Погадай на дальнюю дорогу - Анастасия Дробина

– Яшка? А с ним кто?

– Не признал? – хихикнула Маргитка, усаживаясь рядом. – Дашка твоя.

– Это что же? – Илья нахмурился. Помедлив, отстранил Маргитку: – Иди, девочка. Иди пока... – И, не дожидаясь, пока она уйдет, пошел к кухонной двери.

– Да нужен ты им, сатана... – буркнула вслед раздосадованная Маргитка.

Но Илья не услышал ее.

В кухне было ненамного виднее, чем в сенях: вставленная в стакан оплывшая свеча мигала и потрескивала фитильком, вот-вот грозя погаснуть. В дрожащем пятне света Илья разглядел две фигуры, находящиеся друг от друга на угрожающе близком расстоянии. Илья нарочито громко стукнул дверью. Послышался испуганный шепот, шорох платья. Подойдя, Илья увидел спокойное лицо дочери.

– Дадо? – не удивившись, спросила она.

Яшка стоял рядом с ней, оскорбленно скрестив руки на груди. Лишь подойдя вплотную, Илья разглядел на его скуластом лице некоторое замешательство. Да... Быстро они, однако, спелись.

– Дашка, выйди! – приказал он дочери.

Та молча, вытянув руку, пошла к двери. Яшка, помедлив, тронулся было за ней, но Илья остановил его:

– Подожди, парень.

Яшка застыл у стола, уставившись в пол. Когда за Дашкой закрылась дверь, в кухне наступила тишина. Илья подошел к столу, снял пальцами нагар со свечи. Пламя сразу выпрямилось, ярко осветило насупленную Яшкину физиономию со сдвинутыми бровями. Глядя на огонь, Илья сказал:

– Вот что, чаво... Не морочь девке голову, я добром прошу... пока. Лучше бы мне тебя возле нее больше не видеть. Или другой разговор у нас пойдет.

Тишина. Свеча вдруг накренилась в стакане, уронила на стол несколько прозрачных капель воска. Яшка вздрогнул, поднял голову.

– Зря ты так, Илья Григорьич, – негромко сказал он. – Я до твоей дочери пальцем не дотронулся. Разбей меня бог, если вру. Я с ней не в потешки играю. Если надо, и посвататься могу.

– Это что еще за «если надо»? – проворчал растерявшийся Илья. Такого он никак не ждал и с минуту молчал, обдумывая ответ. Наконец хмуро сказал: – Ты словами-то не бросайся. Цыган ведь, знаешь, что говоришь. Меня-то ты не обдуришь, а вот девочке голову дурить не надо. Сам видишь, какая она у меня. Бога побойся.

– Не веришь, Илья Григорьич?! – вдруг вскипятился Яшка. – Думаешь, вру? Думаешь, раз она слепая, так не нужна никому? Хоронить ее заживо можно, да? Думаешь, никому она не понадобится? Да я Дашку... Да вот хоть завтра сватов пришлю. Пришлю, и все! Имею я право, имею или нет?! Завтра! Отдашь?

– А что тебе отец скажет? – поинтересовался Илья, немного сбитый с толку Яшкиным напором.

– А что? – искренне удивился Яшка. – Разве он не друг тебе?

Илья невесело усмехнулся. Знал бы Митро...

– Ладно, чаво. Со сватами не гони. Дело твое молодое, еще семь раз перегорит.

– Да чтоб мне... – снова страстно начал Яшка, но Илья оборвал его:

– Молчи. Еще раз говорю – подожди сватать. Жена – не подкова, посреди дороги не сменишь. Подумай вперед, нужна тебе такая баба или нет... и что ты с ней делать будешь. Не клянись, подумай, я тебя за язык не тяну.

– Но и Дашку тогда от меня не гоняй, – упрямо сказал Яшка. – Я ее ничем не обижу.

Илья посмотрел в узкие глаза парня.

– Ну... смотри у меня. Если что – я тебя на краю света найду.

