Код возвращения - Данил Корецкий

Абрикосова отбросило назад, кресло по инерции отъехало и ударилось в стену. Короткопалые руки закрыли ушибленное место, между пальцев протекла кровь.

— Ты продал атомную бомбу террористам, сволочь! И еще изображаешь из себя целку! Да я тебя прямо сейчас в расход пущу!

Нескрываемая ярость овладела майором. И Абрикосов почувствовал, что над ним нависла вполне реальная угроза физической расправы.

— Перестаньте, что вы делаете! — слабым голосом сказал он. — Я же признался во всем!

Он достал платок, смочил его водой из графина, вытер лицо и приложил мокрую тряпку к носу, останавливая кровотечение.

Ярость прошла. Майору стало стыдно. Но только на миг.

— Смотри сюда! Узнаешь?

Вампир достал из кармана несколько фотографий и веером разложил перед Абрикосовым.

— Да. Вот этого слева. — На фото был изображен Дебзиев. — Он привез мне две недели назад оставшиеся деньги. Сто пятьдесят тысяч. И я отдал ему взрыватель. Его напарник держался в отдалении.

Нижегородцев скрипнул зубами. Мозаика сошлась. Но испытывал ли он от этого удовлетворение? Скорее наоборот.

— А теперь послушайте, уважаемый. — В голосе майора зазвенел металл. — Эти люди вовсе не арабы, и бомба им нужна не для шантажа Израиля. Это чеченские террористы. И фугас, который вы им продали за полмиллиона долларов, предназначен для проведения широкомасштабной кровавой акции на территории России.

— Не может быть! — Абрикосов нервно облизал губы и убрал от лица окровавленный платок. Пот уже не струился по его вискам, и руки дрожали не столь заметно. — Использовать ядерный фугас против российского населения?..

— Собирайтесь! — приказал Нижегородцев и, повернувшись к двери, крикнул: — Бурик!

Коренастый, бугрящийся мышцами человек тут же появился на пороге.

Нижегородцев встал. Абрикосов зачем-то взял лежащую на столе ручку. В душе майора шевельнулось неясное подозрение. Щелчок — и вместо пишущего стержня из ручки выдвинулась игла, точно такая, какими делают прививки против гриппа. Вампир прыгнул через стол, но не успел. Своеобразный шприц воткнулся в запястье левой руки, Абрикосов откинулся на спинку крутящегося кресла. Его глаза безжизненно застыли, а сведенное судорогой лицо превратилось в неприятную перекосившуюся гримасу.

Вампир выругался. Ручка, снабженная отравленной иглой, как маятник покачивалась из стороны в сторону, понемногу уменьшая свою амплитуду.

* * *

Москва,

Центральный аппарат

ФСБ России.

— Мы обобщили все агентурные донесения, сводки наблюдений, хронику происшествий террористической направленности, провели аналитический мониторинг по трем совпадающим основаниям: крупная фигура уровня координатора «Аль-Каиды», обучение в СССР, приключения в Гондурасе: Вахид Бекмурзаев объединяет все перечисленные признаки.

Заседания штаба противодействия операции «Рука Аллаха» проводились регулярно — два раза в месяц. Информация о них поступала на самый верх, формируя представление, что контрразведка не спит, а активно работает. Хотя на самом деле, как и всегда, эффективная работа производилась внизу, на «земле», и выполняли ее конкретные рядовые оперативники: старшие лейтенанты, капитаны, майоры. Именно они не спали ночами, рисковали своей шкурой, причем в самом прямом, а не переносном смысле.

Генералы не выполняют оперативных заданий, они их контролируют, хотя исполнители бывают невысокого мнения о подобном контроле. А в штабе в основном заседали генералы: Вериченко, Золотарев, Говоров и еще трое начальников главков. Поэтому единственной рабочей лошадкой являлся здесь полковник Яскевич: именно он проводил аналитическую работу и регулярно о ней докладывал. Остальные члены штаба с той же регулярностью критиковали его действия и учили, как надо было поступать. Что характерно, советы всегда давались задним числом, после того, как дело было сделано. Сейчас Станислав Яскевич делал свой очередной доклад.

— Подходящих фигур выявлено четыре: одна находится в Ираке, одна — в Афганистане, одна — в Иордании, одна — предположительно в Чеченской республике.

Лазерной указкой Яскевич показал местонахождение фигурантов розыскного дела: красная точка обжигала раскрашенную поверхность карты мира, как бы подчеркивая особую опасность каждого из отслеживаемых террористов.

— Кроме того, по данным нашего Тиходонского управления, там ведется работа по отработке связей Бекмурзаева.

— Вы уверены, что тиходонские коллеги не ошибаются? — перебил докладчика начальник Управления «Т» генерал-майор Говоров и поправил дымчатые очки в тонкой титановой оправе. — Это связи Бекмурзаева или человека, которого они хотят считать Бекмурзаевым?

Яскевич понятия об этом не имел, ибо проникнуть в мысли и предположения коллег не может ни один из руководителей, начиная от зонального опера и кончая директором ФСБ. Но отвечать так было нельзя.

— Я согласен с их мнением, — как можно увереннее кивнул он. — А они считают, что идут по следу именно Бекмурзаева.

— Кто непосредственно ведет разработку в Тиходонске? — спросил генерал Вериченко.

— Майор Нижегородцев, — четко ответил Яскевич, продемонстрировав свое знание обстановки.

Говоров кивнул.

— Это серьезный офицер. Он руководил захватом Абдуллы и ликвидацией Салима.

Вериченко наморщил лоб.

— Это ему мы персонально продлевали разрешение на службу? Он повредил глаза. И у него какая-то странная кличка.

Говоров выпрямился.

— Так точно, товарищ генерал-полковник. Свето-шумовая граната разорвалась прямо перед лицом, снижение зрения. А прозвище у него Вампир!

Вериченко кивнул.

— Да, это боевой, неоднократно проверенный офицер. Что ж, пусть работает.

Через полчаса очередное заседание штаба благополучно завершилось. Яскевич перевел дух.

* * *

Управляемый неведомой программой, объяснить которую сейчас не смог бы даже профессор Брониславский, Карданов шел по старым улочкам Богатяновки. Мимо двух-трехэтажных домов из парамоновского дореволюционного кирпича, с наглухо забитыми парадными, над которыми криво висели выцветшие фонарные полукружья из проржавевшей жести. Это был единственный район, где еще сохранились подобные раритеты старины.

Когда-то городовой или квартальный, а потом участковый уполномоченный заставляли хозяев регулярно обновлять свежей краской название улицы и номер дома, ввинчивать лампочки в выдвинутый стеклянный треугольник. Потом порядок кончился, хотя об этом никто не говорил: говорили про плохое финансирование ЖКХ и отсутствие денег. Но независимо от того, что кончилось — деньги или порядок, — теперь прочитать название улицы или номер дома было невозможно, особенно в сумерках. Стены домов избороздили трещины, причем трескался не кирпич, а расходились швы — это подтверждало высокое качество парамоновского кирпича и наличие грунтовых вод.