Довод Королей - Вера Камша

Людвиг и Клаус бросились вперед, но толку от этого не было никакого. Нанятая Гуго троица по праву считалась в Альтпверде лучшей, но рядом с эльтским бродягой они выглядели словно раскормленные мопсы рядом с матерым волкодавом. Их соперник, не утруждая себя излишними выдумками, а может, забавляясь, вновь пустил в ход прием с оборотом, пролетев мимо обоих и успев при этом долбануть Клауса эфесом. Пока тот приходил в себя, незнакомец с усмешкой обменивался ударами с Людвигом. Гуго с надеждой смотрел, как пришедший в себя Клаус (ему явно досталось меньше, чем валявшемуся ничком Йозефу) постарался зайти сзади, но у седого были глаза и на затылке. Он легко обошел Людвига и опять оказался лицом к обоим. Что произошло дальше, Гуго, не шибко разбиравшийся в фехтовании, так и не понял. Людвиг сделал выпад, седой отбил удар и, каким-то образом удерживая оружие наемника между клинком и гардой, змеей метнулся вперед, схватив Клауса за руку. Мгновенье он удерживал обоих, затем с силой отшвырнул. Людвиг ударился о скалу и мешком свалился вниз, в ленивую воду. Дальнозоркий Гуго почти равнодушно отметил, как вокруг головы лежащего расплывается красноватое облачко. Оставшийся один Клаус умудрился вскочить и разъяренным быком кинулся на противника. Незнакомец слегка шевельнул рукой, и последний из напавших упал с рассеченным горлом.

Гуго в ужасе воззрился на победителя, а потом, с шумом проламываясь сквозь кусты, бросился назад. Только бы добраться до лошадей! Он добрался, но там, положив руку на холку отчего-то покрывшегося пеной жеребчика, стоял седой.

– Ты хотел меня о чем-то спросить?

– Я... – Гуго понял, что погиб, и погиб страшно.

– Ты послал за мной троих, значит, я был тебе нужен.

– Монсигнор! Простите... Может быть... Я могу быть вам полезным.

– Вряд ли, – холодно заметил чужак.

Проклятый, какие глаза! Прошлый раз они Гуго не показались страшными, но сейчас... Он не должен в них смотреть, ни в коем случае не должен!

– Ты – шпион циалианки и, надо полагать, собрался сообщить ей, а заодно всем, кто готов заплатить, о том, что видел.

– Я никому не скажу... Клянусь.

– Конечно, не скажешь, – согласился седой, – никому и никогда. Продавать других – подлое дело... Ты всю жизнь лез в чужие тайны, пожалуй, я открою тебе свою.

– Нет, монсигнор, не надо!

– Надо. Подойди ко мне.

– Нет.

– Иди сюда.

Гуго знал, что не должен слушаться, не должен приближаться, не должен смотреть в эти голубые, сверкающие глаза. Но он шел вперед, как пьяный, не отрывая взгляда от лица незнакомца. Тот стоял, скрестив руки на груди, чуть улыбаясь. Его правильное бледное лицо не было ни жестоким, ни даже грозным, но Гуго сковал тот леденящий ужас, который охватывает кролика при виде гигантской змеи сурианских болот. Толстяк медленно, на ватных ногах подошел вплотную к незнакомцу и, понимая, что погибает, уставился в голубые глаза.

– Ты хотел знать, кто я, – седой положил тяжелые руки на плечи шпиону, и тот сжался в комок. – Ну так узнай все, от начала и до конца. Это достойная награда за твою подлую жизнь...

2884 год от В.И.

27-й день месяца Сирены.

Оргонда. Гронко

Аюдант собрал свитки и карты и вышел, маршал Оргонды Анри Мальвани вздохнул и опустился в кресло. Маршал Оргонды или маршал Арции? Если Арции, то почему он тут?

