Проклятие Синь-камня: книжка о потерянной любви - Олег Шамонаев

столь велико, что на ежедневные 300 выстрелов из крепости русские (даже после захвата нескольких неприятельских мортир и энергичных мер по доставке орудий из Риги, Ревеля и Дрездена) могли ответить не более, чем полусотней артиллерийских ударов. Ядер не хватало отчаянно. Так что Миних выплачивал по три копейки каждому, кто подберёт и принесёт неразорвавшийся польский снаряд.

Окончательно в правоте своей ночной придумки генерал-фельдмаршал уверился после того, как сотня гренадёр, триста фузилёров и полсотни казаков внезапной атакой взяли редут Зоммер на холмистом острове, перерезав сообщение между Данцигом и крепостицей Мюнде80. Мюндский форт находился в шести верстах от города и прикрывал вход в Вислу из гданьского залива. Именно после захвата Зоммера Христофор Антонович понял, как именно они отпразднуют четырёхлетие коронации Анны Иоанновны, приходившееся на 28 апреля.

Великолуцкий полк был построен близ двух наших батарей у Цыганской деревни. Отцу Савелию было приказано предъявить солдатам вдохновляющую молитву. В таких случаях он всегда читал то же, что и поп Савва накануне погрома в Преображенском:

— Изми мя от враг моих, Боже, и от востающих на мя избави мя. От муж кровей спаси мя…81

После молебна полковник Фантралан объяснил солдатам и офицерам диспозицию.

— Для славы и чести Ея императорского величества будет атака против наружных ворот Данцига-крепости с таким упованием, что с помощью Божью и высоким Ея императорского величества счастьем и ныне, как наперед сего, российское оружие над своим неприятелем победу получит.

Командующий требовал взять сильный форт Гагельсберг (или Градову гору), находившийся на высоком холме и прикрывавший западные Оливские ворота. Для этого сформировали три полковые пехотные колонги общей численность в три тысячи человек. Ещё пять тысяч бойцов назначили в резерв. Это был самый мощный и решительный штурм города с начала осады. Но, как и всякое батальное предприятие, приуроченное к праздничным датам, сей приступ предполагал огромный риск и огромные жертвы.

К тому же в диспозиции изначально были совершены огромные ошибки. Во-первых, нарушилось главное армейское правило единоначалия. Миних почему-то не возглавил операцию сам (как было с Зоммером), а поручил её сразу двум генералам — Барятинскому82 и Бирону83. Видимо, не сумев выбрать между любимчиком Анны Иоанновны и братом её любовника. Во-вторых, план не учитывал, что форт находится в зоне прямого поражения пушек со стен, причём эта позиция могла быть подсвечена из крепости даже ночью, в том числе горящими ядрами.

Ну и, наконец, после взятия укрепления стрелкам и гренадёрам предлагалось не наседать на городские ворота, а «зарыться» на высоте и пресекать любые попытки контратаки. При этом полки резерва находились не в строю, готовые прийти на помощь штурмующим в любой момент, а «сидели при ружьях» по лагерям и квартирам. До Оливских ворот от форта было рукой подать, и поляки могли устраивать ответные наступления хоть каждый час на протяжении очень долгого времени.

Сразу почуяв неладное, полковники, подполковники и майоры решили не идти в бой вместе с колонгами, а остались в предместье Шидлиц, где находились штабы Московского и Новгородского полков. Оперативное командование передали капитанам. «Добрым лекарям», фельдшерам и священникам предлагалось ждать там же. Однако солдаты (причём не только из Великолуцкого полка) обычно просили Святошу ходить с ними на ратное дело в самые трудные моменты. Иеромонах редко когда мог спасти их от смерти, но делал нечто большее — притуплял животный страх и мучительную боль в случае ранения.

* * *

За час до полуночи все три русские колонги двинулись на Гагельсберг. Передвигались молча и без барабанов. Зашли с самой незащищённой стороны и вскоре с минимальными потерями овладели укреплением. Но форт оказался маленьким, и три полка в него просто не помещались. Порядок колонг смешался. И тогда капитаны при свете факелов попытались определить, где именно следует «зарываться». Ведь имевшиеся траншеи поляков не подходили для обороны со стороны крепости. В диспозиции об этом ничего не говорилось, а спросить было не у кого — начальство находилось далеко.

И здесь случилась большая беда. Прямо во время капитанского совещания паны перегруппировали свою артиллерию на бастионах, а факелы штаб-офицеров стали для пушкарей прекрасной мишенью. Грянули несколько залпов кряду, и все командиры рот вместе с их заместителями одним моментом оказались выведены из строя — кто убит, а кто тяжело ранен. Оставшиеся за старших поручики растерялись. Они не понимали, что делать дальше.

Святоша подбежал к капитан-поручику Секерину. Тот был пронзён осколками в несколько местах, и выл от боли. Иеромонах быстро прочёл молитву, офицеру вроде бы полегчало, и тот сумел прохрипеть:

— Не отступать, держатся. Ждать подкрепления…

— Он приказал не отступать, — громко повторил Савелий и обратился к здоровенным гренадёрам. — Братцы, помогите перетащить раненых в форт.

— Не отступать, держаться, — разнеслось по рядам солдат.

Однако порядка от этого больше не стало. Поручики продолжали суетиться и впотьмах не могли привести отряд в боеспособный вид. Меж тем, форт и его окрестности сильно обстреливались, гибли люди. А вскоре в отблесках взрывов все увидели, как Оливские ворота открываются, а за ними польские драгуны встраиваются для контратаки. Святоша услыхал громкий солдатский ропот и выбрался из форта. На него смотрели тысячи глаз — с надеждой и отчаянием. Похоже, монах был здесь единственным, кого знали все.

— Братцы, — попытался перекричать канонаду священник. — Некоторые из вас не понимают, ради чего мы жертвуем собой здесь, так далеко от Родины. Думают, что погибают напрасно. Однако вы должны знать, что это не так. Россия — в нашей душе. Она везде, где есть русские. И главное — Родина не только там, где мы родились и жили прежде. Самая прекрасная и божественная Россия находится на небесах. Скоро мы все в неё попадем. И там обнимем своих близких — всех, кто нам дорог. Умрём же так, чтобы нам перед ними не было стыдно.

Савелий вгляделся в те лица, которые сумел разобрать во тьме, и понял, что многие плачут.

— Не отступать… Умрём, чтобы было не стыдно, — разнеслось по округе.

Священник каким-то чудом (в темноте и беспорядке) отыскал Ивана Елецкого.

— Христом Богом заклинаю вас, возьмите командование в свои руки. Вы же бывший капитан, помогите поручикам построить людей для отражения конной атаки, — попросил Святоша своего приятеля.

Он привел Елецкого к командирам плутонгов и уговорил их слушать его приказы. Хотя обер-офицеры находились в такой панике, что были рады свалить ответственность на любого. Кое как они успели построить шеренги и отбились от первого нападения драгун. Но потери русских оказались огромными.

После первой польской