Война с демонами. Книга 5. Королева демонов - Питер Бретт

– Уходи из Дара Эверама с маджахами, – приказала она, когда аура начала темнеть. – Иначе я насажу твою голову на городские ворота.

– Дамаджах, пора бежать. – Ашия помогла ей подняться.

Иравен лежал бесчувственным кулем.

Инэвера оставила ее слова без внимания, изучая текущую через плитки магию. Она начертила в воздухе замысловатые письмена, и метки начали тускнеть, а ее жезл – разгораться. Она указала на неактивную плитку:

– Разбей.

Ашия немедленно расколола ее. Инэвера начертила для Ашии еще две метки, затем воздела жезл и ударной сорвала двери с петель.

– Убейте любого, кто окажется на пути, – приказала она, и шарум’тинг потянулись за короткими заплечными копьями, острия которых, несокрушимые и бритвенно-острые, были сделаны из окованного электрумом меченого стекла.

Как только женщины устремились вперед, в коридор ворвалась стража. Инэвера достала из мешочка с хора горсть черных горошин – заключенных в стекло обломков кости молниевого демона – и бросила в охрану. Посыпались искры, мышцы воинов сковало, и ее телохранительницы посбивали их с ног, как фишки. Копья вспыхнули, и Инэвера поняла, что мужчинам уже не подняться.

Впереди у двери, за которой томились ее родители, собрался отряд кай’шарумов. Позади них стояли два дама с посохами, которые ярко горели в свете Эверама.

Ашия с сестрами метнули в их гущу заточенные стекла, но дама вскинул посох, и сильнейший порыв ветра направил оружие обратно. Бо́льшая часть отскочила от доспехов, но одно вошло в зазор между пластинами на бедре Джарвах. Воительница не издала ни звука, однако Инэвера увидела, как ее аура подернулась рябью, и поняла, что рана серьезная.

Прежде чем женщины достигли стражи, посох воздел второй дама. Тот грубо, но мощно полыхнул огнем. Пламя быстро разбежалось по коридору, зацепив двоих стражников.

Не колеблясь Ашия с сестрами по копью прикрылись мечеными щитами и шагнули в пекло. Метки поглотили демонский огонь, и вот они очутились среди воинов.

Раздался пронзительный крик – это Мича искалечила шарума, поразив его в голень копьем. Брызнула кровь – Ашия пронзила горло кай’шарума своим двойным. Утробный стон – Джарвах сразила следующего, отыскав шов в его стеклянных доспехах.

Стены и ковры уже пылали, но Инэвера не чувствовала жара, благо меченые украшения поглощали энергию. Первый дама наслал на нее очередной шквал ветра, но она разделила поток воздуха мановением жезла, дала струйкам пронестись мимо, вновь собрала их за спиной и швырнула в священнослужителя.

Оба дама подняли посохи, защищаясь; вспыхнувшие метки разделили воздушный поток во многом так же, как сделала Инэвера, но она послала с ветром собственное заклинание. Ударные метки раскололи пол и сбили дама с ног.

Один выронил посох, и Инэвера отшвырнула его пинком. Второй держал свой посох крепко; пальцы, как у флейтиста, перебегали, манипулируя метками. Инэвера воздела жезл, намереваясь убить дама, пока тот не выпустил накапливающуюся энергию.

Но тут распахнулась дверь – и Инэвера увидела мать. Позади Манвах вырос Асом и придержал ее за горло:

– Этого более чем достаточно, матушка.

Инэвера застыла. Хора-жезл грел руку, вдруг сделавшись скользким от пота. Его мощь намного превосходила даже посохи дама, вместе взятые, которые, без сомнения, тоже начинялись демоновыми костями, – ее хватит, чтобы убить всех во дворце.

Но недостаточно для освобождения матери. Асом сдавил ей шею.

– Признаться, я удивлен, что ты заглотила наживку, – проговорил Асом. – Ты правда думала, что это будет так просто?

