Крепость королей. Проклятие - Оливер Петч

Агнес пролистала дальше и наконец добралась до страницы, на которой был изображен парадный зал Трифельса. Снова перед нею предстали многочисленные гости из ее сна. Среди них и черноволосый юноша в кольчуге, преклонивший колени перед старым рыцарем. На предыдущей странице Агнес прочла название главы, написанное простой латынью. Она легко перевела его:

Опоясывание мечом Иоганна фон Брауншвейга рода Вельфов,

1293 год от Рождества Христова

У Агнес перехватило дыхание. Теперь она наконец узнала, как звали странного юношу из ее сна! Когда-то Вельфы представляли могущественный род и во времена Барбароссы были противниками Гогенштауфенов. Среди них тоже были германские кайзеры. Далекий Брауншвейг по-прежнему был оплотом их власти, хотя они давно утратили былое могущество.

Агнес внимательнее просмотрела запись. Рисунок с юношей находился на одной из последних страниц. В текущей главе рассказывалось о том, как Трифельс медленно приходил в упадок. Это время совпало с упадком Гогенштауфенов. Агнес взволнованно водила пальцем по блеклым строкам. Несколько раз в главе упоминались Габсбурги, которые в XIII веке наконец заняли пустующий трон.

Агнес хотела продолжить чтение, но с лестницы вдруг послышались шаги. Поступь была медленная и размеренная, в такт шагам постукивал посох. Отец Тристан возвращался в библиотеку!

Девушка задумалась на мгновение, а потом решила вернуть книгу на место и закрыть нишу. Отцу Тристану вряд ли понравится то, что она обнаружила его тайник. Кроме того, существовала опасность, что монах перепрячет книгу и Агнес не сможет взглянуть на нее еще раз.

Не успела потайная дверь с щелчком закрыться, как в библиотеку вошел отец Тристан. Агнес с беззаботным видом повернулась к нему.

– А я ждала вас, отец, – проговорила она спокойно. – И хотела поблагодарить вас за надгробную речь. Так красиво и проникновенно… Хайдельсхайм, в общем-то, и не заслужил таких слов.

– Благодарю, – с улыбкой ответил монах. – Хотя, как мне думается, ты не только за этим пришла.

На мгновение взгляд его застыл на потайной двери, но лицо оставалось бесстрастным.

Агнес вздохнула и села на скамью у печи.

– Вы, как всегда, правы, отче. Мне хотелось немного побыть одной. Смерть Хайдельсхайма тронула меня сильнее, чем я предполагала. Его все-таки убили, и неизвестно, кто убийца.

– Не все в этой жизни поддается объяснению, – сказал старый монах. – Все ведомо одному лишь Господу.

– Хотите сказать, что мои сновидения тоже останутся необъясненными? – спросила Агнес.

Отец Тристан усмехнулся и с тихим стоном сел за стол.

– Я знал, что ты так быстро не отступишься, – пробормотал он. – Но вынужден разочаровать тебя. Для меня твои сны тоже остаются загадкой.

– Вот кольцо. – Агнес вытянула цепочку с кольцом из-под блузы. – Я видела его во сне в точности как сейчас. Может, оно уже в то время находилось в крепости? Как и юноша?

Отец Тристан склонил голову:

– Не исключено. Но даже если и так… – Он стукнул посохом по полу и яростно мотнул головой, так, словно на что-то решился. – Ты живешь здесь и сейчас, Агнес, а не триста лет назад! Так что убери эту вещицу подальше. Разумнее всего было бы швырнуть его с прочим хламом в плавильную печь!.. – Тут голос его смягчился: – Я очень рад, что ты обходила со мной больных крестьян. В тебе есть задатки целительницы, и ты показала людям, что знатные господа способны и на нечто большее, чем вытаптывать посевы своих подданных. Ты занимаешься благим делом, Агнес. И это в такие-то времена! Это стоит много больше, чем все твои сновидения, вместе взятые.

Агнес со вздохом спрятала кольцо за пазухой.

