Зеркало Медузы - Роберт Мазелло

Укрывшись в густой тени, Челлини наблюдал за катафалком, проезжавшим через площадь. Когда тот остановился у базилики делла Сантиссима Аннунциата, четверо членов Академии подняли гроб на плечи и вместе с одетыми в траур людьми направились к древней массивной двери. Несколько монахов отворили тяжелые створки. Бенвенуто поправил серебряный венок на голове и убедился в том, что магический предмет по-прежнему действовал.

Невидимый и никем незамеченный, он слился с толпой, которая, пройдя под узкой аркой, вошла в знаменитый Кьострино деи Воти, или Монастырь обетов. На протяжении многих веков паломники, приходившие взглянуть на чудесную фреску Благовещения, оставляли здесь в качестве подношений восковые свечи и фигурки. В этот вечер 15 февраля 1571 года все свечи из белого, желтого и коричневого воска сияли огнями, освещая вместе с сотней факелов пространство в глубине базилики.

Сама церковь, ранее называвшаяся Молельней слуг Марии, была возведена в 1260 году. Под ее куполом располагался длинный неф с примыкающими алтарными нишами и ротондой, где находилась знаменитая фреска. Легенда гласила, что роспись начал один из братьев ордена сервитов. Через некоторое время он потерял надежду сделать фреску красивой, отчаялся и, бросив кисти, погрузился в сон. Когда он проснулся, картина была уже готова. Ее завершили ангелы.

Теперь же в заполненном помещении при свете свечей и мигавших факелов фреска казалась почти незаметной. Гроб поместили на высокий помост, и монахи, помахивая курильницами с ладаном, медленно обошли вокруг него. Их песнопение успокоило людскую суету. Друзья и родственники мастера в сопровождении многих почитателей прошли гуськом к церковным скамьям или торжественно встали в боковых молельнях. Их головы были опущены. Позы выражали скорбь и сожаление. Пока Челлини не имел претензий к публике. Он увидел здесь даже некоторых недругов. Они тоже пришли послушать похоронную речь — или, возможно, захотели лично убедиться в его смерти.

Молодой монах, которого он прежде никогда не видел, подошел к алтарю и начал читать молитву. Честно говоря, Челлини не был знатоком церковных ритуалов. Он повидал в своей жизни столько плохих и продажных людей, что разуверился в христианских добродетелях. Он сам совершал поступки, которые вряд ли могли найти понимание у какого-нибудь монаха, священника или даже папы римского. Челлини спорил с догмами — как в церкви, так и вне ее. Поэтому он не ожидал какого-либо прощения. Он исчерпал кредит терпимости по отношению к себе не только в церквях Флоренции, но и при папском дворе. Чтобы сохранить секрет бессмертия и остаться при этом на свободе, Челлини решил разыграть публичную сцену своего погребения. Он продумал план действий с такой же тщательностью, как прежде проектировал статую Персея для центральной площади города.

Несколько последних лет он отращивал бороду и посыпал ее тальком, создавая видимость почтенной седины. В общении с людьми Челлини притворялся согбенным стариком, потерявшим память, хотя по-прежнему помнил все отменно. Он старательно распространял слухи о том, что страдает плевритом. Иногда в дневное время, когда ему полагалось работать в студии, он не вставал с постели, хрипя и кашляя на всю округу. Завершающим мазком стали похороны Микеланджело. Челлини не участвовал в них, сославшись на сильные боли в груди. Тем не менее он отдал последнюю дань уважения великому мастеру, перехватив повозку, на которой тело Микеланджело перевозили из Рима. Он был шокирован, увидев, что труп его кумира — божественного гения! — сунули в кипу сена, словно какой-то ящик с керамикой. Челлини лично омыл его тело и попрощался с ним. Он считал этого человека воплощением творческого совершенства и знал, что его имя будут помнить веками после того, как сотрется память о любом из ныне живущих властителей и придворных Медичи.

Внезапно он заметил герцога. Черт побери! Козимо приехал на похороны из Кастелло, где находилась его вилла. В знак траура он добавил к своему наряду черную накидку и темную бархатную шапочку. На его груди висел серебряный оберег от сглаза, подаренный ему покойной женой. То был неудачный образец амулета, который Челлини украсил рубинами. Глаза горгоны мерцали в свете факелов. Бенвенуто в тысячный раз подумал о дубликате этой вещи — о простом медальоне без ярких драгоценных камней. О волшебном зеркале, наделенном невообразимой силой. Надменный герцог Кастро сорвал амулет с его шеи. Скорее всего, медальон хранился теперь в ватиканской казне среди папских сокровищ. Увидит ли он его вновь? Вернет ли он себе когда-нибудь волшебную и настоящую «Медузу»?

С годами герцог осунулся. Его удлиненное и скошенное набок лицо прорезали глубокие морщины. В 1562 году во время поездки в Пизу его жена Элеонора Толедская и два сына, Джованни и Гарсия, заразились малярией, свирепствовавшей на болотах Италии. После их скоротечной кончины Козимо сильно сдал. Он не смог оправиться от такого удара судьбы. Челлини с грустью рассматривал его — патрона и гонителя, благодетеля, друга и заклятого врага. Их связывали долгие годы. И хотя он знал, что никогда не сделает подобной глупости, хотелось вытянуть руку и прикоснуться пальцами к его плечу. Чтобы показать ему себя. В последний раз. На прощание.

Козимо всегда увлекался алхимией и магией. После смерти жены и сыновей он еще больше заинтересовался невидимым миром. Наверное, он был бы впечатлен достижениями Челлини. Но Бенвенуто, прижавшись к мраморной колонне, сдержал мимолетный порыв. Не для того он так долго и старательно планировал свое исчезновение.

Молодой монах, чье гладкое лицо напоминало свежую телячью кожу, прочитал панегирик, и Бенвенуто восхитился его словами. Интересно, кто написал этот текст? Неужели Джорджо Вазари? Нет, Вазари не стал бы так восхвалять Челлини. Его старый приятель Бенедетто Варки мог бы написать хвалебную оду, но он умер несколько лет назад.

Наконец священник, обращаясь к покойному, опустил взгляд на блестящую крышку гроба. Услышав слова высокой похвалы и горькой скорби, адресованные к усопшему, Челлини улыбнулся. Он знал, что в гробу лежал никчемный человек — какой-то нищий негодяй, которого Асканио месяц назад нашел в сточной канаве. Он погрузил бедолагу на тачку, привез его в их дом и гордо предъявил Челлини, словно пьяница в отрепьях был отменной племенной телкой.

— Что вы думаете, мастер? Он примерно вашего веса и даже выглядит похожим на вас.

Челлини тут же начал опровергать их сходство. Асканио рассмеялся.

— Когда вы услышите его кашель, то поймете, что он не задержится в нашем мире, — сказал ученик.

Нищий, уплетая миску тушеного мяса, не обращал на них внимания.

— Пока природа будет брать свое, мы можем поселить его на конюшне, — продолжил Асканио.

Челлини подошел к мужчине. Тот посмотрел на него слезящимися глазами и вцепился пальцами в края миски, словно собака, защищавшая остатки пищи.

— Как твое имя?

— Виргилио.

Вполне подходящее, подумал Челлини. Как Вергилий вел Данте по чистилищу и кругам ада, так и этот несчастный мошенник будет предшествовать ему в загробном мире. Хотя вряд ли его примут там с теми почестями, которые были уготованы мастеру.