Случайная вакансия - Джоан Кэтлин Ролинг

Откинувшись на спинку дивана, Саманта нащупала пульт и вернулась к тому же DVD. Музыканты, на этот раз в чёрно-белом изображении, шагали по длинному безлюдному пляжу и пели. Рубашка плечистого паренька развевалась на ветру. От пупка в джинсы уходила изумительная дорожка волос.

Элисон Дженкинс из газеты «Ярвил энд дистрикт» наконец-то выяснила, к какой именно семье из рода Уидонов принадлежала Кристал. Сделать это оказалось непросто: в списках избирателей никто по этому адресу не значился, и городского телефона там не было. В воскресенье Элисон лично приехала на Фоули-роуд, но Кристал не застала, а Терри, подозрительно и враждебно настроенная, отказалась сообщить, когда та появится и вообще проживает ли в этом доме.

Кристал появилась через двадцать минут после того, как журналистка на своей машине убралась восвояси, и они с матерью опять сцепились.

— Чё ты не сказала ей обождать? Она хотела взять у меня интервью — про Поля и всё такое.

— У тебя? Ври больше. На кой ты ей сдалась?

Конфликт разгорался, и Кристал опять ушла — отправилась к Никки, сунув в карман спортивных штанов мобильник Терри. Она частенько так делала; мать с пеной у рта требовала его обратно, а Кристал притворялась, что понятия не имеет, где его искать. В глубине души Кристал надеялась, что журналистка как-то узнала этот номер и вскоре позвонит.

С Никки и Лианной она встретилась в людном, шумном кафе торгового центра и как раз начала им рассказывать про эту журналистку, как вдруг раздался звонок.

— Кто-кто? Журналистка, типа?

— …кто… Тер…

— Это Кристал. Слышно меня?

— …твоей… не та… другая сестра…

— Кто-кто? — прокричала Кристал.

Заткнув пальцем свободное ухо, она протискивалась туда, где потише.

— Даниэлла, — проговорил чистый и отчётливый женский голос. — Матери твоей сестра.

— А-а-а, — разочарованно протянула Кристал.

«Сучка понтовитая», — каждый раз повторяла Терри при упоминании её имени. Кристал не была уверена, встречалась ли когда-нибудь с ней.

— Я насчёт прабабки.

— Кого-о-о?

— Насчёт бабули твоей, — с раздражением бросила Даниэлла.

Кристал остановилась на балконе, выходившем во двор торгового центра; приём здесь был намного лучше.

— Чё случилось? — спросила Кристал.

У неё словно перевернулось нутро, как бывало в детстве, когда она раскачивалась на перекладине вроде той, на которую опиралась сейчас. В тридцати футах внизу кишели покупатели с пластиковыми пакетами, тележками и упирающимися детьми.

— Да в Юго-Западной она. Уж неделю как. Её удар хватил.

— Неделю? — переспросила Кристал. — Чё ж нам-то не сказали?

— У неё, это, язык плохо ворочается, но тебя два раза по имени звала.

— Меня? — опять переспросила Кристал, крепко сжимая мобильный.

— Ну да. Вроде как хочет тебя видеть. Похоже, дело плохо. Говорят, уже не поднимется.

— В какой она палате? — У Кристал включился ум.

— В двенадцатой. Отделение интенсивной терапии. Посещение с двенадцати до четырёх и с шести до восьми. Всё поняла?

— А там…

— Некогда мне. Я только сообщить хотела — вдруг ты соберёшься её проведать. Всё, пока.

Связь прервалась. Кристал опустила мобильный и, глядя на экран, стала нажимать большим пальцем на кнопку, пока не увидела «номер заблокирован». Тётка внесла её в чёрный список.

Кристал вернулась к Никки и Лианне. Они сразу поняли, что у неё неприятности.

— Тебе нужно её навестить. — Никки проверила время на своём мобильном. — Часа в два там будешь. Дуй на автобус.

— Угу, — рассеянно сказала Кристал.

Сначала она хотела забежать за матерью, взять с собой и её, и Робби, но в прошлом году мать с бабулей Кэт жутко расплевались и с тех пор не разговаривали. Кристал подумала, что мать придётся долго уламывать, да и бабушка, скорее всего, не слишком ей обрадуется.

Похоже, дело плохо. Говорят, уже не поднимется.

— У тебя на билет-то хватит? — Они втроём спешили к автобусной остановке, и Лианна стала на ходу шарить в карманах.

— Угу. — Кристал проверила. — До больнички скоко стоит — один фунт, не больше?

В ожидании двадцать седьмого автобуса они успели выкурить одну сигарету на троих. Никки и Лианна стали махать ей на прощанье, как будто она отправлялась отдыхать. В последний момент Кристал сдрейфила и чуть не крикнула: «Айда со мной!», но автобус уже отъехал от тротуара; Никки с Лианной отвернулись и стали трепаться.

Сиденье было обтянуто потёртой, жёсткой, вонючей обивкой. Автобус продребезжал мимо полицейского участка и, свернув направо, оказался на оживлённой улице, где располагались все шикарные магазины. В животе у Кристал шевелился зародыш страха. Конечно, бабуля Кэт состарилась и одряхлела, но Кристал смутно надеялась, что она оправится, вернётся к своим лучшим временам, которые, кстати, были долгими, что волосы у неё опять почернеют, спина распрямится, а память сделается такой же острой, как язык. У Кристал даже в мыслях не было, что бабуля, твёрдая как кремень, может умереть. Если Кристал и замечала у неё признаки старости, то лишь впалую грудь да ещё бесчисленные морщины на лице, но выглядели они как почётные шрамы, полученные в победной битве за выживание. У Кристал никто из близких не умирал от старости.

(Из окружения матери смерть забирала молодых: тех, чьи тела и лица не успели сморщиться и усохнуть. Тот мертвец, которого Кристал в возрасте шести лет нашла в ванне, был видным парнем, белым и ладным, как памятник, — во всяком случае, так ей запомнилось. Но воспоминания иногда путались. Трудно было разобраться, чему можно верить, а чему нет. Многие вещи, услышанные ею в детстве, взрослые потом отрицали. Она могла бы поклясться, что Терри ей тогда сказала: «Это папка твой был». Но потом, много позже, мать стала отпираться: «Не дури. Папа твой не умер, он в Бристоль уехал, понятно?» И ей пришлось волей-неволей смириться с тем, что это был Хахаль — так все называли человека, про которого говорили, что он ей отец.

А где-то на заднем плане всегда маячила бабуля. Кристал только потому и не отдали в приёмную семью, что в Пэгфорде у неё была бабуля Кэт, надёжная, хотя и неласковая палочка-выручалочка. Бранясь и кипя от злости, она смешивала с грязью и Терри, и комиссию из органов опеки, а потом забирала правнучку, такую же злюку, к себе домой.

Кристал не смогла бы ответить, хорошо ей жилось в том домишке на Хоуп-стрит или плохо. Там было тесно, грязновато и воняло хлоркой. Но зато там она была в безопасности, в полной безопасности. Бабуля Кэт пускала на порог только проверенных лиц. А на краю ванны стояла склянка с пенными кубиками, такая древность.)