Превосходство технологий - Сергей Николаевич Быков

Рамзес, копируя меня, проделал все манипуляции практически зеркально. Только в пасть закинул пластинку сала. А занюхал так, что хлеб к носу присосало!

— Хм-м… — протянул шакалоголовый, прислушиваясь к внутренним ощущениям.

— Как оно?

— Оч-чень интересно…

— Давай, — я опять наполнил стопки ещё раз, — Для закрепления материала. У нас говорят, между первой и второй перерывчик небольшой!

Хлопнули!

— А знаешь, брателло, изрядно. Тепло такое внутри образовалось приятственное, мягкое. И закуска, да! Осознал! Не еда — закуска! По третьей? — глянул на меня Рамзес вопросительно.

— По третьей! Однако, и по последней. Во-первых, само по себе не стоит частить. Обычно, между второй и третьей уже начинаются неспешные разговоры обо всём. Что постепенно перерастают, соответственно количеству опрокинутых чарок, в "разговоры задушевные"…

— М-м… — подивился Рамзес.

— Да! Они могут перейти в фазу "уважительных разговоров". Для этого даже есть специальная фраза: «Ты меня уважаешь?». После чего, не всегда, но случается, наступает фаза "выяснения отношений", и как апофеоз — мордобой.

— Во как! — восхитился собак.

— Но могут и не перейти, — кивнул я, продолжив, — Тут от многих факторов зависит. Предшествие финалу — фаза «земля, здравствуй!». Гравитация, брат, беспощадная сука! Вырывает из рядов отважных пьюнов рано или поздно даже самых стойких. Финал — похмелье!

— Это что?

— Самая страшная фаза! Самая, брат! Лучше тебе не знать. Насколько прекрасен старт употребления раствора, настолько же ужасен финал сего мероприятия.

— А во-вторых? — напомнил Рамзес, — Ты сказал — во-первых.

— Во-вторых, для вдумчивой и долгой борьбы с Зелёным Змием необходим хороший повод. Наш, за встречу, так сказать, на три подхода как раз тянет, но не более.

— А в-третьих есть?

— И в-четвёртых, и в-пятых, и в-десятых…

— Целый кодекс! Гр-р-р…

— Точно! Если нарушать правила, то как раз оно и будет, вместо культурного пития — пьянство. Для русского человека грань перехода от одного к другому очень тонка, увы. Ладно… По третьей!

— Обычно, — я поднял чарку, — у нас, у русских третью пьют не чокаясь. Это называется — за тех, кого с нами нет. Кто-то родной, близкий, друг или соратник в данный момент далеко от нас, кто-то уже умер.

— За тех, кого нет с нами…

Хлопнули, закусили… Для меня, что там "стописят" под закуску, с моими-то данными. Для Рамзеса и подавно. Но, отчего-то приятно расслабило и, как ни странно, взбодрило. Да и Рамзеса, гляжу, тоже.

— Лепо, — выдал он, закидывая вилкой грибки в пасть, — лепо! Как говорит один мой знакомый человечек.

— Ну так развешь брату говно подсуну!?

— Балуешься со своими камрадами? — указал он глазами на флакон.

— Что ты! С ума сошел!? Не хочу вносить в этот мир тяжелые растворы! И без меня умники найдутся. У местных есть всяческие пивы, вина и настойки, вот пусть их и пьют. Я вот научил брата плохому, и то, как бы по шапке от Великой не огрести. Но то могущественная сущность Рамзес, а не слабые организмы разумных Океании. Да и без меня откуда возьмёшь раствор? А я много баловать не намерен. Так, изредка, по поводу.

— А сам?

— Один — ни в коем разе! Категорически! Ни с кем не чокнулся, не сказал нужное слово, это уже не просто пьянство — алкоголизм. Я вообще довольно спокойно относился к этому делу ещё там на земле. Очень умеренно, иногда до неприличия.

— Это как?

— Пить отказывался… При некоторых обстоятельствах, это признак смертельной болезни, выказывание неуважения, нежелание иметь дело с кем-либо, даже, по обстоятельствам — прямое оскорбление, и ещё всякое разное.

— Сложно как, — удивился Рамзес, потирая длинную морду, — Надо изучить вопрос тщательней.

— Очень рекомендую, брат! Много где пригодится в дальнейшем, поверь.

Некоторое время Рамзес смотрел на меня внимательно и молча.

— Пора мне брат, — наконец изрёк он, — Спасибо тебе. Я вот вроде и всемогущий Посланец Великой, но как с тобой пообщаюсь, всё что-то новенькое узнаю…

— Почему нет… Можно быть не только всемогущим, для таких как ты Рамзес, но и всезнающим. Однако, сначала нужно эти знания обрести. Понять, о чём нужно знать, понимаешь. Я в курсе, ты можешь просто обратится к огромнейшим архивам информации, уже находящимся в ноосфере. Однако, знаний так много, что копаться в них будешь бесконечно. Можно и самому, да. Или просто найти того, кто ткнет пальцем, куда нужно смотреть, на что смотреть…

— Мудро! Кто сказал?

— Хотелось, чтобы я, но думаю, уже опять кто-нибудь опередил…

Караван с медью был куда как "жирен". Икарусы своим зорким глазом всё подробнейшим образом рассмотрели и посчитали. Двенадцать телег, тринадцатая исключительно для шаманов, около сотни толкателей-хоб, четыреста сорок семь воинов, сорок шесть командиров. Начиная от младшего фулюля и заканчивая двумя полноценными вождями. Семнадцать шаманов разного ранга во главе со старшим шаманом. Сила, по меркам местных, очень приличная.

Похоже, Хруунг решил не распылятся на мелкие караванчики, по три-пять телег, как было раньше. Видно, добежали до гайгуля везунчики, поведали вождю о событии печальном. Вот мы и видим реакцию. Ну, оно и верно, времена нынче меняются стремительно, завтра никогда уже не будет, как вчера. Чего-то подобного я ожидал от вождя, и поэтому шевеление возле медных рудников наши летуны отслеживали постоянно. И вот — гранд караван!

Караван мы ведём уже третий день. Движется он медленно, осторожно. В этот раз хобол посылают впереди себя небольшую группу разведчиков, всего каких-то пятьдесят бойцов, что проверяют дорогу впереди. Очень предусмотрительно, но смешно. Ибо максимум два десятка шагов в сторону проверить обочины ещё могут, а вот дальше отчего-то тяму у хобол не хватает. Нет не только арьергарда, но даже нормального бокового охранения. Нельзя же за таковое считать плотные кучки брадо, довольно сильно отличающиеся по размеру, идущие по бокам телег. Они как бы вместе, но явственно — отдельно. На марше и у костров по ночам это видится очень чётко.

Зато воины были весьма собраны. Никто на телегах не ехал, оружия из рук не выпускал. Шаманы держали наготове не только бубны и барабаны, но и разнообразные амулеты. Самое главное, это пентаграмма, составленная из рисунков и элементов костей. Она была собрана на широкой и плоской телеге, и в её центре всегда сидел кто-то из шаманов. Ушастые очень серьёзно подошли к проводке этого каравана, видно Хруунг не слабо накрутил хвоста ответственным командирам. Но…

Как я и говорил, первые три дня дисциплина была на уровне. На четвертый чуть просела, на пятый появился откровенный расслабон. А что, всё тихо и спокойно, до гайгуля рукой подать, считай дома, один дневной переход с ночёвкой