Битва при Пуатье - Жан Девиосс

Аноним уверяет нас, что Абд-ар-Мелик сменил Абд-ар-Рахмана в 772 г. испанской эры (734 по обычному летосчислению) и 116 по Хиджре (10 февраля 734-29 января 735). Таким образом, мы выявляем третью тенденцию, которая относит битву к 733 г., это мнение Поля Дешана и главным образом Марселя Бодо, аргументацию которого можно вкратце изложить следующим образом.

Широкораспространенное убеждение в том, что битва имела место в 732 г., основывается на указаниях анналов Мюрбаха и Сент-Амана, подхваченных различными франкскими хронистами и арабскими компиляторами XVII в. Но два главных франкских источника, хроника Муассака и свидетельство Хильдебранда, дают пищу для сомнения; первый текст, хотя он и утверждает, что нападение Абд-ар-Рахмана началось в 732 г., после этого перечисляет, не называя дат, события, которые должны были бы захватывать и следующий год: «Сбор большой армии Абд-ар-Рахманом, кампания против зятя герцога Аквитании, созыв войска герцогом Эдом, осада Бордо, разграбление Аквитании мусульманами, эпизод с золотым ковчежцем в виде руки[175] и вмешательство Убейды эль-Кайси, эмира Африки, нападение на Пуатье, разгром и сожжение монастыря Сен-Илэр, поход на Тур, просьба герцога Аквитании о помощи к Карлу Мартеллу, созыв Карлом Мартеллом огромной армии, включавшей австразийские, нейстрийские и бургундские части, и, наконец, решающее сражение между двумя войсками».

Согласно второму тексту Карл вернулся во Фрисландию только в 734 г.

Выглядит по меньшей мере правдоподобным, что те, кто указывает на 732 г. как на дату битвы, ошибочно интерпретировали свои источники и приписали первоначальной фазе кампании всю совокупность последующих событий.

В ответ два самых древних арабских свидетельства, принадлежащих Аль-Хакаму и Ибн-Идари, относят поражение и смерть Абд-ар-Рахмана к 115 г. по Хиджре, то есть к 733–734 г. Эту дату подтверждает и Житие св. Евхерия, епископа Орлеанского, составленное в VIII в.; этот епископ был отправлен в ссылку вскоре после победы Карла Мартелла над арабами, и, сопоставляя различные варианты, М. Бодо показывает, что это изгнание могло произойти только после 732 г.

Мы знаем, что битва имела место в «октябрьскую субботу». Ибн Идари, со своей стороны, уточняет, что она произошла в рамадан, который в 733 г. начался только 14 октября. Таким образом, это могла быть лишь суббота 17, 24 или 31 октября.

Если же допустить, что смерть св. Грациана наступила в тот момент, что и битва, то можно добиться еще большей точности: поскольку поминальная служба об упокоении мученика Грациана состоялась раньше дня св. Луки, то есть до 18 октября, М. Бодо вправе сделать вывод о том, что Карл Мартелл разбил арабов в субботу 17 октября 733 г.

Мы же, со своей стороны, убежденные его железной аргументацией, думаем, что отныне нам придется свыкнуться с этой новой датой.

Где истина, где тень и где свет? Не уступает ли волнение Абд-ар-Рахмана и Карла накануне битвы тому трепету, который испытывает современный историк?

Кордовский Аноним в своем рифмованном или, точнее, насыщенном ассонансами рассказе на варварской латыни поведал об этой битве через двадцать два года после того, как она состоялась. Из множества христианских хроник и арабских повествований рассказ испанского летописца – единственный, в котором можно найти нечто вроде ее описания, поражающего варварством и неясностью. Некоторые, как, например, аббат Клуэ, предполагают, что основой для хроники Анонима послужили военные песни того времени. Впрочем, в поддержку этой гипотезы и в качестве примера ему удалось привести песню, относящуюся к поражению, нанесенному саксам Хлотарем, и сатиры, составленные после поражения, которое претерпел Эд от Карла Мартелла.

Этому заключению аббата Клуэ противоречат два соображения. В рассказе Анонима мы не находим и следа того ритма, которого следовало бы ожидать, если речь шла бы о компиляции военных песен. С другой стороны, частые в этом повествовании ассонансы, породившие вышеуказанное предположение, встречаются и во всех остальных частях обширной хроники Анонима. Этот рассказ послужит каркасом нашему изложению; выходя за рамки схемы Анонима, мы постараемся соблюдать осторожность с полным уважением к его замыслу и плану.

Ожидание

Ubi dam per septem dies utrique de pugnae conflictu se exeruciant. «После того как в течение семи дней происходили яростные стычки».

Это любопытное ожидание, предшествовавшее главному сражению, присутствует у всех позднейших по отношению к этому хронисту историков. Как представляется, лучше всего передал эту неделю выжидания, использованную для наблюдения, прощупывания противника и подготовки, Форьель в своей «История Южной Франции»:

«Абд-ар-Рахман и Карл целую неделю оставались напротив друг друга, в лагерях и в столкновениях, откладывая начало решающих военных действий со дня на день, с часа на час, ограничиваясь угрозами, ложными выпадами, мелкими стычками…»

Армии изучали друг друга, командиры не решались дать сигнал. Можно ли найти причину? Неприятели испытывали друг к другу взаимную ненависть и страх или лишь обоюдное удивление, вызванное разницей в облике, одежде и оружии? Была ли их нерешительность продиктована этими чувствами? Это долгое наблюдение с обеих сторон свидетельствовало о том, что враги не знали, чего хотят. Нет сомнения, что, страшась исхода решающей битвы, оба противника готовились к ней особенно тщательно. Карл ожидал прибытия своих отставших частей и, как указывает Фердинанд Лот, поддержки от отрядов, спешно собираемых в Пуату, Турени и Анжу в соответствии с франкским принципом местного набора на воинскую службу. Абд-ар-Рахман силился собрать свои разрозненные банды, грабившие округу.

Молленхауэр выражает еще одно мнение по поводу предшествовавшего сражению отрезка времени: «Нужно осознать, что для того, чтобы дать сражение, необходимо поле битвы. В густом лесу с редкими тропами невозможны были более значительные маневры. Таким образом, для командиров обеих армий речь шла о том, чтобы прежде всего найти столь необходимое поле, которое вместило бы их воинов. Характерно то, что источники информации говорят о почти семи днях ожидания. Определенно речь шла, скорее, о необходимости удобного места, чтобы построить две громоздкие армии в боевом порядке, чем о недостатке решимости или мужества». Подобная гипотеза представляется нам очень малоправдоподобной.

Итак, неделя многочисленных трений, которая, как кажется, не принесла арабам никакого запаса знаний даже при их привычке тщательно изучать диспозицию неприятеля и подражать ему, следуя императиву главное – осторожность, ничего нельзя оставлять на волю случая.