Антисваха против василиска - Валентина Ильинична Елисеева

«Ага, а ночью могу и вовсе крылатой змеёй обернуться и прошипеть муженьку: «Не боисссь, любимый, только в глаза мне не смотри, а то мало ли: вдовой взял — вдовой оставиш-шшшь. И не смотри таким взглядом: каждый имеет право на странности и особенности! Все женщины предпочитают не открывать свои секреты женихам, так что кто их жена — все мужчины узнают только после свадьбы, ты не исключение».

Да, о муже мне мечтать не следует, но белая зависть порой душу гложет: свобода — это, конечно, прекрасно, но её обратной стороной часто является тоскливое одиночество. Хорошо, хоть дети у меня есть!»

Она осталась у подруги, практически силком накормив ту завтраком и убедительно заверив, что муж остынет и вернётся. Феррина боялась верить её словам и не отходила от окна, высматривая сбежавшего супруга. К счастью, Оскар действительно вернулся довольно-таки скоро: быстрым шагом пересёк двор, взбежал на крыльцо и выложил на столик в гостиной коллекцию украшений перед слетевшей на первый этаж женой:

— Вот, оцени эксклюзив! — бодро произнёс невероятно довольный собой Оскар. — Такие прибыли получим, какие тебе и не снились раньше!

— Ты где был?!! — завопила Феррина. — Я думала, думала…

Аня поспешила сунуть ей в рот кусок сахара с успокоительными каплями и объяснила растерянному Оскару:

— Переживала она, в следующий раз предупреждай, что скоро вернёшься. Украшения красивые, где купил?

— Это ювелирные изделия из моей лавки, — пробубнила Феррина, с хрустом разжёвывая сахар и сверля супруга злющим взглядом.

— Из твоей, но теперь они не просто изделия, а магические артефакты, — гордо похвалился Оскар. Когда знакомые Ани говорили подобным тоном, она всегда думала, что мужчинам в такие моменты очень не хватает павлиньего хвоста, чтоб распушить его для пущей демонстрации своей успешности. — Аннет, примерьте-ка ожерелье!

Аня с опаской взяла в руки драгоценность и приложила её к шее, подойдя к зеркалу. Ожерелье таинственно замерцало, и лицо Аннет Сток неуловимо изменилось: исчезли мелкие морщинки, кожа стала гладкой, как у младенца, и приобрела нежно-розовый оттенок. Глаза стали ясными, как никогда, ресницы — густыми и чёрными, как смоль. Волосы засияли и завились крупными кудрями — общий облик изменился так, словно над ним поработала армия умелых стилистов.

— Заклинание привлекательности! — ахнула потрясённая Феррина, выхватывая из рук Ани ожерелье и зачарованно его рассматривая. — Боженьки, Оскар, ты представляешь, за сколько мы теперь продадим это украшение?! Конечно, ещё важно, какой маг наложил магию… он дал тебе сертификат подлинности со своей магической печатью?

— А как же: пять сертификатов на все пять вещиц, что я ему отнёс. На кольце определитель ядов, на браслете индикатор магических личин, на серёжках — заклинание, предотвращающее беременность, — принялся перечислять Оскар, и личико его жены всё сильнее вытягивалось от изумления.

— Но, любимый, где ты отыскал в нашем захолустье мага, способного сотворить такие артефакты? — пролепетала ошеломлённая ювелирша.

— Так магистр наш приглашал же к нему по деловым вопросам заходить — я и зашёл, — пожал плечами Оскар, и его жена сползла по стенке на пол: подкосившиеся ноги не удержали госпожу ювелиршу.

Крики Феррины, что он мог погубить себя, что Дьявол Дайм чудом не убил его и не отправил за решётку, прерывались объяснениями Оскара, что магистр принял его приветливо, в помощи не отказал, от платы за услуги насмешливо отказался и на всё про всё потратил лишь полчаса времени.

— Как тебе в голову могло прийти к Дьяволу сунуться??!!! — потрясала кулачками Феррина.

— Я придумал только такой способ увеличить прибыльность нашего дела, — пожал плечами Оскар и неуверенно уточнил: — Ты больше не считаешь, что я плохо управляю твоей лавкой?

Аня не стала наблюдать за сценой пылкого выяснения отношений примирившихся супругов и отвернулась к окну. Белая зависть тяжко вздыхала на дне её души при виде повисшей на муже подруги, заливающей его грудь слезами и лепечущей, что он ей дороже всех лавок и всех ювелирных артефактов на свете. Оскар гладил жену по волосам и продолжал выпытывать:

— Так дорого украшения продать сможем?

— Артефакты, созданные самим Дьяволом? Так дорого, что я не в состоянии придумать цену, — оторвавшись, наконец, от мужа и настраиваясь на привычный ей деловой лад, ответила Феррина. — Пожалуй, мы устроим аукцион. Столичные ювелиры с ума сойдут, когда я напишу, какие лоты собираюсь предложить их вниманию! Дьявол Дайм ещё никому и никогда ювелирных украшений не зачаровывал. Ты раздобыл не просто эксклюзив, а… а… ЭКСКЛЮЗИВ! Но предупреждаю сразу: ещё раз сунешься в логово дьявола, я сама тебя придушу!!!

Аня задумчиво развернулась к разгневанной подруге, смертельно напуганной походом мужа к великому и ужасному магистру. В её голове родилась блестящая идея из разряда «всё гениальное — просто»…

Усаживая Аню в карету, что должна была доставить её обратно к дому, Оскар склонился и прошептал ей на ухо:

— Знаете, Аннет, посетив магистра, я впервые усомнился, что результаты затеянной вами проверки будут соответствовать ожидаемым. Предположить не мог, что мой поход к нему закончится так, как то произошло в действительности.

Бедняга Оскар, решительно направившись в кабинет Дьявола Дайма, действительно был уверен, что кладёт голову в пасть льва, и сейчас удивлялся не меньше Феррины, что лев решил не есть его на завтрак. На что только не пойдёт влюблённый мужчина, чтобы выглядеть умником и героем в глазах любимой женщины!

«Как магистр умудрился обзавестись такой зловещей репутацией?» — в очередной раз подивилась Аня. Красивое, волевое лицо Имрана Дайма всплыло перед её мысленным взором. Воспоминания об их случайных встречах запечатлелись, словно высеченные в камне, запомнились каждой секундой, как лицо магистра — каждой своей чёрточкой. Она же не может так сильно ошибаться в человеке со своим-то столетним опытом общения с самыми разными людьми, в самых разных ситуациях, во множестве регионов России от Калининграда до Заполярья? Или может?

— Устраивайте аукцион поскорее, пока среди других ювелиров не нашлось столь же отчаянных смельчаков, как вы, Оскар, — улыбнулась Аня. Она спешила: ей надо было успеть до вечера устроить одно важное дельце.

Силорк сидел в своей каморке на центральной площади, маясь от безделья. Вчера хоть девчонку утопить довелось, важное дело сделать, а сегодня преступников что-то не появлялось. С тех пор, как всяким мелким ворьём начали заниматься в поместьях магистра, работа палача стала скучноватой. Силорку в страшном сне не могло привидеться, что он критикует распоряжения ужасного магистра, но хоть детвору тот мог бы оставить в городе? Тогда было бы кого