Долг СССР в рублях, чеках, дубленках. Тайные войны империи - Максим Кустов

Обязать на глазах у ангольцев старшего группы и начальника артиллерией заниматься баней, переводчика — курами, а начальника политотдела «бросить» на огород — какое руководство в мире кроме советского могло бы додуматься до этого? Вряд ли эти сельскохозяйственные упражнения способствовали росту офицерского престижа.

При этом советские офицеры участвовали в самой настоящей кровавой войне. Вот лишь несколько выдержек из дневника советника Данияля Гукова. «В 07.40 батальон первой бригады встретил разведку противника; в 08.40 батальон был атакован. Атака была отбита, но противник подтянул резервы численностью до одного батальона, и наш батальон оказался в окружении. Просят помощи, боеприпасы на исходе. Огнем из минометов мы им помочь не можем — далеко, а из БМ-21 можно стрелять только далеко — лес мешает.

К 10.00 на месте боя все затихло. В 10.00 прилетели вертолеты, привезли боеприпасы и продукты, забрали раненых.

В 15.00 обнаружился пропавший батальон. Его потери: трое убитых, двоих ранило. По их сведениям, уничтожено 23 унитовца.

Вечером решили устроить баню: кругом пожары, воды не хватает. Пьем коричневую воду и на ней же готовим пищу. Фильтруем, кипятим, бросаем таблетки — ничего не помогает.

Днем ужасная жара. В БРДМе температура за 60 градусов — каждые полчаса снимаю и отжимаю рубашку, ведь я же водитель БРДМа. Иногда меня Анатолий подменяет. Он тоже как белка в колесе крутится: техника часто ломается.

09–10.09.84. Все время шли по выгоревшему лесу. Все, и мы тоже, черные. Уже стали похожи на них. Ориентироваться по карте очень тяжело. Хорошо в Союзе: заблудился — спросил у местных, а тут не у кого спрашивать…

13.09.84…Вертолет с трофеями зацепился лопастью за дерево. Его развернуло, и он ударился хвостовой частью о дерево и свалился — никто не пострадал. Выгрузили раненых, погрузили трофеи и начальство. Улетели, сказав, чтобы ждали до следующего дня другой вертолет — для эвакуации раненых. В 14.00 разведка противника напоролась на нашу оборону. В 14.35 противник атаковал обе наши бригады крупными силами: только на позицию 9 ПБр упало 37 мин. У нас убито 3 человека, семеро ранены.

В первой бригаде шариком от мины ранен старший группы (фамилию не помню, в моем альбоме есть фото).

Эти мины разрываются над землей, а шарики летят вниз. Очень хреновая штука — даже окопы не спасают.

Бой шел с очень близкого расстояния. В наш БРДМ-2 пули попадали много раз. У нас и у соседей пробито много колес. В первой бригаде 14 человек ранены».[137]

Вот в промежутках между такими боевыми буднями советские офицеры занимались сельскохозяйственным трудом…

Немудрено, что ангольцы искренне считали, что Советский Союз намного меньше той же Кубы, и неудивительно — ведь и численность военных с Кубы намного превышала советский контингент, и материально они были обеспечены намного лучше наших военных, и вообще их постоянно опекали. Буквально во всех воспоминаниях упоминаются кубинцы — как они помогали с обустройством, продовольствием, охраняли дома, где жили наши специалисты, и даже выделяли своих шоферов, по крайней мере на первых порах. Уж у них вопросов с жильем или продовольствием не возникало. Как ни парадоксально, но кубинские власти о своих военных заботились гораздо лучше, чем советские о своих.

