Убивая любовь - Анастасия Князева

Только сейчас, когда не было больше никаких преград, мужчина вдруг осознал всю важность этого момента. Дыхание замерло, легкие загорелись изнутри, будто обдуваемые открытым пламенем. Рука, до этого так отважно сжимающая его ладонь, вдруг задрожала, выдавая волнение и страх Хелены.

Та, что боролась за его жизнь... Его личный ангел-хранитель...

Медленно, боясь своей и ее реакции на эту «встречу», Лео повернул голову в сторону, где сидела Хелена, и весь мир прекратил свое существование. Он смотрел в лицо девушке, которая так часто приходила к нему во снах, и не верил собственным глазам.

Хелена... Его милая, неповторимая, смелая Хелена... Она словно была воплощением добра и нежности. Тонкие, изящные черты лица, за которыми была спрятана самая чистая и непорочная, из всех существующих, душа. Теплые карие глаза смотрели ему в самое сердце, вызывая глубоко внутри незнакомые, но такие привычные и приятные чувства.

Словно в замедленной съемке, Лео поднял руку и прикоснулся к ее щеке. Совсем как пару минут назад, когда Хелена настраивала его на этот шаг. Только в этот раз не было никаких отблесков света и мерцаний, мешающих ему разглядеть своего ангела.

Почувствовав неуместность своего присутствия, Невилл вышел из палаты, тихо прикрыв за собой дверь. В истории двоих людей никогда не должно быть посторонних...

— Ты... — прошептал Лео, с трудом управляя собственным голосом, — ты такая красивая... Совсем как в моих снах...

— В твоих снах? — робко повторила за ним девушка.

Легкая улыбка заиграла на губах мужчины, растягивая шрамы, разбросанные по всему лицу.

— Да, — подтвердил он, продолжая обводить пальцами контур ее скул. — Все это время не было и дня, чтобы ты мне не снилась... Я видела тебя каждую ночь. Ты привязал меня к себе, Хелена. Заставила привыенуть к твоему запаху, твоему теплу... Мне кажется, я и не жил до тебя. Я больше не хочу терять тебя... Ты считаешь меня эгоистом, да? — спросил со слезами на глазах. — Вместо того, чтобы отпустить и пожелать счастья, я прошу тебя оставаться рядом... Не знаю, смогу ли вообще встать на ноги и окончательно выздороветь, но привязываю тебя к себе...

— Нет! — взмолилась девушка, прижав ладонь к его губам. — Никогда больше не говори этого! Я сама тебя выбрала, Лео... Сама пришла и решила остаться... Ты обязательно поправишься! Я сделаю для этого все, что в моих силах.

Они оба плакали. Слезы стекали по ее лицу и капали ему на щеки, смешиваясь с его собственными. Две раненые души вдруг обрели спасение в объятиях друг друга. Для них не существовало прошлого. Не было никаких «если» и «вдруг». Только страстная привязанность и спокойствие, которые они обрели еще задолго до первой встречи глазами.

Сколько еще это может продолжаться? Она же не может вечно лежать здесь, закрывшись от всего внешнего мира... Нужно брать себя в руки.

Подобного рода мысли не оставляли Мелоди вот уже который день подряд. За все то время, что она провела оплакивая свое разбитое сердце и разрушенные мечты, она успела многое обдумать. Она думала, задавала себе вопросы, ответы на которые могли бы прояснить все случившееся.

Что произошло в тот роковой вечер? Как получилось, что Эмили жива? Знали ли об этом родители?

В конце концов, Мелоди решила положить конец меланхолии. Слезами горю не поможешь, а быть слабой она больше не хотела

После продолжительной горячей ванны с ароматной пеной и морской солью она будто заново родилась. Устаашее тело пришло в тонус, болезненная сонливость отступила.

Надев свои любимые зауженные черные джинсы и белый свитер крупной вязки, подаренный Хеленой, девушка собрала волосы в высокий хвост и вышла из комнаты.

Дом Моретти не был похож ни на один из тех огромных и помпезных особняков, где ей приходилось жить раньше. Здесь не было той, привычной для ее семьи и всего «высшего света» Манхеттена, напускного лоска, шарма и золотого напыления абсолютно на всем, что попадалось на глаза. Мебель в комнатах, хоть и недорогая, но подобрана со вкусом и любовью. Каждый элемент декора, начиная от штор и заканчивая элементарно вазами для цветов и фоторамками, был на своём месте, чтобы создать уют и домашнее тепло.

Но больше всего не покорили хозяева. Хелена и Роберт показались девушке такими живыми и настоящими, что порой она боялась верить в их реальность. Вдруг, это все сон, и когда она откроет глаза, снова окажется в ненавистном пентхаусе? Моретти стали для нее семьёй, о которой она всегда мечтала...

— Ты вышла из комнаты! — радостно воскликнул мужчина, неуверенно орудуя со сковородкой. На мрачном лице расцвела широкая улыбка, делая его моложе.

Домашний Роберт кардинально отличался от того промышленного дельца и предпринимателя, которого привыкли видеть в офисе компании. В нем не было ни следа от заключенного Моретти и заместителя Чарльза Уокера. Это был совершенно другой человек.

Одетый в обыкновенные серые спортивные штаны и белую футболку, которая позволяла разглядеть его многочисленные татуировки, Роберт был... просто Робертом. Тем самым добрым, отзывчивым парнем, которого он так старательно прятал в глубине своего раненого сердца.

— Подумала, что пора прекращать жалеть себя и отпустить прошлое, — Мелоди подошла к нему и замерла в нерешительности. —Если Майклу удалось так легко расстаться со мной, значит, я была ему не очень-то и нужна... В любом случае, нет смысла страдать из-за того, что мне нет места ни в его жизни, ни в сердце.

Глаза Роберта, наполненные искренним сочувствием, внимательно следили за малейшими изменениями на ее лице. Он смотрел на девушку напротив и не мог понять, откуда в столь хрупком и нежном создании эта сила духа?

— Я сегодня ушел из компании, — признался Моретти, желая посмотреть на реакцию Мелоди и убедиться в верности своего решения. — Не смог больше выносить его бездействия... Майкл, хоть и чувствует подвох, все равно, боится признать очевидное...

— Роберт, не нужно, — перебила его девушка, коснуашись кончиками пальцев сгиба его локтя. Мышцы под маленькой ладошкой задвигались, вызывая небольшую вибрацию. — Он уже сделал свой выбор, а я... Мне остается лишь согласиться и принять его. Майкл любил ее все эти годы. Даже, когда думал, что Эмили мертва, его сердце принадлежало ей одной. Так было всегда. И я знала это с самого начала. Поэтому, — устало замолчала, чтобы сглотнуть ком в горле и собраться с мыслями, — не нужно больше утешать меня. В том, что случилось виновата я одна... Я приняла условия этой игры, хотя и понимала, что мне никогда её не выиграть. Прошу тебя, — взмолилась девушка, с трудом справляясь со слезами, — давай больше не будем возвращаться к этой теме. Мне тяжело снова и снова переживать все это...

— Ох, Мелоди, — тяжело выдохнул и, притчнув её к себе, крепко обнял. Прижал к широкой груди, уткнувшись подбородком в благоухающую макушку. — Если ты просишь, я обещаю, что больше никогда не заговорю о нем. Отныне и навсегда, никто в этом доме не произнесет его имени!