Анри снял с руки перстень в виде тигриной головы и в сотый раз принялся рассматривать. Подарок калифа Майхуба отдаленному предку. Тоже маршалу Арции. Тоже Анри. И тоже одноногому. Все вернулось на круги своя. А Сезар сейчас плывет домой. На войну, страшнее которой нет, потому что это война своих со своими, и, кто бы ни победил, проиграет Арция и погибнут лучшие. Он, как мог, пробовал образумить обоих – и Рауля, и Филиппа, но дело зашло слишком далеко. Теперь легче растащить дерущихся медведей, чем этих двоих. Каждый прав, и каждый виноват.

У Филиппа Тагэре так и не нашлось времени для встречи с маршалом, а сам он не мог оставить Гронко. Зима была сухой и теплой, западная армия Ифраны трижды пыталась перейти границу и трижды убиралась восвояси. Если бы Марк рискнул наступать, Аршо-Жуай был бы разбит, но оргондский герцог – трус. Жозеф тоже смелостью не отличается. Это пока спасает и Оргонду, и Арцию. Паук не рискнет прийти на помощь Агнесе, испугается войны на два фронта. И все равно, если б Филипп позвал его с собой, Анри Мальвани бросил бы все. В Арции во главе армии он бы вынудил Рауля пойти на переговоры. Маршал не обольщался, Филипп Тагэре не попросил его о помощи именно поэтому. И еще потому, что хотел вернуть корону собственными руками.

Король устал чувствовать себя обязанным, а теперь если случится чудо и он победит, то будет сам себе хозяин. Хотя куда больше шансов, что сын Шарля проиграет и погибнет. И вместе с ним единственный сын Мальвани и его друг.

Анри не видел Александра Эстре. Тот хотел навестить маршала, но брат не позволил, так что в памяти Анри Сандер по-прежнему оставался серьезным сероглазым подростком, которого маршал встречал во Фло. По словам сына, младший из Тагэре вырос настоящим человеком и отменным воином. Обен и Евгений считают мальчика надеждой Арции, а эти двое редко ошибаются. В теперешней заварухе кардинал встал на сторону Тагэре. Обен выжидает, но его внуки с Александром. И сын Гартажа, и молодые Кресси, и наследник Ландеев... Сыновья уходят в бой. В прямом и переносном смысле. Жозеф, Агнеса, Джакомо, даже они с Раулем, даже Филипп со своими обидами и амбициями, все они всего лишь настоящее, которое вскоре станет прошлым. А будущее, то, за которое он дрался на Бетокском поле, принадлежит «волчатам», только бы они пережили свою первую войну.

Сердце маршала рвалось в Арцию, но Анри давно научился держать себя в руках. Его появление там делу не поможет. Наоборот. Филипп или не поверит в его искренность, или взревнует и начнет делать глупости. Сезар с Александром... Эти будут надеяться на голову маршала и его опыт. Но молодым лучше знать, что рассчитывать можно лишь на себя. Именно так становятся вождями, а Александр, если Обен и Евгений правы, должен почувствовать собственные крылья. Да и Рауль вряд ли принимает мальчишек всерьез, это можно и нужно использовать.

Нет, он не должен ехать. Обен и Евгений тоже советуют ему остаться в Оргонде. Его дело Паук. Этой весной Ифрана должна забыть об Арции. И она забудет.

2884 год от В.И.

28-й день месяца Сирены.

Арция. Мунт

Жаклин вздрогнула, торопливо засунула карты между пасмами ниток и, одернув платье, повернулась к двери. Нет, показалось... Младшая дочь Рауля ре Фло и супруга наследника престола перевела дух и присела у столика для рукоделья, не решаясь вновь взяться за богопротивное дело. Собственно говоря, гадать принцессе Гаэльзской было незачем, ее судьба и так была предопределена. Не ей, мечтательной и застенчивой, было противиться решению отца. Жаклин помнила торопливые сборы, безумную ночную скачку, короткую схватку в темноте с какими-то людьми, лязг якорных цепей, качку, соленый морской ветер, чужой дворец... Она ничего не понимала и не пыталась понять. Отец решил, им с мамой и сестрой оставалось повиноваться, хотя она никогда не хотела ни шумной и пышной придворной жизни, ни королевского венца.