Рейтар - Андрей Круз

Боялись зря, о бесчинствах на территории Рисского княжества Круглый предупреждал особо, и к его словам относились серьезно. Кто-то пил для веселья, кто-то – чтобы забыться, кто-то, уже окончательно утративший способность к любым чувствам, пил просто так, чтобы провести время, то, которое осталось до следующего боя.

Злой пришел в трактир вместе с нашим отрядом, уставший, с покрасневшими от недосыпания глазами и длинной щетиной на лице, с заметным, наскоро и небрежно отстиранным пятном чьей-то крови на рукаве рубахи. Где он был, что делал – я не спрашивал. Глупо было бы спрашивать демона, чем он занимался с тех пор, как являлся к тебе в последний раз. У Злого не было таких дел, о которых можно было бы рассказывать людям с гордостью. А теперь их не было и у меня, пожалуй что.

– У половины полков новые командиры, – говорил он, жадно обкусывая индюшачью ногу и запивая ее вином из оловянного бокала. – Отпуска солдатам отменены, те полки, что на восточной границе стоят, уже вышли к западной. Дороги и границы перекрыты, завтра начнут мобилизацию, – перечислял он новости.

– Но ждать ее конца не будут? – уточнил я.

– Верно.

Кость полетела в тарелку, а Злой потянул с большого блюда еще одну ножку, с хрустом впился в нее крепкими зубами.

– Демон забери, два дня даже поесть не мог, – пояснил он, перехватив мой взгляд. – В общем, война идет. Орбель основные силы бросил против Дикого Барона, лучшие части идут к границе Свирре, готовятся штурмовать перевалы… ну, так сообщают, – добавил он.

– А с этой стороны он точно ничего не ждет?

– Правда только Брату с Сестрой ведома, – поморщился он, – но наши люди следят, сообщают сюда.

– А мы что?

– Пока с войсками пойдем, с авангардом, а дальше… дальше Круглый скажет, без дела мы не останемся, уж будь уверен.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся я, отпив из бокала кисловатого белого вина, которое выставил плененный трактирщик. – Когда?

– Со дня на день, тянуть все равно нельзя, в Риссе людей Орбеля много, движение войска все равно скоро откроется, – ответил Злой и, выдержав паузу, добавил: – Да ты не бойся, без нас точно не начнут. Мы для войска теперь вроде отмычки, если нас нет – ни одну дверь просто так не пройдешь. Или затычка в любой бочке с дерьмом, но это уже ты сам выбирай.

Отряд так и пил в «Оловянном кубке». Порывавшихся пойти в бордель остановили другие, те, кто сообразил, что даже обитательницы веселых домов побежали на казнь. Список приговоренных был большим, его уже вчера развесили по всем площадям города, заодно позволив сообразить, что отпечатан он был заранее, до того, как «случилась попытка мятежа». Казнить будут поочередно, давая толпе получить всю порцию ужаса и радостного осознания того, что топор властной воли обрушился вовсе не на него, а на кого-то другого. Неважно, виноват тот или нет, но это его, а не тебя терзают палачи на высоком помосте, выставленного на обозрение всей земле и небесам. И кто знает, успеют ли живодеры уложиться в один день, или нет?

Робкие слова трактирщика о том, что пора закрываться, даже не достигли слуха сидящих в зале. Лишь Резаный показал тому кулак и пообещал зажарить на вертеле, если подавальщики хоть на минуту остановятся, а бокал его останется сухим хотя бы на миг.

Рисское войско перешло границу владений Орбеля на самом рассвете, сберегая для первого удара весь долгий летний день. Передовые кавалерийские отряды захватили мосты через реку, сбили заслоны и пограничные заставы, открыли, образно говоря, ворота во вражеские земли. За ними, поднимая сухую пыль выгоревших под летним солнцем дорог, серо-зелеными колоннами шли полки пехотные, катились, грохоча колесами лафетов и зарядных ящиков, артиллерийские батареи, спешили белые фургоны полевых лазаретов, медленно и тяжело тянулись сонными волами осадные и саперные парки, а затем их снова сменяла конница, и опять шла пехота, и так без конца.

Первоначальный замысел удался, удар был неожиданным. Первые пленные на допросах говорили о том, что войну ждали, но намного позже, после того, как Рисс завершит мобилизацию. Полки первой очереди действительно ушли к юго-востоку, куда послал их князь Орбель Второй, озверевший от наглого захвата чуть ли не самой сладкой его дойной коровы – княжества Свирре. Войска пошли туда и уперлись в почти неприступные перевалы, штурмовать которые можно было только большой кровью и не с ходу, а река стала для валашских судов непроходима, текущая теперь среди враждебных земель. А со стороны Рисса остались лишь войска второй линии, малочисленные и к большой войне неготовые.

Сотня Хорга успела дважды вступить в дело, захватывая мосты через частые в этих краях малые реки, причем потеряла при этом всего одного человека из нового пополнения. Требуемая внезапность была достигнута.

Подпираемый спешащим сзади войском, наш отряд шел пыльными дорогами, ведущими между деревень, виноградников, фруктовых садов, крошечных городков и брошенных стражей дорожных застав. Крестьяне прятались от нас в полях, бросая дома и имущество, но мы не грабили – и некогда нам, и идем налегке, лишь с вьючным обозом, куда что девать?

К вечеру второго дня наступления, когда наш отряд встал биваком в указанном планом месте, нас догнал курьер командования, передав приказ дождаться конно-егерского эскадрона, передав ему роль «острия копья», а самим возвращаться к основным силам, а если точнее, то к штабу армии, расположившемуся в городке Пулих, главном в этой провинции. Приказ был подписан Арио Круглым, из чего я сразу заключил, что вести честный бой нам судьба не сулит, понадобились мы опять в роли иной.

Наша замена – эскадрон запыленных и радостных от ощущения воинской удачи конных егерей – подошла к утру. Командир его отсалютовал Хоргу, скомандовал марш и погнал своих бойцов дальше в глубину вражеских земель, а мы же отправились назад.

Все же настоящая война шла за нами, мы лишь прокладывали путь потоку, захлестнувшему до того мирные и сонные земли. Мы шли впереди и видели лишь испуг и изумление, а настоящий каток двигался сзади, вместе с пехотой, вместе со следующими за ней отрядами охраны тыла. Вдоль дорог появились виселицы, в деревнях на улице лежали трупы людей и собак, которые никто не убирал и над которыми собирались облака мух, дымы пожаров пачкали до того ясное небо. Война никогда не меняется и не изменится. Перед ней катится волна смерти, а за ней остается след грязи.

У ворот Пулиха на длинной, спешно выстроенной виселице болталось десятка полтора мертвецов в дорогой одежде и даже в обуви – выставленный караул не дал эти трупы обобрать, хотя, уверен, охотников нашлось бы немало. Табличка, прибитая к столбу, сообщала о том, что здесь завершили свой жизненный путь власти сего городка, поставленные править и кровопийствовать «злодеем человечества» Орбелем Вторым, и по его грехам они сейчас ответили. Среди казненных было несколько человек в красных мундирах «клопов», так что можно было сказать с уверенностью, что их место заняли совсем другие люди, в синих сюртуках подобного же ведомства из Рисса. Жизнь продолжается, так сказать.