– И все-таки эти сновидения – часть меня. Я не могу просто взять и забыть их… – Она с мольбой взглянула на монаха: – Тогда расскажите хотя бы про Барбароссу и Штауфенов. Они ведь представляли могущественный род. Почему они так легко угасли?

– Тот, в чьих руках сосредоточена власть, быстро наживает врагов, – задумчиво ответил отец Тристан. – Штауфены в итоге нажили их слишком много. Франция, папа, германские князья – все они остерегались этого рода. Но в конце концов к упадку их привела собственная слабость. Когда на плечах одного-единственного человека покоится столь обширная империя, даже незначительных ударов судьбы достаточно, чтобы сокрушить его. А под конец на Гогенштауфенов свалилось такое несчастье, что, казалось, сам Господь ополчился против них.

– Что произошло? – с любопытством спросила Агнес.

Отец Тристан закатил глаза, но все-таки подошел к полке и вытянул увесистую книгу в кожаном переплете.

– Ты не угомонишься, – проворчал он. – Ладно, слушай…

Он раскрыл книгу на первой странице и показал на портрет могучего мужчины с волнистой рыжей бородой; в левой руке его покоилась золотая держава.

– Это император Барбаросса, портрет которого отчеканен на твоем кольце, – начал монах. – Я уже рассказывал тебе про него, он был первым из великих Штауфенов. Будучи мелким графским родом из Швабии, они хитростью и умом добились власти и дали нам целый ряд императоров и королей. В 1190 году, возвращаясь из крестового похода, Барбаросса утонул в реке, и власть перешла к его сыну, Генриху VI.

– Который доставил в Трифельс легендарные сокровища норманнов, – вставила Агнес.

– Он самый.

Отец Тристан кивнул и перелистнул страницу. На следующем рисунке был изображен суровой наружности мужчина на троне. Голову его венчала корона.

– Генрих VI был способным, хоть и очень жестоким правителем, – продолжил монах. – Как и его отцу, ему пришлось сначала помериться силой с сильнейшими противниками Штауфенов, княжеским родом Вельфов. В достижении своих целей Генрих особо не церемонился. Он разорил половину Италии, пленил английского короля Ричарда Львиное Сердце и на полученный выкуп завоевал Сицилию, родину своей супруги Констанцы. Когда норманнское дворянство подняло на Сицилии восстание, он доставил заговорщиков в Трифельс и ослепил всех, кроме епископа из Салерно. А предводителя еще на Сицилии увенчали раскаленной короной. Других заговорщиков посадили на кол или бросили в котлы с кипящей смолой… – Отец Тристан пожал плечами: – Да, ты права. Генрих привез на родину несметные богатства. Но какой ценой!

Агнес с ужасом вспомнила подвал, в котором держали Матиса. Каким же ужасным событиям стали свидетелями эти стены? Ей даже послышались крики норманнских заговорщиков. Как и прежде, Трифельс представился ей в образе громадного существа, которое дышало и жило своей жизнью.

Она тряхнула головой и вновь прислушалась к словам монаха. Тот как раз переворачивал страницу. На следующем рисунке был изображен рыцарь, сразивший мечом человека в короне. Лужи крови заливали пол прекрасного зала.

– Генрих умер от лихорадки, едва ему перевалило за тридцать, – тихим голосом рассказывал отец Тристан. – Не исключено, однако, что его отравила собственная жена. Другие утверждают, что сам Господь покарал Генриха за его страшные деяния. Доподлинно ничего не известно. Как бы то ни было, его сын, Фридрих II, был еще слишком мал, чтобы занять трон. Поэтому большинство немецких курфюрстов сошлись на дяде Фридриха, Филиппе из Швабии, который тоже представлял род Штауфенов. Это вызвало большое недовольство Вельфов, которые к тому времени набирались могущества и вели с Гогенштауфенами борьбу за власть. В течение нескольких ужасных лет в Германии правили сразу два императора: Отто из рода Вельфов и Филипп.