– Отпусти ее, – сказала Инэвера. – Это твоя бабушка, а не жалкая чинка-рабыня.

– Никто не удосужился нас познакомить, – ответил Асом. – Какое мне дело, если она умрет? Но я отпущу ее, когда ты вернешь мне сына. И настоящую бабушку.

Он искоса рассматривал Ашию. Ее лицо скрывало покрывало, но он, хотя мужем был никудышным, узнал жену безошибочно.

– И мою якобы мертвую суженую.

– Троих заложников за одного? – спросила Инэвера. – Вы, дама, плохо колдуете, но мне казалось, что уж простой арифметике в Шарик Хора должны научить.

Асом улыбнулся:

– Наслаждайся преимуществом, матушка, пока можешь. Мелан с Асави научили нас многому из магии хора – хотя и непредумышленно. Мы ежедневно сокращаем разрыв. Магия больше не достояние дама’тинг.

– Это противоречит недвусмысленным заповедям Эведжаха, – напомнила Инэвера. – «Не потерпите чародеев» – так сказал своему народу Каджи.

Асом пожал плечами:

– Теперь я – шар’дама ка, матушка. Пора пересмотреть эти откровения.

– Трупы, которые устилают твой путь к пьедесталу, не делают тебя шар’дама ка, мальчик, – сказала Инэвера. – Честолюбия ради ты предал всю Красию и поставил под угрозу собственно Шарак Ка.

Она пересеклась взглядами с матерью:

– Прости меня, матушка. Первая война должна быть превыше даже семьи.

– Ты моя дочь, – ответила Манвах. – Я буду любить тебя, даже если погасишь солнце.

Аура Асома разожглась гневом. Он мотнул головой, и в коридор вытолкнули Касаада. Тот спотыкался из-за протеза. Позади ухмылялся Кашив, приставивший к горлу ее отца нож. Выставленное предплечье защищала броня, и он позаботился превратить более грузного Касаада в живой щит.

– Начнем с малого, – сказал Асом. – Сдай мою дживах, и немедленно, иначе Кашив вскроет глотку твоему отцу.

Инэверу подмывало вскинуть жезл, но толку будет немного. Сразить Кашива, не причинив вреда отцу, ей удастся не лучше, чем убить Асома и не рискнуть жизнью матери. Она слышала, как приближается подкрепление. Скоро они будут здесь – дама с хора-посохами и много-много шарумов.

– Не надо, дочь моя, – произнес Касаад и судорожно вдохнул, когда Кашив прижал к его шее лезвие. – Избавитель простил меня. Моя душа чиста.

Инэвера взглянула на отцовскую ауру и поняла, что это правда. В бытность шарумом он был пропойцей и трусом, но сейчас готов к смерти и суду Эверама. Дух его взирал на одинокий путь, готовый отправиться по нему ради спасения семьи. Он понимал, что Асом видит в нем обычного хаффита, расходный материал. Истинной ценностью обладала Манвах. Внук никогда ее не убьет.

– Ей никогда не стать чистой после того, что ты сделал с Соли! – Мускулы Кашива напряглись, но Асом простер руку, останавливая его.

– Я пойду, Дамаджах, – сказала Ашия.

Дыша ровно и глубоко, Инэвера покачала головой. Сначала – Шарак Ка. Кости предрекли, что Ашии еще предстоит сыграть свою роль. Касааду же – нет.

– Сын мой, ты уже однажды покушался на жену. Больше не выйдет.

Асом уронил руку, и клинок Кашива, сверкнув, оставил на горле Касаада горячий кровавый росчерк. Инэвера вскрикнула, когда отец рухнул, захлебываясь собственной кровью. Едва Кашив лишился «щита», Инэвера воздела жезл и вышибла из него дух. Воина отшвырнуло по коридору, и он приземлился грудой дымящихся угольев, но черное дело было сделано.