Слепой. Человек в черном - Андрей Воронин

— Мы же еще ту не допили, — напомнил Глеб.

— Допьем! — сказал Чингиз.

— А почему вы сами воду эту не пьете? — спросил Глеб.

— Да я детям оставляю, это же дефицит. В ней столько минералов, витаминов разных. А они, пока тут, пускай здоровья набираются, — чуть смутившись, сказал Чингиз.

— Тогда понятно, — кивнул Глеб.

— Уже обед, — сказал Чингиз. — Будем разливать воду.

— Я вам помогу, — предложил Глеб.

— Хорошо, — согласился Чингиз.

— Она ведь все равно без газа, я предлагаю разлить и на подносе поставить, пусть каждый заходит и берет, — сказал Глеб.

— Да, а то в очереди толпятся, — кивнул Чингиз, — пойдем в столовую.

Глеб принес поднос и одноразовые стаканы. И через некоторое время все стаканы были полны.

— Можно звать на обед, — сказал Чингиз и вышел.

Глеб посмотрел вниз, где под столом в упаковке остались две полные бутылки. Лиза, которая наблюдала за всем этим со стороны, подойдя, только молча вздохнула. Глеб же решительно открутил пробки, вылил воду в один из кухонных котелков и поставил пустые бутылки под стол.

Глеб взял со стола поднос и задумался, куда бы поставить. Лиза подошла к нему и взяла поднос со стаканами с водой в руки. А потом вообще водрузила его на одну руку и стала при входе. Ее расчет оказался более чем верным. Залетевшего в палатку, которая служила столовой, первым Вадика тут же толкнул в спину Черный, и тот со всего размаху налетел на Лизу с подносом. Поднос со всем его содержимым вылетел наружу.

Когда Чингиз бодрым шагом вошел в столовую, поднос стоял на столе, а все ребята весьма правдоподобно изображали, что осушили стаканы до дна. Поскольку ни Глеб, ни Лиза шума не подняли, Чингиз ни о чем не догадался.

На обед были гороховый суп из пакетов и все та же утренняя пшенка, но с тушенкой.

— А вместо компота у нас опять будет зеленый чай, — сказал Чингиз и достал из кармана флакон с пищевой добавкой.

— Опять соленый? — спросил кто-то из ребят.

— Нет, — покачал головой Чингиз и вышел за чаем.

Когда, вернувшись, он разлил чай по кружкам, произошло что-то странное. Подростки, наверняка заранее сговорившись, взяв кружки, вышли на улицу и, подойдя каждый к отдельному кустику, выплеснули чай на землю.

— Так? — спросил Вадик у Глеба.

Тот только молча кивнул. Чингиз, который сел обедать, этого всего не видел, поэтому был уверен, что все выданное им подросткам те выпили.

— Давайте поиграем во что-нибудь, — предложила Полина.

— В монополию! — подхватил Мик.

— В слова! — выкрикнула Каролина.

— В испорченный телефон, — вспомнила Полина.

— А как это? — спросил Вадик.

— Мне мама рассказывала, — заявила Полина. — Садитесь рядом и передаете соседу справа на ухо то, что слышали от соседа слева. А последний озвучивает то, что до него дошло.

Но поиграть в «испорченный телефон» они не успели.

Чингиз, который, похоже, издали наблюдал за ними, подошел и как-то слишком для него спокойно спросил:

— А кто воду из-под стола выпил? Ну-ка, признавайтесь!

Подростки, которые понятия не имели о воде, вылитой Глебом, только пожали плечами и удивленно переглянулись.

— Да я не ругаться, я похвалить хотел, — заговорщицки улыбнулся Чингиз.

— Да не брали мы вашу воду! — сказал Мик.

И все его поддержали. Подростки, которые, надо отдать им должное, успели разобраться в характерах своих взрослых «воспитателей», не поддавались на явную провокацию и не собирались верить вдруг резко подобревшему Чингизу.

— Ну, как хотите. Кто выпил, тому на здоровье, — сказал Чингиз и, все еще не спуская с ребят внимательного взгляда, вдруг спросил: — Или, может, вы ее вылили?!

— Да что вы к нам с вашей водой прицепились! — не выдержал Черный. — Ну мы с Вадиком ее выпили. Правда, Вадик?

Тот с серьезным видом кивнул.

— Вдвоем? Две бутылки вдвоем?

— Нет, — покачал головой, продолжая ерничать, Черный, — мы еще с Миком и Кузей поделились.

Мик и Кузя, не сразу сообразив, как должны реагировать, тоже кивнули.

— Ладно, — похоже, действительно поверил и Чингиз. — В качестве поощрения за правдивость я предлагаю вам соорудить вон там, на более-менее ровной местности, футбольное поле.

— А ворота? — спросил Вадик.

— Из консервных банок! — прокричал Кузя.

— У нас здесь в кустах припрятаны нормальные футбольные ворота. Пошли покажу! — позвал Чингиз.

И через несколько минут ребята притащили несколько железных штырей, из которых можно было соорудить вполне сносные футбольные ворота.

Пока Лю Синь и Санек ели шурпу и плов, искоса поглядывая на компот из сухофруктов, доктор Ли уложил Мурата на кровать и, разбинтовав, осмотрел изрезанную стеклом руку, а потом продезинфицировал раны, густо смазал их какой-то желтовато-зеленой мазью и опять забинтовал. Потом доктор Ли сделал Мурату еще один укол и, убедившись в том, что температура действительно начала спадать и Мурат заснул, тихо предложил Саньку и Лю Синь:

— Теперь, если хотите, я могу провести экскурсию по лагерю. Здесь есть что посмотреть.

— Не, вы как хотите, а я спать! — покачал головой Санек.

— Ну и холёсё, — кивнул доктор Ли, от волнения традиционно для китайца не выговаривая звук «ш». — Приглядишь за другом. А я похвастаюсь своей прекрасной китайской соседке, чего нам здесь удалось достигнуть. Результаты впецятляют.

— Только не забудьте, что вы обещали разузнать, где теперь этот Слепой, которого нам надо достать, — напомнил Санек, позевывая.

— Да, все будет так, как я обещал. Мы пошлем несколько мальчиков с фотографией вашего знакомого по лагерям.

— С фотографией… — задумался Санек. — Фотографию, если только по Интернету попросить прислать. Есть у вас тут Интернет?

— А как же! Европейская гуманитарная миссия чем-чем, а связью нас обеспечила. Давайте добудем фотографии, а потом вы ляжете спать, а мы с Лю Синь пойдем на экскурсию.

Как оказалось, вся аппаратура стояла прямо здесь, в палатке доктора Ли. Правда, прежде чем выйти в Интернет, доктор достал из шкафа четыре белых халата. Одним прикрыл лежащего на кровати Мурата, в другой облачился сам, и Лю Синь с Саньком тоже попросил надеть халаты.

— Я ж спать сейчас буду… — удивился Санек.

— А правда, зачем нам халаты? — спросила Лю Синь.

— Я потом тебе объясню, — шепнул на ухо Лю Синь доктор Ли, а вслух строго сказал: — Это мера безопасности.