Проклятый дар - Кристина Кашор

Захватив с собой собранный хозяйкой сверток с провизией и холодную воду из колодца на постоялом дворе, путники выехали еще прежде, чем солнечные лучи показались из-за гор. Большинство своих вещей — те, что не оставили вместе с лошадьми, — они теперь несли на себе. В их распоряжении был один лук и один колчан со стрелами, и Катса, как лучший стрелок, несла их за спиной. Мечи они не взяли, но у каждого осталось по кинжалу и ножу, а еще одеяла, немного одежды, деньги, снадобья, карты и список союзников Совета.

Небо, навстречу которому они теперь поднимались, стало багровым, а потом розово-оранжевым. На горной тропе угадывались чужие следы — остывшие костры, отпечатки сапог в грязи. Кое-где для удобства путешественников стояли небольшие хижины без мебели, но оборудованные грубыми, практичными очагами. Они были построены в стародавние времена совместными усилиями Сандера, Истилла и Монси, в те дни, когда королевства еще заботились о безопасности путешественников, пересекавших границы.

— Если в горах тебя застанет метель, крыша и четыре стены могут спасти жизнь, — сказал По.

— Тебя когда-нибудь заставала метель в горах?

— Однажды, меня и моего брата Сильверна. Мы были в горах, и буря заслала нас врасплох. Нам повезло наткнуться на хижину дровосеков — если бы не это, мы, скорее всего, не выжили бы. Мы оказались в ловушке на четыре дня, и все эти четыре дня ничего не ели, кроме хлеба и яблок, которые принесли с собой, и снега. Мама почти решила, что мы пропали навсегда.

— Который из твоих братьев — Сильверн?

— Пятый сын моего отца.

— Жалко, что ты не чувствовал тогда животных, как сейчас, иначе вышел бы и добыл крота или белку.

— И потерялся бы по дороге обратно, — добавил он. — Или так, или вернулся бы к брату, который, скорее всего, счел бы ужасно подозрительным, что я могу охотиться в метель.

Земля и трава под ногами иногда расступались, давая место камню, а вершины гор маячили далеко впереди. Вырваться из леса, карабкаться вверх, двигаться со всей возможной скоростью было приятно. С огромного, чистого неба в лицо сияло солнце, легкие наполнял свежий воздух. Катса была довольна.

— Почему ты никогда не рассказывал о своем Даре братьям?

— Моя мать запретила, еще когда, я был ребенком, строго-настрого запретила им рассказывать.

Было очень тяжело скрывать это от них — особенно от Сильверна и Ская, который ближе всех ко мне по возрасту. Но теперь, когда я знаю, что за люди — мои братья, я вижу, что мама была права.

— Почему? Им нельзя доверять?

— Чаще всего можно. Но они все полны амбиций, Катса, каждый старается обойти другого и выслужиться перед отцом. Сейчас я не представляю для них никакой угрозы, потому что я — младший сын и не рвусь к власти. И они уважают меня, потому что знают: чтобы победить меня в бою, им придется напасть вшестером. Но если они узнают правду о моем Даре, то попытаются меня использовать — просто не удержатся.

— Но ты ведь этого не позволишь.

— Нет, но тогда они обидятся, и я не уверен, что один из них не поддастся искушению рассказать жене или советнику. В конце концов, отец узнает… И все рухнет.

Они остановились у тоненького ручейка. Катса выпила воды и умылась.

— У тебя очень предусмотрительная мать.

— Больше всего она боялась, что узнает отец. — По опустил в воду фляжку. — Он хороший отец. Но королем быть трудно. Короля всеми способами пытаются лишить власти. Я был бы для него слишком полезен. Он не смог бы противостоять искушению использовать меня, просто не смог бы. А этого моя мать боялась больше всего.

— Неужели он никогда не желал твоей помощи как воина?

— Конечно, и я ему помогал. Не так, как ты помогала своему дяде, — отец не такой, как Ранда. Но мама боялась, что ему понадобится мой разум. Она хотела, чтобы мой разум принадлежал только мне, а не королю.

Катсе показалось неправильным, что матери приходится защищать ребенка от его отца. Но она мало знала о матерях и отцах. У нее не было ни того, ни другого, и они не могли защитить ее от власти Ранды. Наверное, угроза все-таки не в отцах, а в королях.

— А дедушка был согласен с тем, что никто не должен знать о твоем Даре?

— Да, был.

— А твой отец очень рассердится, если узнает правду теперь?

— Он страшно разгневается и на меня, и на маму, и на дедушку. И он, и братья будут в ярости. Что ж, справедливо — мы пошли на ужасный обман, Катса.

— У вас не было выбора.

— Все равно. Такое сложно простить.

Катса поднялась на кучу камней и остановилась, чтобы осмотреться. Казалось, они ничуть не приблизились к вершинам, встающим впереди. И только оглядываясь назад, на лес далеко внизу, можно было понять, как долго они двигались, да еще по холоду. Она поправила сумки и снова ступила на тропу.

И тут мысль о королевах, защищающих детей от королей, засветилась глубоко в ее сознании.

«По. У Лека есть дочь».

— Да, Биттерблу. Ей десять лет.

«Биттерблу может быть замешана в этом странном деле. Если Лек пытался как-то ей навредить, было бы ясно, почему королева Ашен прячется вместе с ней».

По остановился как вкопанный и с тревогой оглянулся на нее.

— Если ему доставляет удовольствие резать животных, страшно подумать, что он может сделать со своей дочерью.

Кошмарный вопрос зловеще повис в воздухе между ними. Катса вдруг вспомнила о двух погибших девочках.

— Давай будем надеяться, что ты ошибаешься, — сказал По, держась рукой за живот — ему стало нехорошо.

— Давай пойдем быстрее, — сказала Катса, — на случай, если я права.

Дальше оба почти побежали по тропе вверх, через горы, которые скрывали от них Монси и пока еще неизвестную правду.

На следующее утро они проснулись на полу в пыльной хижине. Костер давно потух, и в щель под дверью сочился морозный воздух. Когда Катса и По отправились в путь, застывшие звезды начали оттаивать и по горизонту разлился свет. Путь становился все круче и каменистее. Скорость, с которой они двигались, кое-как спасала от холода, которого Катса не чувствовала, но на который жаловался окоченевший По.

— Я думал о том, как мы появимся при дворе Лека, — заговорил По, перелезая с одного камня на другой и прыгая с того на третий.

— И что надумал?

— Ну, наверное, стоит проверить наши подозрения до встречи с ним.

— То есть первую ночь лучше провести в каком-нибудь трактире, а не в замке?

— Именно.

— Но ведь нельзя терять ни минуты.

— Правильно. Если за одну ночь мы ничего не выясним, тогда, наверное, пойдем сразу во дворец.

Пока они молча избирались на гору, Катса все думала, что делать: войти в замок друзьями и постепенно все разузнать или же напасть сразу и затеять невиданный бой. Лек представлялся ей лицемером, с ухмылкой стоящим на дальнем конце бархатной ковровой дорожки, сощурив блистающий умом единственный глаз. Ей представлялось, как она пускает стрелу ему в сердце, он падает на колени и, истекая кровью на ковре, умирает у ног своих слуг. Умирает от ее руки, но по приказу По. Приказ должен отдать По, потому что, пока они не узнали правду о Даре Лека, доверять собственному суждению ей нельзя. «По? Это ведь правильно, да?»