Корпоратив королевской династии - Дарья Донцова

– Где я? Кто вы?

Спустя пару дней мы пошли в гости, в компании оказался опытный психиатр, я рассказала ему о странном поведении клиента. Но врач не удивился, он объяснил, что с некоторыми людьми от излишнего волнения случается самогипноз. Человек без помощи психолога впадает в транс. В этом состоянии он может двигаться, разговаривать, отвечать на вопросы. Но начинает выкладывать перед посторонними то, что никогда бы им в обычном состоянии не сообщил. А потом, очнувшись, не будет ни о чем помнить. Психиатр не мог объяснить, почему это случается, но он знал, что чаще в подобное состояние впадают женщины, испытывающие длительный душевный дискомфорт. Те, кто внезапно потерял близких, услышал от врача о смертельной болезни, узнал об измене мужа. Один из признаков того, что ваш собеседник сам себя вогнал в транс, это его поднятые вверх руки, которые не опускаются до того момента, как измененное сознание станет нормальным. Розамунда сегодня получила флешку, здорово разнервничалась, посмотрев ее, потом явилась я с приглашением на бал, и нервная система женщины, которая каждый день думает об убитой дочери и мечтает за нее отомстить, не выдержала. Розамунда впала в транс, притащила меня к себе в спальню… Не думаю, что она бы в нормальном состоянии продемонстрировала едва знакомой женщине запись, которую решила отвезти в полицию. Но аптекарша собой не владела, а сейчас она очнулась.

– Почему мы тут? – спросила Розамунда.

Мне стало бесконечно жаль госпожу Фихте.

– Я принесла вам приглашение на бал в Олаф.

– А-а-а-а, – протянула Фихте, – точно!

– Вы сказали, что не пойдете…

– Конечно, нечего мне там делать.

– Потом у вас заболела голова, – придумала я, – вы пошли по коридору, я отправилась на всякий случай за вами. А вы сели на диван и заснули ненадолго. Минут на пять.

– Да? Я ничего не говорила? – испугалась Розамунда.

– Нет, – заверила я. – Как вы себя чувствуете?

– Все нормально, – устало произнесла она. – В последнее время со мной что-то странное происходит. Вчера очнулась в мясной лавке, а не помню, как туда шла…

– Обратитесь к невропатологу, – осторожно посоветовала я, – и к психологу.

– Незачем мне по врачам шляться! Здорова я, – отрезала собеседница.

Я сказала:

– Госпожа Фихте, во время праздника в большом зале замка покажут фильм. Вам лучше не пропустить премьеру. В ленте будет рассказана вся правда о том, что случилось с Паулиной.

Аптекарша отшатнулась к стене.

– Не верю! Зачем им эту историю ворошить!

– Я не видела кино, – ответила я, – просто являюсь гонцом от Элизы. Она просила вам передать, что в фильме пойдет речь о Паулине и Эдмунде, откроется некая шокирующая информация. Мой вам совет: упросите мужа прийти и получить звание рыцаря. Фильм покажут после конкурса на звание «Королевы Олафа». Управляющая клянется, что вы наконец-то выясните истину. Вы положили конверт с пропуском в карман фартука, не потеряйте его.

Розамунда вынула приглашение.

– Ишь ты, ВИП-ложа! Нас с Юрой причислили к сонму небожителей. Муж подумает, как он решит, так и будет.

В начале первого ночи мы с Элизой вошли в спальню госпожи Мартины и начали осматривать шкаф. Мы задержались из-за того, что Гант была занята подготовкой к торжеству, потом я подробно рассказала ей о своем визите к Розамунде.

– Сколько счастливого времени я провела в этих покоях, – вздохнула управляющая, – и вот теперь они навсегда заперты.

Я встала на четвереньки и стала осматривать пол.

– Вы всегда можете войти сюда.

– Хозяйка запретила, – вздохнула Элиза, – а так хочется порой заглянуть в ее опочивальню. Чувствуете, чем пахнет?

Я потянула носом.

– Пылью.

