Куриный бульон для души. 101 история о женщинах - Дженнифер Рид Хоуторн

Моя мать была учительницей и получила образование, когда я сама ходила в начальную школу. Не представляю, как ей это удалось. В любой момент она была готова мне помочь, хотя сама была занята учебой. Большинство родителей выбирает детский сад или школу поближе к дому, но моя мать отвела меня в несколько школ, и мы выбрали ту, которая нам обеим больше всех понравилась.

Я смотрю на свою дочь и часто вижу в ней свою мать. У нее такие же светлые волосы с коричневыми прядями. Ее подбородок выдается вперед, а на веке одного глаза есть складка, которой нет на другом глазу. Те же черты моя мать в свое время заметила и у меня.

Я окружаю себя предметами, которые напоминают мне о матери. Когда я пью травяной чай, его запах напоминает мне, как мать сидела со мной ночами во время болезни. Я пользуюсь кремом для рук и лаком для волос, которыми пользовалась моя мать. Когда я слышу протестные песни Джоан Баэз и регги Джимми Клиффа, то слышу голос матери. Не проходит и дня, чтобы что-нибудь – запах, песня или вкус – не напомнило мне о ней. Это успокаивает меня и помогает вспоминать детство, когда моя мать была здорова.

Альцгеймер быстро украл ту женщину, которую я знала. Раньше мама принимала такое активное участие в моей жизни, а теперь она часами сидит не шелохнувшись. Две стихотворные строчки о последствиях болезни Альцгеймера прекрасно передают то, что я чувствую:

Моя мама уже не помнит того, что она сделала для меня, но я этого не забыла. Сейчас самое сложное для меня – научиться любить эту, нынешнюю маму, потому что я слишком хорошо помню ее прежней. Каждый вечер я молюсь о ней. Раньше я просила Господа, чтобы нашли лекарство от болезни Альцгеймера. Но сейчас я прошу: «Господи, пусть она будет так же счастлива в своем мире, какой счастливой сделала когда-то меня». И иногда, в надежде на то, что она меня услышит, я шепчу ей: «Мама, я тебя люблю».

Лоскутное одеяло было очень старым. Его шелковая часть почти вся истлела и рассыпалась, но в целом оно оставалось великолепным. Это было классическое лоскутное одеяло с вышитыми избушками. Старое одеяло берегли и обходились с ним очень аккуратно.

Учительница по вышиванию подняла одеяло, чтобы всем нам было его хорошо видно.

– Судя по рисунку и орнаменту, популярным в середине XIX века, одеяло сшили именно в этот период. У тех, кто его делал, было много материала. И я обратила внимание, что его разрезали пополам.

Присутствующие издали вздох разочарования. Кто позволил себе разрезать такую прекрасную вещь?!

Может быть, все произошло вот как…

1852 год. Телеги переселенцев двигались на запад…

Кэтрин поплотнее укуталась в лоскутное одеяло вместе со своей младшей сестрой Люси. Сегодня у них был день рождения. Кэтрин исполнилось 13, а Люси – три года. Кэтрин было ровно десять лет, когда родилась ее младшая сестра. Как же она радовалась! У всех ее друзей были большие семьи, и Кэтрин давно хотела, чтобы у нее появился брат или сестричка. И наконец ее мечта сбылась – младшая сестра родилась в ее собственный день рождения. Вся семья была счастлива. Казалось, жизнь прекрасна, и с ними никогда не случится ничего плохого.

Но беда не обошла их стороной. Когда Люси было полтора года, умерла их мама. После этого отец решил переехать на Запад. Он продал дом и землю, погрузил пожитки на телегу, и они двинулись в новые края.

Сидя в телеге, Кэтрин мерзла и укрывала лоскутным одеялом себя и сестру. Это одеяло было единственным, что осталось им от матери.

– Расскажи мне историю о лоскутном одеяле, – попросила младшая сестра.

Кэтрин улыбнулась. Они обе любили эти истории, которые помогали вспомнить более счастливые дни.

– А какую историю тебе рассказать? – спросила она.

Люси провела рукой по поверхности одеяла и остановилась на нежно-синем лоскуте с вышитыми цветами.

– Вот об этой части, – попросила она сестру.

Этот нежно-синий лоскут нравился Люси больше всех остальных, и с ним была связана ее любимая история.

– Ну, хорошо, – произнесла Кэтрин. – Этот кусочек одеяла сделан из выходного платья, которое носила девушка с рыжими волосами. Ее звали Нелл, и она была самой красивой девушкой во всей округе…

Вскоре Люси заснула, а Кэтрин продолжала рассматривать одеяло. С каждым лоскутом была связана история, и Кэтрин все их прекрасно знала. Она вспоминала свой дом, друзей, родных и счастливые времена. Ее мать была портнихой и сшила это одеяло из обрезков, остававшихся от ее работы. Здесь были остатки шелковой ткани и кружев, из которых шили бальные платья для девушек из богатых семей в их родном городе. Вот лоскут от платья самой Кэтрин, когда ей было восемь лет. Вот часть платья, в котором крестили Люси. Вот лоскуты от свадебного платья, а это материал, из которого мама сделала бабушке фартук. Лоскутное одеяло было самым дорогим для Кэтрин, оно не только согревало их с сестрой, но и давало надежду на светлое будущее.

Караван переселенцев медленно двигался на запад по бескрайним равнинам. Жизнь складывалась непросто, но люди старались не падать духом и надеялись на то, что все переменится к лучшему, когда они дойдут до своей цели. Каждый вечер Кэтрин рассказывала Люси истории, которые хранили лоскуты одеяла.

Через три недели после начала путешествия у Люси началось воспаление легких. Кэтрин ухаживала за сестрой. Она сидела с ней рядом, гладила ее волосы, поправляла подушку и пела ей песни. Вечерами она рассказывала сестре истории про лоскуты одеяла, и Люси засыпала под стрекот кузнечиков. Кэтрин очень переживала за сестру и хотела, чтобы она выздоровела.

Однажды днем караван остановился на стоянку, и Кэтрин пошла за водой к небольшому ручью. Она набрала воду, поставила ведро на землю и почему-то почувствовала, что сестра скоро выздоровеет. Ручей журчал, мягкая высокая трава колыхалась в легких порывах ветра. Кэтрин легла на траву, посмотрела в синее небо и вспомнила слова из Библии о том, как Господь сотворил землю, день и ночь для того, чтобы люди могли жить и радоваться. «Может быть, все уладится и будет хорошо», – подумала она.

Потом Кэтрин спохватилась, что пора возвращаться к каравану. Поднявшись на небольшой пригорок, она увидела, как трое мужчин роют лопатами землю неподалеку от их телеги. Ее сердце чуть не остановилось. «Это могила! Люси!» – закричала Кэтрин, бросила тяжелое ведро и побежала к каравану.

Лоскутное одеяло лежало аккуратно сложенное на телеге, там, где раньше была Люси. Кэтрин бросилась к отцу, который сидел с другими мужчинами около ямы. На руках он держал бездыханное тело дочери. Он поднял на Кэтрин красные, распухшие от слез глаза и произнес: «Она ушла».