Ромовый дневник - Хантер С. Томпсон

Шено напялила одну из моих рубашек, и она висела на ней как короткая ночная сорочка. Когда я вошел, она радостно улыбнулась и встала с кровати, чтобы смешать мне выпивку. Рубашка бесстыдно хлопала ее по бедрам, пока она легкой походкой удалялась на кухню.

Я чувствовал полное поражение. Какое-то время я бродил по квартире, едва слыша счастливую болтовню Шено, затем окончательно сдался, подошел к постели и разделся. Я навалился на Шено с таким неистовством, что ее улыбка мигом исчезла и сменилась отчаянным сосредоточением. Она дрыгала ногами, вопила, выгибала спину и все еще от души работала, когда я взорвался у нее внутри и в полном изнеможении обмяк. Наконец она сдалась и, сцепив ноги у меня на бедрах, а руки на шее, заплакала.

Я приподнялся на локте и взглянул на нее.

— Ты что? — спросил я.

Не открывая глаз, Шено помотала головой.

— Не могу, — всхлипнула она. — Вроде бы совсем рядом, но не могу.

Я еще какое-то время на нее смотрел, думая, что сказать, затем положил голову на постель и вслух простонал. Мы очень долго так лежали, а когда наконец встали, она взялась готовить обед, а я — читать «Майами Геральд».

На следующее утро я поехал к Йемону. Я не очень хорошо представлял, что собираюсь ему сказать, а потому всю дорогу думал о скверных чертах его характера, чтобы лгать, не чувствуя за собой вины. И все же крайне затруднительно было увидеть в конце той подъездной аллеи гнусного ублюдка. Жаркая, умиротворяющая красота океана, песка и золотисто-зеленых пальм совершенно выбила меня из колеи, и к тому времени, как я добрался до пляжного домика, я уже чувствовал себя морально разложившейся мразью.

Йемон сидел голым в патио, попивая кофе и читая книжку. Я подкатил к домику и вылез из машины. Увидев меня, он улыбнулся.

— Какими судьбами?

— Шено вернулась, — сообщил я. — Она у меня в квартире.

— Когда? — поинтересовался он.

— Вчера. Я хотел вчера вечером ее привезти, но затем решил посмотреть, как у тебя настроение.

— Что случилось? — спросил он. — Она тебе рассказала?

— Только урывками, — ответил я. — Звучит не очень весело.

Йемон продолжал пристально на меня смотреть.

— Ну и что она думает делать?

— Не знаю, — буркнул я, испытывая все большую и большую неловкость. — Ты хочешь, чтобы я ее сюда привез?

Йемон на мгновение взглянул на море, затем снова на меня.

— Нет, черт возьми, — рявкнул он. — Она твоя — с чем я тебя и поздравляю.

— Брось чепуху пороть, — сказал я. — Она просто забрела ко мне в квартиру — ей было чертовски скверно.

— Кому какое дело? — отозвался он.

— Хорошо, — медленно проговорил я. — В таком случае, она хочет, чтобы я забрал ее одежду.

— Конечно, — сказал Йемон, вставая из кресла. Затем он вошел в хижину и принялся выбрасывать вещи за дверь. В основном это была одежда, но попадались там также зеркальца, коробочки и всякие стеклянные фигульки, которые разбивались в патио.

Я подошел к двери.

— Прекрати! — заорал я. — Какая муха тебя укусила?

Йемон вышел с чемоданом и швырнул его в сторону машины.

— Убирайся отсюда на хрен! — крикнул он. — Вы с этой шлюхой отлично споетесь!

Под пристальным взглядом Йемона я загрузил кипу одежды в багажник. Когда все запаковал, открыл дверцу и сел.

— Позвони мне в газету, — сказал я. — Но только сначала остынь. У меня и без тебя проблем выше головы.

Он волком на меня глянул, и я поспешил дать задний ход на дорогу. Все вышло почти по самому плохому варианту, и мне хотелось убраться подальше, прежде чем станет совсем скверно. Я от души выжал газ, и маленькая машинка запрыгала по рытвинам будто джип, поднимая клубы густой пыли. Был уже почти полдень, и солнце палило немилосердно. Море накатывало на дюны, а с болот поднимался парной туман, который невыносимо жег глаза и застилал солнце. Я проехал мимо «Кольмадо-де-Хесус-Лопо» и снова увидел облокотившегося о прилавок старика. Он глазел на меня так, словно прекрасно знал всю историю и вовсе не был удивлен.

Когда я вернулся в квартиру, Шено мыла посуду. Только я вошел, она посмотрела через плечо и улыбнулась.

— Ты все-таки там побывал, — сказала она. — Я сомневалась, что ты справишься.

— Он был не слишком доволен, — отозвался я, сгружая кипу ее одежды на кровать.

Шено грустно улыбнулась, и мне от этой улыбки стало совсем скверно.

— Бедняга Фриц, — промолвила она. — Никогда он не повзрослеет.

— Угу, — буркнул я и вернулся к машине забрать еще ком одежды.

На следующее утро по пути в редакцию я остановился у Эла и нашел Салу в патио. Он пил пиво и просматривал свежий номер «Лайф-эн-Эспаньол». Я взял на кухне кувшин рома со льдом и подошел к его столику.

— Есть интерес? — спросил я, кивком указывая на журнал.

— Нет, черт возьми, — проворчал Сала. — Сюда никак не воткнуться — Сандерсон говорит, они график еще прошлой осенью расписали.

— Ну и что? — отозвался я. — Тебе же платят.

Отшвырнув журнал в сторону, Сала откинулся на спинку стула.

— Тут только половина вопроса, — сказал он. — Я не могу получить плату в любое время.

Мы немного посидели молча, затем он поднял взгляд.

— Дерьмовое тут место, Кемп, — дерьмовей я в жизни не видел. — Он сунул руку в карман рубашки за сигаретой. — Пожалуй, пора старине Роберту лыжи налаживать.

Я улыбнулся.

— Нет, теперь это точно надолго не затянется, — заверил Сала. — Лоттерман возвращается сегодня, и я не удивлюсь, если уже к полуночи он закроет газету. — Он кивнул. — В ту самую минуту, как мне вручат чек с зарплатой, я собираюсь лететь во весь дух к банку, чтобы его обналичить.

— Не знаю, не знаю, — отозвался я. — Шварц говорит, какие-то деньги он все-таки достал.

Сала покачал головой.

— Бедняга Шварц. Он будет ходить на работу даже когда из редакции сделают кегельбан. — Он усмехнулся. — А что еще? Роскошный кегельбан под названием «Эль-Заголовок», где Моберг будет барменом. Возможно, хозяева наймут Шварца в качестве ходячей рекламы. — Тут он крикнул в сторону кухни про две бутылки пива, а затем посмотрел на меня. Я кивнул. — Тогда четыре, — проорал он. — И включите этот чертов кондиционер.

Затем Сала снова откинулся на спинку стула.

— Мне нужно линять с этого обломка скалы. Я знаю кое-кого в Мехико — можно попытаться. — Он ухмыльнулся. — Там, по крайней мере, женщины есть.

— Черт возьми, — выругался я. — Вокруг тебя куча женщин — только задницу от стула оторви.