роза устремила вгляд на море.

– Конечно, я понимал, что ты тоскуешь по отцу, но я просто не представлял себе, насколько…

– Все нормально.

Джар не сводил с Розы глаз. Ветер трепал ее мешковатые брюки. А в нем, словно приступ тошноты, нарастало осознание: она еще ни разу не произнесла его имени.

– Роза?

– Да? – Она посмотрела на него так, как смотрела тогда из поезда: как незнакомка на незнакомца.

– Ты знаешь, кто я такой? Как меня зовут?

Глаза Розы снова увлажнились, и она отвела свой взгляд. Джар приобнял ее, и через несколько секунд Роза положила свою голову ему на плечо.

– Я – Джар. Меня зовут Джар. Джарлаф Костелло. Мы учились вместе с тобой в Кембридже.

– Я знаю, кто ты, малыш. Иногда я знаю все. А потом это все затемняется. Как небо, когда заволакивается тучами.

– Что они с тобой делали, Роза?

– Я была там одна, – ответила она не сразу.

– Где?

– Я не знаю этого, Джар. Я не помню, чтобы меня куда-либо переправляли самолетом, но авиабаза упоминалась. Лакенхет? Мне кажется, кто-то из них однажды сказал «Лакенхет».

«Американская авиабаза в Суффолке», – отметил Джар.

– Там был тусклый свет. Они обрили мне голову и заставили носить оранжевый комбинезон. И днем, и ночью. А еду подавали мне так, словно кормили собаку.

– Как долго ты там пробыла?

– Шесть месяцев… или шесть лет. Я не знаю, Джар. Прости.

– Все в порядке, – промолвил Джар, убаюкивая ее, как ребенка.

– Они придут за мной опять, да?

Джар устремил взгляд на залив:

– Ты кому-нибудь говорила о поездке сюда?

– Нет.

– У тебя есть телефон?

– Нет.

– Ты «вне сети»?

Роза снова смотрела на него. В ее глазах мелькнуло озарение.

– В пабе есть вай-фай, – сказала она.

«Наверное, она пользовалась им, взяв у кого-нибудь телефон или планшет, чтобы посылать мне послания по электронной почте», – размышлял Джар. А вслух продолжил:

– Они не могут выследить тебя, если у тебя нет телефона.

– Нет. Не могут.

Джар встал, устремляя взгляд на старое паровозное депо за заливом. У начала тропы ему мерещилась высокая фигура. «Нельзя быть таким параноиком», – увещевал себя Джар.

– Ты тепло одет? – поинтересовалась Роза. – Холодает.

– Нормально, – ответил Джар. Он сел на землю рядом с Розой – он никогда не предполагал, что их воссоединение окажется таким «приземленным».

– Вот оно какое – это место, где мы с тобой договорились встретиться, если мир слетит со своей оси, – заговорил Джар, глядя на море. – Я получил твои электронные послания.

Роза улыбалась воспоминанию из прошлого:

– Я видела несколько падающих звезд. А метеоритов не видела, пока.

– Ты один раз упомянула об этом в своем дневнике, но никогда не говорила, где это было.

– Я никогда не рассказывала им нашей тайны, – проговорила Роза.

«А теперь я ее выдал», – думал Джар, глядя на вновь появившуюся фигуру. Знакомый аллюр. Сердце Джара сжалось. Это тот человек, что пытался сесть на его поезд на Паддингтонском вокзале. Он быстрым шагом направлялся по прибрежной тропе к мысу, на котором они сидели. Джар озирался вокруг в поисках отступного пути. Но им негде спрятаться и некуда бежать. Мыс обрамляли отвесные скалы и море. Он привел к Розе ее преследователей!

– Ты должна мне рассказать все о том, что произошло с тобой и где ты была, – попросил Джар уже более настойчиво.

– Все в моем дневнике. Там описана вся моя жизнь.

– Он у тебя с собой?

Джар не знал, говорить ли Розе о том, что уже прочитал его большую часть.

– Я и так все знаю. Они заставляли меня каждый день заучивать на память новый фрагмент. – Помолчав, Роза процитировала: – «…только одна вещь нервировала меня в Карен: перед тем, как заговорить, она делала короткий вдох. Выглядело это так, будто она внезапно вспоминала, что ей нужно вдохнуть воздуха. И чем больше она говорила – о сеансах психотерапии, на которые мне следовало бы походить, о своем опыте работы с молодежью и об интересе к галлюцинациям, возникающим у некоторых людей после тяжелой утраты близкого – тем труднее мне было не замечать этого. В конечном итоге и у меня самой дыхание становилось затрудненным. Отец нашел бы это забавным».