Так что, по воспоминаниям В. А. Варганова, эффект его выступления перед студентами университета по просьбе проректора Мануэла Дефуилы был совершенно потрясающий. «Собралось человек 50. Началась встреча в 22 часа, а закончилась в 1 час ночи. Только вопросы и ответы. Знания о СССР у этих в общем-то образованных людей были практически нулевыми. Они были поражены размерами нашего государства, когда я на политической карте показал СССР и Кубу. Думали, что все наоборот…»[138]

Простые ангольцы же вообще не представляли себе русских — только в виде каких-то мифических чудищ. И это после того, как советский контингент уже некоторое время пробыл в Анголе. Все тот же Варганов пишет: «С командиром и начальником штаба А. И. Игнатенко были в гостях у начальника школы по борьбе с бандитизмом. Белый, но анголец уже в 5-м поколении. Окончил юридический факультет в Лиссабоне. Его бабушка, узнав, что в гостях будут русские, не находила себе места. Она думала, что русские огромные, с рогами, ходят в синих спецовках, детей у родителей забирают сразу после рождения и т. п. Прихватили с собой бутылочку «Столичной», разговариваем, потом что-то спели под гитару… Позднее он был переведен в Луанду в министерство юстиции. Как-то мы были в командировке в Луанде, и он пригласил нас вновь в гости; угощала нас сама бабушка и со смехом рассказывала, как со страхом наблюдала за нами в щелку при первом нашем посещении».[139]

Зато энерговооруженность советских советников позволила им, по крайней мере, решить вопрос с алкоголем в эпоху, когда Горбачев начал известную кампанию борьбы с пьянством. «Хочу описать способ добывания спиртного, который мы стали применять после введения ограничений. В 1983 г., прибыв в Куито-Куанавале, я ознакомился с заявками, которые подавали до назначения ГВСа Курочкина.

В этих заявках на месяц указывалось по ящику водки, вина и пива на каждого советника — ума не приложу, когда они успевали все это выпивать. С приездом генерала Курочкина запросы стали значительно меньше, а в 1985 г. нам стали выделять всего по бутылке водки, коньяка или вина, а также по нескольку банок пива на месяц. Я не знаю, как было в других бригадах, поэтому пишу только о том, как было у нас. Во-первых, с этим вопросом нас выручал Артур Кушхов, который находился в Менонге.

Во-вторых, мы разработали и свой собственный метод добычи спиртного — ведь ангольцев-то никто не ограничивал, и они получали свои «наркомовские». Те, кто был в Куито-Куанавале после нас, должны помнить, что мы обеспечивали электропитанием дома комбрига, других офицеров и муниципального комиссара — у нас был дизель-генератор. Я как главный энергетик установил на нашем щитке отдельный выключатель для каждого дома. Если мы видим, что командир бригады или муниципальный получили положенные им «наркомовские», то выключатель на его дом неожиданно окислялся, и возникала необходимость промыть контакты спиртным, а для этого было необходимо не менее двух бутылок. Со временем ангольцы привыкли к этому, и необходимость напоминать «о промывке контактов» отпала. Кроме того, у нас был неплохой самогонный аппарат, но, признаюсь честно, его запускали только в исключительных случаях».[140]

Надо заметить, что местных жителей поражала способность советников, большинство из которых приезжало без жен, обходиться без женского, скажем так, общества — и они предлагали свои варианты решения проблемы: «По-португальски я уже разговаривал неплохо и мог общаться без переводчика, а местному населению было очень интересно все, что связано с СССР. Они задавали мне вопросы, я им отвечал и, конечно, расхваливал нашу жизнь. Действительно, по сравнению с ними, мы в Союзе жили шикарно. Один из мужчин спросил меня, почему все советники здесь без жен и как мы обходимся без женщин. Не стал я ему разъяснять все причины. Просто ответил, что женился бы здесь, но нет желающих выйти за меня замуж. Он тут же предложил мне жениться на одной из его трех дочерей, а им было от 16 и больше. На что я ответил, что согласен, но у нас в Союзе принято, перед тем как жениться, прожить со своей будущей женой месяц и, если все нормально, можно сыграть свадьбу. Немного подумав, он разрешил мне попробовать пожить по 10 дней с каждой из его дочерей, чтобы у меня была возможность выбора. На мой вопрос, что от меня требуется, он ответил, что я должен приготовить к свадьбе мешок сахара для приготовления самогона, 10 кур, поросенка — все это на закуску и для него новую фапловскую форму. Он знал, что у нас были куры и поросята.