– Да нет же, – неожиданно обиделась Элиза, – розовым маслом. Мартина его очень любила, говорила, что ее мама и бабушка им пользовались. Видите керамический домик на консоли? Это аромалампа, не такая, как сейчас делают, а самая простая. Внутри подставочка, на ней емкость с водой, туда капают масло, а внизу зажигают маленькую свечку. Огонь нагревает жидкость, и комната наполняется приятным запахом.

Спутница сделала глубокий вдох.

– Ощущаю его всем сердцем.

Я потрогала пальцем царапины на полу.

– Элиза, когда вы приводили паркет в порядок?

Бывшая горничная Мартины подошла ко мне.

– Очень давно. В последний раз за пару дней до смерти Мартины. С помощью воска. Пока была жива моя хозяйка, полы в замке только им натирали, ну, кроме тех помещений, где плитка. Жена Карла по своей моде жить решила. При ней полы лаком замазали. Новая метла по-новому метет. Очень уж ей продемонстрировать хотелось: нынче на троне Карл и Елена. Они с мужем стали экскурсантов пускать.

Лицо Элизы исказила гримаса.

– Бедная Мартина, наверное, в склепе ворочается в ужасе от того, что по Олафу не пойми кто ходит. При ней-то только раз в году чернь сюда войти могла. Паркет, покрытый лаком, отвратительно выглядит. Убита красота дерева. Новая госпожа Хансон, мда…

Управляющая замолчала.

Я встала.

– Вы их не любите. Карла и Елену.

– Не за что! – отрезала Элиза. – Служу им верно, потому что приказ от настоящей госпожи получила, от Мартины. Велено мне Олаф не покидать. Ангелом-хранителем она меня назначила. Это большая честь. Но и послушание тяжелое. Да только от него не отказываются. Серафим Саровский говорил: «Можешь не молиться, можешь не поститься, а послушание исполняй».

Я стала обходить спальню, рассматривая иконы, висевшие над узкой кроватью.

– А Мартину вы любили? Что она была за человек?

– Да зачем вам это знать, – грустно вздохнула Элиза, – теперь уж все равно.

Я остановилась около картины, изображающей волка в лесу.

– Чем больше я выясню о Мартине, тем быстрее пойму, как открывается тайник. Один раз мне пришлось искать выход из запертой комнаты. Когда я уж совсем было отчаялась обнаружить ключ от замка, вспомнила, что владелец дома – бывший капитан дальнего плавания, взяла с камина модель парусника и там нашла связку.

– Мартина… она мне вместо матери была, – протянула Элиза, – я пришла совсем юной в Олаф, нанялась уборщицей. Чем глупенькая девчонка привлекла внимание хозяйки? Понятия не имею. Но через пару месяцев Марк, тогдашний управляющий, выдал мне форму горничной и приказал наводить порядок на половине хозяйки. Помнится, я, дурочка, перепугалась и стала просить его: «Можно я откажусь? Боюсь, что не справляюсь!» Но мне велели идти в покои Мартины, вот так я и стала ее прислугой.

Я молча слушала Элизу.

Несмотря на отсутствие образования и воспитания, девочка понимала, что болтать о том, как живет госпожа, нельзя. Сначала местные сплетники пытались расспросить Элизу, но она уходила от разговоров. Мартина поняла, что прислуга умеет хранить тайны, и приблизила девушку к себе. У Элизы не было возможности окончить гимназию, ей пришлось идти работать с четырнадцати лет, чтобы помогать больному отцу, мать ее давно умерла. Мартина давала горничной книги, альбомы с картинами, научила ее правильно говорить, объяснила, как надо одеваться, чтобы выглядеть уместно в разных обстоятельствах. Хозяйка стала для прислуги наставницей, подчас суровой. Элизе крепко доставалось от нее, если она, накрывая на стол, путала приборы или подавала к красному вину фужер для белого. Мартина потребовала от горничной вызубрить назубок массу вещей, но она никогда не злилась, не кричала просто так, из-за дурного настроения.