Никто и звать никак - Полина Ром

— Дядя, ваша девочка жива и здорова. Она стоит за дверью, сейчас я ее позову и она зайдет.

Ригер пошире распахнул створки и я вошла в большую светлую комнату.

Опираясь на руку Гомиро, в центре комнаты стоял высокий сухой старик. Я успела заметить и глубокие морщины, такие, что казалось на скелет одели слишком большую по размеру кожу. Синеватый цвет губ и выцветшие слезящиеся глаза. Старик действительно был серьезно болен.

Медленно, стараясь не делать резких движений, Ригер подвел меня к нему… Тонкая сухая кисть холодными пальцами прикоснулась к моему виску, скользнула по щеке и остановилась у родинки на губе…

— Моя девочка… моя маленькая девочка…

Голос у старика прерывался, выходил из горла с шипением, толчками… Мне, почему-то, стало безумно жалко его, горло перехватил спазм и я тихо сказала:

— Папа, я живая…

Пожалуй, даже сейчас мне тяжело вспоминать сцену нашей встречи. Был ли это голос тела, который спал до сих пор… Или просто раздирающая душу жалость к одинокому старику, но плакала я тогда с каким-то облегчением…

Гомиро крикнул слуг, и отцу вынесли кресло в сад, я сидела на небольшой скамеечке у его ног и рассказывала ту историю, которую мы обсудили с Ригером. Как его тетя путешествовала по делам и их корабль после шторма выловил в море замерзшую девушку, привязанную к доске. Девушку без памяти.

Как я жила и лечилась в ее доме, потом, после смерти тети, вышла замуж за Ригера. По окончании траура мой муж настоял на путешествии в центральный королевский архив и, таким образом, узнав, что у меня есть живые родственники именно здесь, мы приехали сюда.

Да, в этой истории был момент шитый белыми нитками — день нашего бракосочетания. Но вряд ли кто-то рискнет проверять документы. Для доказательства брака достаточно татуировки на руке.

Отец держал меня за руку, гладил волосы и было не слишком понятно, как он относится к моему браку. Он долго рассказывал мне о «моем» детстве, о матери. Припоминал разные истории и семейные шуточки, «мои» капризы и любимых кукол… Наконец он утомился, это было видно. Слуги подняли его вместе с креслом и отнесли в спальню.

Ирза, та самая пышнотелая сиделка, покормила отца и дала лекарство. Я, в это время, успела умыть зареванное лицо и выпить чашку чая. Ригер поехал в гостиницу за нашими вещами и Нитой. Было совершенно немыслимо жить в номере, а не в «моем» доме.

Где пропадал Гомиро тер Ванг я не знаю. Но когда отца уложили на дневной сон, он прогнал сиделку и потребовал, чтобы я посидела с ним.

— Детка, скажи, ты счастлива в браке?

— Да, папа. Мне достался не слишком богатый, но очень хороший муж. Он любит меня и заботится обо мне. Он принадлежит к старинному роду. У него есть мама, но я пока с ней не знакома. В столице, после посещения архива, мы решили, что важнее посетить мой дом и дать знать, что я жива.

— Я так мечтал о хорошем, надежном и выгодном браке для тебя! Гомиро славный и позаботился бы о тебе. Жаль, что ты поторопилась с бракосочетанием…

— Отец, я ничего не помнила о своей жизни, у меня не было ни денег, ни родных, ни знакомых… Единственный человек, кто готов был заботится обо мне — Ригер. И, не взирая на мою нищету, он женился на мне. Так что я ни о чем не жалею. У него есть свой дом, где я буду хозяйкой. Тётя Ригера, Ванесса тер Крейг, оставила мне крошечное наследство. Я не пропаду.

Отец нахмурился и больше ни о чем не спрашивал. Просто держал меня за руку, пока не уснул.

Я с любопытством рассматривала комнату, где жил отец. Три высоких арочных окна в сад, мебель старая, но отремонтированная, начищенная до блеска, в кресле — мягкие пуховые подушки, теплый плед. На полу — новый и не дешевый ковер. Постель чистая и белье с вышивкой. Букет мелких полевых цветов на столе наполнял комнату запахом меда и луговых трав. Казалось, что в старый разваливающийся дом добавили немного жизни.

Думаю, Гомиро тратил свои деньги на поддержание жизни в доме. Ну, он собирался получить титул, и это было разумно.

Но что теперь? Сколько я ему должна за то, чтобы он убрался отсюда? Что он потребует взамен? Мысли у меня были не самые веселые, денег у нас не так и много, но долги отца я оплачу.

Я вышла из комнаты отца и села на кресло, стоящее недалеко от его двери — просто не знала, куда идти дальше. Окна коридора, где я сидела, выходили на бывший парадный подъезд, сейчас совершенно заброшенный. На подъездной аллее местами прорасла трава. Давно по ней не катились коляски и не скакали кони. Тихонько сгущались за окном ранние сумерки. Как незаметно пролетел день…

Так задумалась, что даже не увидела, откуда именно вышел Гомиро.

— Калина фон Крейг, разрешите предложить вам руку? Ужин я попросил сегодня подать пораньше, ваш муж сейчас ждет нас в обеденном зале.

Я поколебалась, но не решилась на открытый конфликт. Оперлась на подставленный локоть и он провел меня в другую часть дома. По пути мы оба молчали. Он раздражал меня. Сильно раздражал…

Одним своим присутствием, заботай об отце, тем, что я должна ему. И не только деньги. Я была бы рада, если бы на его месте был кто угодно другой! Совершенно всё равно — кто!

Зал, когда-то величественный и роскошный, выглядел просто жалко. Его чистота только подчеркивала отсутствие ремонта. И в трещинах стен, и в чистых, но ветхих шторах было что-то жалкое и умирающее. Толстые стены не пропускали даже летнее тепло в глубь дома.

Ригер и еще один молодой высокий мужчина сидели у мраморного камина с треснувшей доской, где для уюта и тепла горел небольшой огонь и о чем-то беседовали.

Тем необычнее смотрелся накрытый на четверых стол под алой скатертью. Большой дорогой ковер, на котором поставили резные мягкие стулья, обтянутые бархатом. Новые стулья. Сервировка отличалась элегантностью и сервиз, явно, тоже был новый. Все это напрягало меня, так как платить за эту ненужную роскошь придется из моего кармана.

— Знакомьтесь, шталь Крейг. Это Денус Нейт, управляющий вашего отца.

Мужчина поклонился мне, ниже, чем дворянин, но не так низко, как слуги. Я не представляла, что и как ему сказать. Мне не слишком был понятен его социальный статус. Поэтому я просто кивнула и Гомиро тер Ванг проводил меня к столу.

Прислуживал нам лакей в простой зеленой ливрее без знаков отличия. Блюда были обычные, но свежие и сытные. Хотя я бы предпочла поменьше мяса и побольше овощей.

Я думала о том, что стоит поговорить с лекарем и выяснить, чем можно кормить отца. Вряд ли в таком состоянии ему годится свиной окорок или, например, вареные яйца. Пожалуй, нужно узнать это в первую очередь. Я собиралась скрасить ему последние дни на столько, на сколько смогу.

Когда принесли горячее, Гомиро сказал:

— Ступай, Векс, дальше мы сами справимся.