📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаГабриэль Гарсиа Маркес - Сергей Марков

Габриэль Гарсиа Маркес - Сергей Марков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 154
Перейти на страницу:

За неделю до Рождества, когда Лондон искрился, сверкал, переливался, все покупали подарки, украшали окна, двери, фасады домов, смеялись, танцевали, целовались, звучала всюду музыка, он тоже выбирал (как потом признавался): с какого моста прыгнуть? Мосту Ватерлоо отдавал предпочтение, возможно, в память о временах, когда смотрел кинофильмы в Риме, учился кинематографии. Впрочем, влёк и Вестминстерский мост. Он уже почти определил для себя день и час. Но, когда накануне в полузабытьи лежал в каморке (из которой уже выселяли за неуплату) и представлял, как разлетятся по ветру и поплывут по серо-бурой воде Темзы его жалкие исписанные листочки, в дверь постучали:

— The telegram!

Взяв телеграмму в руки и прочитав, Маркес подумал, что это мираж от голода. Карлос Рамирес Макгрегор, владелец известного венесуэльского иллюстрированного журнала «Эль Моменто», уступая настойчивым просьбам своего ответственного редактора Плинио Мендосы, мнению которого «не было оснований не доверять», приглашал «сеньора Гарсиа Маркеса на работу редактором-корреспондентом». Прилагался и авиабилет.

Глава четвёртая КУБА, ЛЮБОВЬ МОЯ

Он возвращался в Латинскую Америку. Сверкнули на прощание инопланетными лысинами Мохерские скалы на западе Ирландии. Всю ночь самолёт летел над пустынной, покрытой седыми разводами гребней волн, поблескивающих в лунном свете, Атлантикой. Маркес не спал. Прижимаясь лбом к холодному стеклу иллюминатора, он смотрел на бескрайний океан, на полную луну, на звёзды, которые казались ближе, чем земля, где-то впереди, и думал. Как мы знаем, он боялся летать на самолёте. Но теперь у иллюминатора не спал не поэтому. И не потому, что был лунатиком (в Париже, когда жил на чердаке, был замечен мадам Лакруа разгуливающим по крыше отеля «Фландр»). Он думал о жизни — о своём прошлом в три десятка лет, сумбурном, отнюдь не всегда наполненном содержанием и смыслом и подчинённом цели, и ещё менее ясном будущем…

Два часа назад на стойке регистрации в огромном лондонском аэропорту «Хитроу» поинтересовались его багажом. Он предъявил картонный ящик из-под бананов, в котором вёз рукописи. Объяснил, что не хотел бы его сдавать, так как бумаги могут разлететься по взлётно-посадочному полю. Женщина уточнила, шутит ли он или недостаточно хорошо изъясняется по-английски. Маркес, улыбаясь, ответил, что его английский оставляет желать лучшего, но у него действительно больше ничего нет. Подошли представители службы безопасности аэропорта, полицейский. Тщательно изучили паспорт, задержавшись на визе СССР. Он напомнил, что не въезжает, а покидает Объединённое Королевство. Небольшого роста неприметный мужчина в неброском костюме, в руках которого оказался колумбийский паспорт и который обликом и манерами напомнил неприметных людей, окружавших Габриеля и в Восточной Германии, и все дни фестиваля в Москве, и в Венгрии, осведомился, кто он вообще таков: «You are traveler?» Маркес ответил, что да, в определённом роде путешественник. Мужчина, с сомнением разглядывая бедно одетого, бледного, истощённого, небритого усача, поинтересовался содержимым коробки. Маркес ответил, что там рукописи. Отведя подозрительного пассажира в сторону, в который раз листая паспорт с первой страницы до последней и в обратном порядке, неприметный человек стал уточнять, верно ли понял, что колумбиец — писатель, что два с половиной года прожил в Европе, был в Швейцарии, Италии, Франции, Германии, у красных, даже в СССР, теперь вот побывал на территории Великобритании и уверяет, что этот ящик — всё его имущество?.. Смотрели на Маркеса, одетого в потёртые джинсы и стираную-перестираную коричневую нейлоновую рубашку (купленную ещё в Париже на «развале», стирать её приходилось порой дважды в день), так, будто подозревали в хищении Великого Могола из Британского музея…

Утром в аэропорту «Майкетия» его встречали Соледад и Плинио. После поцелуев они тоже подивились багажу, с которым прибыл из длительной загранкомандировки друг, и посмеялись над рассказом о прощальном допросе в Лондоне.