Яшка просиял улыбкой и пулей вылетел за дверь. Илья посмотрел ему вслед, невольно улыбнулся, в который раз подумав: до чего же на отца похож, проклятый... Тот тоже если в голову чего заберет – оглоблей не выбьешь. Как знать, может, и не останется Дашка вековушей...

Из-за стены слышались веселые голоса, звон гитар, пение, но Илье не хотелось идти к гостям. Он посидел немного на застеленных ковром нарах, глядя на сочащуюся каплями воска свечу, затем прилег. И заснул в темной кухне под доносящееся из зала «Черт с тобой, черт с тобой...».

Проснулся он три часа спустя от шума в сенях: гости уезжали. Была уже глубокая ночь, за окном снова барабанил дождь, свеча давно догорела и погасла. Илья сел, потянулся, поскреб голову. Дождавшись, пока в сенях смолкнет голос Иринки, допевающей отъезжую, встал и пошел к двери. В глубине души он рассчитывал, что Настя уже легла спать.

Зря надеялся: из-под двери комнаты пробивалась полоска света. Более того – оттуда слышались звуки скрипки, из чего Илья заключил, что Гришка тоже не спит. «Понарожал на свою голову, – сердито подумал он, стоя под дверью, – ни днем ни ночью покоя нет». С минуту Илья медлил, раздумывая – не смыться ли еще куда-нибудь? – но дверь вдруг открылась, и мимо, не заметив отца в темноте, прошли Дашка и Гришка. Дашка, к удивлению Ильи, о чем-то оживленно говорила брату, тот кивал. Подождав, пока дети свернут на лестницу, Илья вошел в комнату.

Настя сидела у окна, вынимая из волос шпильки. Рядом на столе горела свеча, освещая черное оконное стекло, в которое Настя смотрелась как в зеркало.

– Илья? – спросила она в окно.

– Угу. – Он вошел, сел на пол у стены.

– Где тебя носило? Мы тебя ждали-ждали... Грачевский приезжал с друзьями, все тебя с Варькой помнят, так хотели послушать... Вон, до полвторого уезжать не хотели, все думали – ты вернешься.

– До большой чести, значит, дожил, – фыркнул Илья. – Такие большие господа до ночи дожидаются.

– Что ж тут плохого? – пожала плечами Настя. – Я тебя семнадцать лет слушаю – и то иногда мороз продирает, а уж гаджэ...

– Скажи лучше, чего детям не спится.

– Ой, а Дашка тебе не говорила? – Настя быстро обернулась, и Илья увидел улыбку на ее лице. – Они с Гришкой новый романс учат – «Расставаясь, она говорила», он только-только в моду входит. Гришка на скрипке старается, а Дашка – партию первую...

– А вторую кто? – спросил Илья, чувствуя невольную обиду на дочь: Дашка не обмолвилась ему об этом ни словом.

– Там второй не надо, одним голосом хорошо. Митро говорит, что если у них хорошо пойдет, то уже можно будет на той неделе их в ресторане с этим выпускать. Вот я не я буду, если Дашка первой певицей не станет! А без Гришки уже сейчас в хоре не обходятся!

В голосе Насти слышалась такая гордость, что Илья проглотил очередную насмешку. Что ж... Хочет она, чтоб из детей артисты получились, – пусть. Тоже хлеба кусок. Он сам уже давно смирился с тем, что кофаря из Гришки не выйдет. А для Дашки это и вовсе лучшая дорога. Подумав о дочери, Илья вдруг вспомнил о сегодняшнем разговоре с сыном Митро.

– Ты знаешь, что твоя дочь удумала? Захожу сегодня в кухню, смотрю... мать-заступница и все угодники...

Выслушав рассказ мужа, Настя кивнула:

– Да, я знаю. У них с Яшкой это давно, еще с весны. Он, кажется, сватать ее собирается.

– Ах, вот что! – свирепо сказал Илья. – Опять все всё знают, только отец родной ни сном ни духом... Не отдам!