Проклятие Ночной Ведьмы - Алекс Астер

Тор выпрямился и взволнованно спросил:

– Значит, вы знаете, где она?

Старик застонал и так хватил кулаком по столу, что посуда подпрыгнула.

– Ты слышал хоть слово из того, что я сказал? Если вы попытаетесь найти Ночную Ведьму, она ни за что не оставит вас в живых, когда вы увидите её настоящее обличье. Она или убьёт вас, либо ещё сильнее проклянёт, как Веро!

Этлер, конечно же, был прав. Если он говорил правду, получается, что Ночная Ведьма делает всё возможное, чтобы сохранить в тайне место, где живёт. И конечно же, она уничтожит любого, кого посчитает угрозой этой тайне.

– Я готов рискнуть, – сказал Тор; голос его звучал увереннее, чем он себя чувствовал. А какой ещё у него выбор? От линии жизни остался жалкий обрубок. Поворачивать назад слишком поздно – даже если он действительно этого хочет. Можно только идти вперёд.

Старик серьёзно кивнул. В его глазах что-то блеснуло – не то уважение, не то надежда. Но огонёк исчез, прежде чем Тор успел понять, что же это было.

– Идите на восток, пока земля не станет чёрной. Потом поверните на север и идите, пока небо не станет серым. А потом переправьтесь через озеро. Там вы её и найдёте.

– Спасибо, – сказал Тор, вставая из-за стола.

Этлер поднял руку.

– Вы должны знать ещё кое-что.

Когда Эстрель ещё была жива, к ней домой однажды пробрался гоблин. Гоблины по природе серые, а он очень хотел заполучить себе какой-нибудь цвет. Пока она спала, он впился острым ногтем в её эмблему, и на ней выступила кровь.

Эстрель не успела поймать вора – он скрылся в Тенях.

Эмблема Эстрели была настолько могущественной, что даже капля её крови дала гоблину уникальный дар – он теперь мог воровать цвет откуда угодно. Он мог украсть зелень с дерева и синеву из моря. Но ничего не могло изменить его серого цвета кожи. Он обошёл весь остров, собрав все оттенки, которые можно себе представить, – и эту коробку с красками он берёг пуще жизни. Но даже это его не радовало. Гоблин разозлился и стал воровать цвета из злобы. Эстрель раскрасила остров Эмблем так, как нравилось ей, а он захотел забрать этот цвет. Он делал целые леса бесцветными, а людей – серыми. Украденное умение передалось его потомкам, и они теперь тоже воруют любые цвета, какие им захочется.

Вены Мельды начали гнить одна за другой. Тор видел, как тёмные полосы змеятся по её руке, словно отравленные чернила. Его проклятие распространялось медленнее всех, но Тор понимал, что ещё несколько часов, и он тоже не сможет сопротивляться гниению.

Но это сейчас его волновало меньше всего. Потому что через несколько часов он, возможно, наконец предстанет перед Ночной Ведьмой.

Не давая животу скрутиться от волнения, Тор выпрямился и сделал глубокий вдох. Он был готов.

У него наконец-то появился план.

Этлер Ключ знал не только место, где живёт Ночная Ведьма. Он знал тайну, которая, вполне возможно, станет её слабостью.

Ребята шли на восток, пока не добрались до поля с чёрной травой, которая стелилась по земле, словно её топтала толпа великанов.

Чай Этлера взбодрил Энгля: идти ему было намного легче. Он остановился и прищурился.

– На много миль вокруг нет ничего, – сказал он. – Только… это.

Мельда посмотрела на карту и пожала плечами.

– Нам надо идти как раз именно туда. По крайней мере, так сказал Этлер Ключ.

Тор не возражал.

Земля стала чёрной, как смоль, и они повернули на север, как наказал Этлер.

Воздух стал ещё холоднее, чем в Снежинке; ледяной ветер обжигал щёки, и Тор был бесконечно благодарен Мельде за новую одежду. Вскоре мороз стал почти невыносимым, а чуть голубоватое небо – единственный намёк хоть на какой-то цвет – стало серым.

Идите на восток, пока земля не станет чёрной. Потом поверните на север и идите, пока небо не станет серым. А потом переправьтесь через озеро. Там вы её и найдёте.

Тор поискал взглядом обещанное озеро, но не нашёл.

Энгль пожал плечами и произнёс:

– Я ничего не вижу, как далеко ни пытаюсь посмотреть.

Он глубоко вдохнул, закрыл глаза и долго не открывал… а потом вдруг согнулся, вскрикнул от боли и схватился за руку. Не за ту, что была поражена проклятием, а за другую.

Мельда бросилась к нему и стала беспомощно водить руками вокруг, в поисках хоть чего-нибудь, что может помочь. Тор стоял неподвижно, с отвисшей челюстью, и смотрел, как кожа на руке Энгля медленно рвётся, словно её распарывают по шву. Прошло несколько ужасных мгновений; кровь забрызгала плащ, который с таким старанием шила Мельда, и появилась надпись, хорошо заметная на бледной коже.

Не останавливайтесь.

На мгновение наступила тишина.

А потом Мельда схватила за руки друзей и бросилась бежать.

– Что ты делаешь? – прошептал враз побледневший и потерявший много крови Энгль.

– По-моему, это такое правило, – сказала она. – Нам нельзя прекращать движение. Что бы ни случилось.

– Что?!

– Вспомни, что нам сказал телекорп. Он сказал, что нас будут испытывать.

Тор сглотнул. Мельда права, совершенно точно права. Она знает, что такое правила, лучше, чем кто-либо другой. И если она права…

Это их первое испытание.

Мельда была не лучшей бегуньей. Буквально через минуту, что совсем не удивило Тора, она уже дышала хрипло и тяжело.

Мельда замедлила шаг и отпустила их руки.

– Ребята? – спросила она с улыбкой. Она смотрела не на Тора и не на Энгля.

Тор прищурился и посмотрел вперёд, но никого не увидел. О ком это она? А потом всего в нескольких метрах от него появился силуэт. Но это был не мальчик.

А Роза.

Она запрокинула голову и засмеялась, смешно мотая чёрными косичками.

– Я знала, что ты вернёшься, – сказала она. – Говорила маме, что беспокоиться – это глупо.

Тор, подойдя к ней, ничего не сказал. Она стояла здесь, посреди Теней, и выглядела точно так же, как в то утро, когда они ушли из дома. Тору больше всего на свете хотелось обнять её, проверить линию жизни и убедиться, что ничего не изменилось. Услышать прекрасные песни, которые она исполняет. Но, хотя Роза была уже совсем близко, Тор пробежал мимо. И она исчезла в облачке дыма.

Мельда, похоже, собиралась остановиться.

– Что вы тут делаете? – спрашивала она у кого-то, кого на самом деле здесь не было.

Тор схватил её под руку, чтобы они снова держались друг за друга.