Зависть: теория социального поведения - Гельмут Шёк

экспертов людей, которые осведомлены о «безумии сердца», а не только обычных медиков?[200]

Это свидетельствует о поразительной интуиции Мелвилла. По сию пору в криминологической литературе и практике сохранилась заметная антипатия к прямым ссылкам на мотив зависти, даже если в других источниках содержатся убедительные свидетельства роли этого мотива в преступлении.

Только теперь, спустя 40 страниц после начала повести, Мелвилл вводит концепт зависти в главе, озаглавленной «Зависть, ярый гнев, отчаяние» – словами, которыми Мильтон описывает Сатану. С этого момента зависть снова и снова упоминается в качестве причины, по которой каптенармус преследует Билли Бадда. Клэггерт сам хорош собой, но его частые иронические замечания о красоте матроса автор объясняет завистью:

«А ведь зависть и антипатия – страсти, если рассуждать здраво, словно бы несовместимые – тем не менее нередко рождаются неразрывно соединенными, как Чанг и Энг, знаменитые сиамские близнецы. Но зависть – такое ли уж это чудовище? Вспомним, однако, что немало людей, представавших перед судом, в чаянии смягчения кары признавали себя виновными в самых ужасных преступлениях, но кто и когда в подобных обстоятельствах хоть раз сослался на зависть? Все словно соглашаются, что это чувство куда постыднее даже тягчайшего преступления. И не только всякий спешит отречься от него, но иные добрые души просто отказываются верить, что умный человек вообще способен поддаться зависти. Однако зависть гнездится в сердце, а не в мозгу, а потому никакой ум не может послужить от нее защитой»[201].

Страсть зависти хранят в тайне все люди вне зависимости от культуры и языка, хранят с большим страхом и стыдом, чем любую эротическую страсть или перверсию. Последней потребовался Зигмунд Фрейд и его школа, чтобы стать темой для художественной литературы и светской беседы. Неслучайно Мелвилл написал эту повесть, в которой зависть описана во всем зловещем безобразии, в конце своей очень долгой жизни, полной лишений и разочарований; ведь для этого он должен был полностью покориться своей судьбе и смириться с тем, что современники не ценят его творчество.

Автор описал в Клэггерте не пошлую зависть, не просто «ту опасливую ревность, которая искажала лицо Саула, когда он угрюмо и подозрительно размышлял о юном миловидном Давиде». «Зависть Клэггерта гнездилась глубже». Он чувствовал, что внешняя красота Билли отражает невинность его натуры, не знающей зла и зависти. Именно этот удивительный моральный феномен довел Клэггерта до пароксизма зависти.

Мелвилл признает даже параноидальный аспект такого рода зависти; из-за того, что Клэггерт не мог представить себе, что Билли совершенно ничем не отвечает на его ненависть, и не мог с этим примириться, он усматривал намеренные оскорбления в случайных происшествиях, например в пролитой миске супа, чтобы иметь возможность добавить «в желчь своей зависти еще и жгучую кислоту презрения»[202].

Слепое пятно у исследователей Мелвилла в отношении мотива зависти в «Билли Бадде»

Не только социальные науки нашего века демонстрируют слепое пятно в отношении зависти, но еще и литературная критика. Когда писатель уровня Германа Мелвилла посвящает многие страницы своей последней книги тщательной подготовке читателя к главному мотиву загадочного центрального персонажа драмы, когда он кроме этого фактически излагает феноменологическую теорию зависти с точки зрения глубинной психологии и когда он выбирает этот концепт в контексте особого сочетания слов, позаимствованного из «Потерянного рая» Мильтона, для заголовка одной из глав, то можно было бы предположить, что исследователи Мелвилла, по крайней мере анализируя данную повесть, будут обязаны хотя бы один раз упомянуть о попытке Мелвилла разгадать загадку зависти и связанного с ней преступления. Мы будем напрасно искать эти упоминания. Систематический обзор исследований о «Билли Бадде» приводит к выводу, что большинство из них совершенно игнорируют проблему зависти. Это тем более удивительно, что Мелвилл неоднократно использовал этот мотив в других своих произведениях и был озабочен его метафизическим смыслом, что явствует из его размышлений о Джоне Мильтоне[203].

На протяжении 280 страниц книги, по которой сейчас, видимо, изучают Мелвилла студенты американских университетов, Мерлин Боуэн анализирует творчество Мелвилла. «Билли Бадду» посвящены целиком страницы 216–233 и 10 других абзацев в разных местах книги. Хотя Клэггерт часто поминается как символ зла, в книге нет ни слова о мотиве зависти, который Мелвилл так определенно подчеркивал и так подробно развивал.

Боуэн избегает этого термина и пишет только, что Клэггерт исполнен злобы и зла. Больше всего места он уделяет внутреннему конфликту в душе капитана Вира. И даже когда он время от времени возвращается к мотивам доносчика, Клэггерта, он не идет дальше общих слов (о загадке безнравственности) или упоминает только самый поверхностный мотив, который, как четко показывает Мелвилл, порожден завистью: «Клэггерт, чья тайная зависть, питаемая мнимым оскорблением…»[204] Мелвиллу бы не требовалось строить половину повести вокруг мотива зависти, если бы он просто хотел объяснить ненависть Клэггерта к Билли Бадду тем, что Клэггерт воспринимал как высокомерие со стороны Билли. Безусловно, ни один читатель не смог бы понять из книги Боуэна, что в «Билли Бадде» Мелвилл дал одно из самых детальных аналитических описаний зависти, которое, к тому же, имеет ключевое значение для развития сюжета.

В книге Э. Р. Хамфри «Мелвилл» 114 страниц, три из которых посвящены «Билли Бадду». Автор не сомневается в том, что Мелвилл придавал большое значение анализу характера Клэггерта: «Анализ томления и злобы, странным, но вполне реалистичным образом смешавшихся в душе Клэггерта, относится к лучшим страницам в творчестве Мелвилла… Это одновременно тщательный и в то же время беглый анализ, спокойный и внушающий беспокойство, и он значительно интереснее, чем могла бы быть любая погоня за сенсацией»[205] Слово «зависть» в книге Хамфри не упоминается.

В своем исследовании, посвященном малым формам в творчестве Мелвилла, Ричард Хартер Фогл упоминает Клэггерта только один раз. Вот все, что он пишет: «Клэггерт, каптенармус… чья натура состоит из чистого зла»[206]. Природа этого зла, о которой прямо пишет Мелвилл, не упомянута.

Тайрус Хиллуэй в своей 176-страничной книге о творчестве писателя считает «Билли Бадда» бесспорной вершиной творческой зрелости Мелвилла. Это не просто его последняя книга, плод последних десяти – между семьюдесятью и восемьюдесятью – лет жизни, но и изложение его философии, повесть, написанная без надежды на гонорар и на современного читателя, главным стимулом для завершения которой была близость смерти. Можно было бы подумать, что Хиллуэй хотя бы намеком, хотя бы одной фразой даст понять читателю, что Мелвилл размышляет над проблемой зависти. Но слово «зависть» не появляется ни разу. Клэггерт – это воплощение зла, и ничего больше[207].

Книга