Восход двойного солнца - Александр Ярославцев

Ведомые бесстрашным Амет-Ханом летчики вновь атаковали противника, используя новую тактику, и вновь удачно. Звено «меков» сбило шесть самолетов врага. И это притом, что один из самолетов после первой атаки совершил вынужденную посадку из-за проблем с мотором, а второй был подбит. Пилот не бросил поврежденную машину. Он дотянул до автобана, идущего на Гамбург, и вопреки всему посадил дымящийся истребитель.

Реактивное детище Вилли Мессершмитта с честью выдержало посадку в столь необычных условиях. Несмотря на все разговоры о привередливости машины, она не сломалась, не завалилась на бок и не загорелась. Конечно, истребитель надолго вышел из строя, но сам факт его восстановления не вызывал сомнений.

Хитрые британцы, узнав о наличии у русских сильного зенитного прикрытия, моментально скорректировали свои планы. Они отказались от построения в каре и заняли высотные эшелоны бомбометания.

Предпринятые меры безопасности не были сделаны напрасно. Несмотря на бравые заверения янки о полном успехе их миссии, дела обстояли совсем не так, как того хотелось бы. Зенитный заслон русских если и понес потери от бомбежки, но все равно представлял собой серьезную угрозу для королевского воздушного флота.

Как показали подсчеты потерь, во время дневного налета на Люнебург объединенные воздушные силы союзников понесли существенные потери. Так американцы потеряли 44 процента бомбардировщиков, принявших участие в этом налете, тогда как англичане недосчитались 37 процентов своей ударной силы. За каждую сброшенную на «русский Верден» бомбу союзники щедро платили жизнями и кровью своих пилотов.

Генерал Эймс схватился за голову, когда адъютант доложил ему цифры понесенных летчиками потерь.

– Мы слишком много кормим русского медведя своей плотью, в угоду английскому льву! – в праведном гневе воскликнул летчик, но его слова бесследно канули в Лету.

Как бы не было горько и обидно от понесенных потерь, нужно было лететь еще раз. Во-первых, роль старшего брата нужно было играть до конца, а во-вторых, этого требовала общая обстановка на фронте. Прорыв русской обороны под Люнебургом был единственным способом заставить Рокоссовского остановить наступление своих танков, которые выкатились на просторы Европы непозволительно далеко.

Однако вновь подставлять свои самолеты под огонь русских зениток, сбивших около 65 процентов всех самолетов, генерал Эймс не стал. Весь расчет налета был построен таким образом, что американцы подошли к цели глубокой ночью, предварительно заняв средние воздушные эшелоны бомбометания.

Полагая, что у русских зенитчиков мало опыта в отражении ночных налетов, Эймс не стал загонять своих орлов высоко в небо, надеясь поквитаться с противником за утренний конфуз. Все расчеты генерала были логичны и ясны, но русские вновь ухитрились спутать их.

Полностью заменить уничтоженные во время дневного налета зенитные орудия и расчеты у русских не было времени и возможности. Однако они смогли установить в небе над позициями заградительные аэростаты. Подобного хода генерал Эймс от противника не ожидал, хотя и читал отчет военного ведомства о применении русскими аэростатов в небе над Москвой и Ленинградом.

Умелое сочетание зенитного огня, аэростатов и истребителей вновь сорвало планы союзников по уничтожению советской обороны ударом с воздуха. Вновь бомбардировочные объединенные силы понесли потери, и в их числе был удачливый подполковник Пульман. При заходе на цель его «летающая крепость» задела крылом аэростат и камнем рухнула вниз. Никто из экипажа В-17 не успел воспользоваться парашютом.

Обсуждая на утреннем докладе налет американцев на Люнебург, Сталин остался доволен результатом вчерашних воздушных боев.

– Значит, товарищ Рокоссовский просил объявить благодарность летчикам и зенитчикам, отбившим налет вражеской авиации? – уточнил Верховный у Антонова.

– Так точно, товарищ Сталин, просил. Вот телеграмма, – генерал вытащил из папки нужный бланк, положил его на стол, но Сталин не стал его брать.

– Раз просил, значит, объявим по войскам благодарность, но, по-моему, этого мало. Наши зенитчики и летчики в первый раз столкнулись со столь масштабным налетом американской стратегической авиации. У господина Эйзенхауэра еще очень много осталось таких самолетов, как В-17. Мы очень часто просили американцев продать нам их по ленд-лизу, но каждый раз они нам отказывали. Силы против нас копили и вот опробовали, – недовольно произнес Верховный, вновь переживая эту маленькую неудачу в Большой политике.

– Думаю, что нам следует дать широкую огласку боевым успехам солдат и офицеров Северо-Западного фронта. Чтобы все в Красной армии знали, что не стоит бояться этих хваленых американских бомбардировщиков. Что их можно и нужно сбивать, и для этого у нас есть все необходимое, – вождь на секунду прошелся вдоль стола, а затем принялся развивать свою мысль. – Особо следует отметить группу летчиков, воюющих на реактивных машинах. Конечно, их число не велико, и вся тяжесть в борьбе с американцами легла на плечи ПВО и простых летчиков, но сам факт наличия у нас реактивных истребителей дорогого стоит. Все заявления Геббельса о так называемом чудо-оружии на деле оказались откровенным блефом, но немецкие солдаты упрямо верили в него и воевали до самого конца. Мы, конечно, не Геббельсы, ложь не наш метод, но задумываться над причинами успеха противника надо. Тем более что пограничники товарища Берии обнаружили еще один эшелон с реактивными истребителями, в количестве семнадцати штук. Так что у нас будет что противопоставить пресловутой «доктрине Дуэ». Подумайте о поощрении летчиков, товарищ Антонов.

– Генштаб уже рассматривал этот вопрос, товарищ Сталин. Думаю, будет правильно наградить командира группы майора Амет-Хана Султана орденом Ленина, а остальных летчиков орденом Боевого Красного Знамени, – предложил генерал, но Сталин не поддержал его идею.

– Реактивный самолет – это совершенно новый вид оружия. По утверждению конструкторов Яковлева и Лавочкина, за ними будущее. И кто первым сумеет им овладеть лучше других, может быть спокоен за безопасность своих границ. Это очень важный вопрос, товарищ Антонов, в котором не стоит мелочиться. Будет правильнее наградить орденами Ленина всех летчиков отряда, а командира представить к званию Героя Советского Союза.

– Майор Амет-Хан Султан уже дважды Герой Советского Союза, товарищ Сталин. И вторую звезду Героя он получил в июне этого года.

– Да, я помню это, – откликнулся Верховный и вновь мягко зашагал вдоль стола. Дойдя до его конца, он становился, повернулся и, подняв голову, заговорил: – Бог любит троицу, товарищ Антонов. У нас уже есть два летчика трижды Героя Советского Союза, пусть будет третий. Ну, а если серьезно, то ни в коем случаи не стоит экономить на талантах, которые сэкономят нам миллионы. Так говорил американец Генри Форд, со временем ставший миллиардером. Не будем пренебрегать положительным опытом акул капитализма, тем более что для восстановления страны нам важна каждая тысяча рублей.

– Видите ли, в чем дело, товарищ Сталин, – не сдавался генерал, – у майора Амет-Хана Султана не все в порядке с анкетой. По своей национальности он является крымским татарином, что, по мнению товарища Шикина, совершенно недопустимо.