Вероятность выживания - Вячеслав Ануфриев

этого нас развернуло, Илина врезалась задней частью коленей в край сиденья и рухнула, сверху на неё упал я, припечатав худенькое тело к дивану. Я выругался от боли, поскольку мне вывернуло правую кисть от такого кульбита и ударило краем спинки дивана по лицу, девушка смогла только простонать что-то, видимо, удар выбил из её груди весь воздух. Пытаясь встать, я упёрся локтем левой руки в диван, стараясь не напрягать заболевшую правую, кисть левой упёрлась во что-то мягкое. В полутьме кареты, окно-то мы открыть не успели, я не разобрал, куда упёрся, просто понадеявшись, что это не что-то такое, из-за чего девушка побежит жаловаться на домогательства.

Вместо того, чтобы вставать, во избежание возможных падений в непрекращающейся тряске, я перекатился направо и сел, девушка, недовольно шипя что-то тихо сквозь зубы, заползла полностью на диван и села рядом.

— Вы там как, не упали? — в передней стенке приоткрылось небольшое окошечко, через которое любитель быстрой езды, и по совместительству, виновник произошедшего, поинтересовался, услышав шум.

— Предупреждать надо! Мы чуть не выпали! — зло заорала на него Илина, я аж дёрнулся от громкого крика рядом, никогда бы не подумал, что эта милаха может так злиться и громко орать.

— Извиняюсь за это, я избегал столкновения, — слегка сожалеющим голосом произнёс Саймон, — ты не ударилась?

— Всё нормально, просто управляй осторожнее, — гораздо более спокойно произнесла девушка. Окошко закрылось, я же тем временем, сдвинул ставни, максимально впуская утренний свет Светила внутрь.

— Извини, я кажется тебя придавил, — повинился я, повернувшись к девушке. Причёска Илины растрепалась, но сама она не выглядела недовольной.

— Ничего страшного. И ты меня извини, я тебе нечаянно в живот головой врезалась, — улыбаясь, произнесла девушка, — рассказать кому о такой ситуации, не поверят.

— Это точно, — заулыбался в ответ я, — поэтому лучше вообще никому не рассказывать об этом. — Собеседница выглядела так невинно, словно бы не понимала некоторую неоднозначность произошедшего. Лучше её родителям и одному угрожавшему мне магу не знать, где побывала её голова и моя рука.

— Если бы не ты, мы бы вывалились из несущейся повозки, так что спасибо тебе огромное, возможно, ты мне жизнь спас. У тебя точно не болит ничего? — с беспокойством спросила не спешащая отсаживаться на соседний диван девушка, взяв меня за руку.

— Не болит. Расскажешь мне о том, от кого мы так резво убегаем? — Говорить о том, что незамужней молодой девушке, оставшись наедине с незнакомым парнем, хватать его за руку и прижиматься не совсем прилично, я не стал. Во первых, чего таить, это было приятно. Во вторых, может в их семье это в порядке вещей. А в третьих, не исключено, что Илина слишком молода и невинна, чтобы придавать таким вещам особое значение.

— Это долгая история, — отвела глаза собеседница, — мне придётся рассказать всё сначала.

И она, эмоционально жестикулируя и придерживаясь, поскольку трясло нас довольно сильно, поведала мне о том, как один злодей-барон по имени Эйсин Хурт, задумал недоброе, а именно, отнять бизнес их семьи, поскольку являлся их прямым конкурентом в торговле с номами. Вначале просто использовал разные нечестные приёмы, чтобы мешать бесхитростным и добросовестным Валентайнам достойно вести дела, потом самым наглым и беспринципным образом потребовал, чтобы наследница и единственная дочь графа Брана Валентайн, вышла за этого грязного извращенца замуж. Сама дочь ему нужна не была, учитывая склонность барона к молодым мальчикам, а вот на то, чтобы наложить свои грязные лапы на источник дохода всей семьи, Хурт не жалел усилий. И когда дочь графа находилась по делам в Карлате, люди барона предприняли попытку похищения, к счастью, безуспешную. Во избежание новой попытки, которая могла быть по пути в Карлат, один маг воздуха придумал сложную схему по введению людей Эйсина в заблуждение, в результате которой, пока служанка и по совместительству телохранительница наследницы изображала саму дочь графа, возможная засада ждала их на новой дороге, благодаря рассказанным для возможных доносчиков фальшивым планам, в то время как настоящая дочь с тем самым магом воздуха улизнули по старой дороге.

Я ещё на середине рассказа понял, что эта самая дочь графа сидит передо мной, но не подал вида. Неважно, что и как она говорила, исходя из того, что я уже знал, Илина вовсе не была маленькой наивной дурочкой, передо мной сидела умная и хитрая особа, умеющая хорошо маскироваться. Видимо, рассказывая мне всё это именно в таком стиле, девушка наблюдала за моей реакцией. От того, как я отреагирую и поведу себя, зависит оценка моих умственных способностей и степень доверия.

— А тебе не кажется, что у вас дома завёлся кто-то, продающий информацию о твоих перемещениях барону? И не пора ли королю узнать об этой ситуации с принуждением не достигшей брачного возраста к браку? — со спокойным лицом произнёс я таким тоном, будто говорю очевидные вещи, когда девушка сделала паузу в рассказе. — Ты же на вид младше меня, а мне только шестнадцать недавно исполнилось.

— На самом деле мне без одного дня восемнадцать, — слегка обиженно произнесла Илина, покосившись на меня. Боги, она что, обиделась на то, что выглядит младше? — Я просто в маму пошла, она невысокая и худая. Насчёт предателя, и я, и Саймон тоже так думаем, поэтому завтра у нас дома приём по поводу моего совершеннозимия. Там мы и выясним, кто передаёт сведения барону. Что касается короля, — девушка совсем погрустнела, — у Хурта при дворе связи лучше, чем у нас, пока что все наши усилия безуспешны.

— Не расстраивайся ты так, — попробовал я подбодрить грустную собеседницу, — я тебя прекрасно понимаю, мне тоже нежеланный брак навязывают, но сдаваться я не намерен. У тебя всё будет хорошо.

— Да, ты вчера говорил об этом. Твои слова бы богам в уши, — промолвила Илина, потом обняла меня, уткнувшись лицом в плечо, — спасибо за сочувствие.

Я слегка напрягся. Если дочь графа, которая далеко не дура, ведёт себя так с обычным парнем, значит этого обычного парня планируют как-то использовать. Что если весь мой план уже провалился, и после этого самого приёма я попаду не к храму Диты, к которому так стремлюсь, а в какую-нибудь передрягу, из которой живым уже не выйду?

После этого ни о чём важном мы уже не говорили. Я бы с удовольствием подремал, но