— Город Каракас был основан 25 июля 1567 года испанцем Диего де Досада, получив название Сантьяго де Леон де Каракас, — поставленным голосом, как заправский экскурсовод, рассказывала Соледад, когда проезжали через тоннели сквозь горный массив и когда уже показались десятки тысяч крохотных домов, скопище птичьих гнёзд, налепленных прямо друг на друга. — Он расположен в красивой долине, находящейся между горной грядой Авила и частью внутренней Кордильеры северного побережья Венесуэлы, на высоте около девятисот метров над уровнем моря, средняя годовая температура двадцать три градуса. Каждый угол старых городских кварталов имеет название какого-либо события, произошедшего близ него, адреса живописны и оригинальны, например, «Опасность для Пеле по прозвищу Глаз», «Сколько влезет», «Очумелый Хосе Меченый», «Здесь Карлос угодил впросак»…

Въехав в город, сразу направились в редакцию журнала «Эль Моменто». Длинноногая улыбающаяся секретарша проводила их в кабинет владельца и главного редактора издания. Невыспавшийся, взлохмаченный, небритый, в потёртом пиджаке, да вдобавок с похмелья, Маркес едва сдержался, чтобы не расхохотаться: выражение лица Карлоса Рамиреса Макгрегора было таким же, с каким вчера Габриеля провожали на другом берегу Атлантического океана служащие лондонского аэропорта. Но, положившись на авторитетного Плинио Мендосу, Макгрегор всё же взял сомнительного колумбийца на должность редактора, притом с хорошим окладом (в месяц столько Маркес не получал никогда). И дал задание: срочно подготовить новогодний номер, тираж которого должен был превысить существующий вдвое.

Несмотря на усталость, воодушевлённый окладом, встречей с друзьями и вообще возвращением на латиноамериканскую землю (сойдя с трапа, взял горсть и пригубил), в малолитражке Габо шутил, вертел головой, глядя по сторонам, и выказывал ажитацию. Он не сомневался, что в городе Боливара и прекраснейшей Хуаны Фрейтес, спасшей ему жизнь в первые секунды после появления на свет, много красивых женщин, но чтоб настолько — можно с ума сойти, с каждой второй хочется сразу делать детей!..

И в небольшой шашлычной, куда заехали отметить приезд, уминая один стейк с кровью за другим, он всё глядел по сторонам. Соледад сочувственно констатировала факт, что в Европе он совсем изголодался и озверел, Маркес извинялся, объясняя, что за океаном, особенно в Лондоне, где обедают, когда здесь ужинают, и дают подошвы от стоптанных башмаков, он дико соскучился по родным бифштексам, по настоящей латиноамериканской говядине. Соледад спросила, получал ли он письма от Нефертити, о которой столько рассказывал во время их путешествия. Брат напомнил, что имя девушки Габо — Мерседес. Соледад согласилась с тем, что Мерседес — красивое имя, но по рассказам Габо, по фотографии сложился образ именно величественной длинношеей жены фараона Аменхотепа, скульптурный портрет которой они видели в Берлине. Маркес улыбнулся, заказав официанту на этот раз уже прожаренный кусок шейки и ещё большую кружку местного, венесуэльского пива. Соледад осведомилась, не оставил ли Габо мечты сделать свою египтянку женой фараона. Плинио, опрокинув стопку текилы с солью, уточнил, что если и не фараона, то царицей уж точно. Маркес ответил, что не оставил, что решил с первой же получки слетать за ней в Барранкилью, благо теперь рукой подать.

1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 154
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?