Селфи на балконе - Алёна Снатёнкова

А пакетики-то бумажные. Вот совсем не понять, что там принесли. Когда барин успел что-то заказать? Не тогда ли, когда в водоеме рыбу ловил? С какой оперативной козюлькой мне жить придется.

— Девушка, примите доставку, мне ехать нужно.

Ага. Щас.

Корнеев богатый. Вдруг там бомба, а я в руки ее возьму.

Ну, уж нет.

— Сейчас хозяин квартиры выйдет и примет. КОРНЕЕВ! — уснул там, что ли?

Я здесь, может, жизнью рискую, а он медлит. Разве кобели не резвые?

Барин появляется, ловит все мои стрелы из глаз, которыми я в него пуляю, молча, забирает у мужика пакеты, и, не говоря ни слова, закрывает перед его носом дверь.

Эй, а спасибо человеку сказать?

— Отец смс скинул, пожелал нам приятного аппетита. — Наконец-то заговаривает эта царская задница, когда я уже почти дыру в его спине протерла.

— Они не вернутся? — Это восторг в моём голосе? — Как жаль. Я раздасована немного.

— Серьезно? — смеясь, удивляется брюнет, будто не верит мне.

— Конечно. Всю жизнь мечтала приготовить тебе ужин. Да я уже миллион блюд придумала, чтобы барина удивить. А тут вот как получилось… Жаль.

Что-то меня плющит немного.

Наверно, на радостях. Гости больше не придут. Можно сжечь образ милашки.

— Удиви меня, детка.

Приподняла брови.

— Я бы от борща не отказался. Сто лет его не ел.

— Я спать. — пытаюсь из кухни улизнуть, но куда там. Проход загородили. Кислород перекрыли. Еле выжила, честное слово.

— В два часа дня?

— А ты часовой, что ли?

Опасная близость.

Слишком опасная.

Снова эти губы, по которым Звягина с ума сходила, в миллиметре от моих. Как-то горячо. Пожар. Мы горим.

— Знаешь… — тянет он, носом касаясь моей щеки.

Ай, что-то меня мурашит.

— Что? — о, а вот и Ариэль вернулась. И сразу же петь вздумала.

— Я и от супа не откажусь. — выдыхает мне почти в рот.

Чего?

Я резко дергаюсь, а барин ухмыляется, обнажая зубы.

Это что сейчас было?

Закрываю глаза и пытаюсь до одного посчитать. Не получается. Разучилась, да простит меня моя математичка.

— Хорошо. — Бурчу себе под нос. — Картошку чистить сам будешь.

Не повариху себе в дом пригласил. Нежненькие ручки тоже работать должны.

Меня даже немного испугало то, что Корнеев без разговоров вытащил картошку из пакета, и принялся за дело. Хоть неумело, но он всё сделал, пока я боролась с его предком, ну, с курицей, чтобы сварить бульон. Потом, конечно, он начал возникать, когда перед его лицом луковица оказалась. Но в этой схватке победителем была я. Тут уж ничего не поделаешь — гены. Моя мама с легкостью заставляет прапорщика окна мыть. А тут всего лишь Корнеев.

И пока мы кашеварили, я под каким-то другим углом посмотрела на этого парня. Сейчас передо мной стоял другой Корнеев. Мне его даже Даней назвать захотелось, потому что он был похож на Даню. Уже не барин, лорд с большой буквы.

— Запомнил? — перемешиваю наш совместный кулинарный шедевр. — В следующий раз сам варить будешь.

Он смотрит на меня, потом на кастрюлю.

— Ещё чего. У меня ты для этого есть. И не забывай про главное условие проживания в этой квартире.

Я что-то пропустила?

— Условие?

— Пи-жа-ма.

Да достал он уже с этим. Хочет пижаму? Хорошо, будет ему пижама.

Во сне.

И я очень надеюсь, что сон будет страшным, как моя жизнь последнее время. Такой ужастик, после которого, у парня и мысли не возникнет смотреть на девичьи панталоны Ивановского трикотажа.

— Я учту, барин. Разрешите откланяться? Радикулит прихватил, поварихе срочно понадобился постельный режим.

Это, конечно, не самое умное, что я могла придумать, но Корнеев улыбается, явно пытаясь выпрямить последнюю, красиво изогнутую извилину, чтобы напоследок бомбануть из ручной базуки.

— Дверь не закрывай. Я в любой момент могу вызвать тебя и поручить новое задание.

Так, хватит.

Я бросаю театр и иду на улицу таланты показывать.

— Может, тебе ещё колокольчик подарить, чтобы барин связки свои лишний раз не напрягал? — рявкаю, когда пик его удовлетворения своим ответом пробивает дыру в потолке.

— Чебурашка, ты слишком много разговариваешь. — он делает несколько шагов, и пытается выйти из кухни первым. — Дядя Гена переел и хочет тишины.

— Сейчас дядя Гена лишится хвостика. — Ну, да. Двусмысленно получилось. Зато, какой шикарный эффект. У кое кого, не буду показывать пальцем, глаза на лоб полезли, сдвигая брови на макушку головы.

— Я тебе уже говорил, всё только после свадьбы. Не надейся получить маминого симпатягу без кольца и штампа.

Да почему я ответить не могу когда нужно?

Ну ладно, спишу свое молчание на то, что просто не хочу уподобляться Корнееву. Умнее буду выглядеть, если уйду с закрытым ртом.

Развела руками, мол, прости, но я тебя не услышала, и выскакиваю в коридор в надежде больше сегодня не услышать голос главной козюльки семьи Корнеевых. А, забыла, голос маминого симпатяги.

Блин, я еще раз признала, что он симпатичный?

Где парацетамол, болезнь прогрессирует.

В течение получаса я ходила по комнате и внаглую рассматривала ее содержимое. Конечно, старалась делать это как можно тише, чтобы хозяин не понял, что кто-то сует свой нос в его…

Впрочем, неважно куда.

Главное, чтобы он меня не поймал на месте преступления. Будет немного стремненько, если он увидит, как я открываю комод с его трусами. Но я не открывала. Вернее, открыла, одним глазом увидела, что там находится и тут же закрыла, чтобы психику не травмировать. Мало ли что у него там под черными боксерами лежит.

Кобель же.

А они, как мы все знаем, домой всякий мусор таскают.

Но к моему огромному счастью, Корнеев меня не беспокоит. За это время я спокойно могла побегать по сайтам, чтобы убедиться, что я не просто так поживу некоторое время здесь. Новых объявлений нет, все старые я уже просмотрела, поэтому да, я правильно сделала, когда согласилась на предложение барина.

Конечно, намного лучше жить в этих хоромах, чем с посторонними людьми в хостеле, или еще хуже с мужиками — дальнобойщиками через стенку.

Закинув свои подушки на кровать, я бросила свою тушку на этот пуховый холм. Удобно устроившись, еще раз придирчивым взглядом оглядела помещение.