Позывной «Волкодав» - Георгий Савицкий

Солдаты таскали тяжелые ящики с патронами и гранатами, готовили бутылки с зажигательной смесью. Мимо здания комендатуры, пыля, проехали бронемашины «БА-10» Отдельного броневзвода войск НКВД. Нестройной колонной прошагала сводная рота ополчения. Толку от них было немного, но все-таки…

* * *

– Вот и пригодились гранатки!.. – Боец-пограничник Оперативного отряда выложил перед собой пару увесистых «танюшек» – «РПГ-40». Их с таким трудом, правдами и неправдами, добыл командир.

В том, что дело дойдет до гранат и бутылок с «коктейлем Молотова», никто из воинов с зелеными петлицами не сомневался. Они были тренированными, неплохо подготовленными и готовились подороже продать свои жизни. Каждый понимал – в город «фрицев» пускать никак нельзя. Сейчас через Барвенково уже начиналась эвакуация целого фронта!

Маршал Тимошенко, осознав свой стратегический просчет, наконец решился на прекращение наступления и отвод войск в оборону, в соответствии с планом Василевского. Но и обороны уже не получалось. А получалось вести тяжелые и жестокие арьергардные бои с превосходящими силами гитлеровцев и медленно отходить на Барвенково и дальше – к исходным рубежам несостоявшегося наступления. Удержать бы Ростов-на-Дону, хотя для этого еще нужно было спасти армию от полного разгрома…

С запада наседал Паулюс, с юга – от Славянска и Краматорска стремительно атаковал Клейст, от полного разгрома советский фронт спасала только лишь горстка храбрецов…

* * *

Виктор прицелился и стал бить по вражеской пехоте короткими очередями. Привычно стрекотал автомат «ППШ». Через прицел Ракитин видел, как валятся фигурки в серо-зеленых мундирах. Расстояние до них было не больше ста пятидесяти – двухсот метров, самое то для надежного и смертоносного пистолета-пулемета Шпагина.

Метрах в ста от передовой линии окопов чадно горел подбитый «Панцер-IV», уткнувший вниз длинный ствол 75-миллиметрового орудия, увенчанного дульным тормозом. «Зверя Панцерваффе» «укротили» бронебойщики старшины Свата. Подпустили уже ближе некуда и методично расстреляли сосредоточенным огнем из противотанковых ружей Дегтярева и Симонова. Ну и нервы у мужиков – стальные канаты! Бронебойщики перебили гусеницы, повредили ходовую часть, разбили смотровые триплексы, прострелили ствол пушки. Выбравшихся наружу танкистов «успокоили» навечно автоматчики Ракитина.

Перед советскими окопами уже горело не менее десятка танков Клейста – тех самых, которые в соответствии с планом операции «Fredericus» должны были развивать наступление с фланга, занять Барвенково и окончательно рассечь силы Красной Армии, отрезать их от спасительного выхода из окружения…

В оглушительную какофонию боя вплетался отчетливый грохот выстрелов противотанковых ружей старшины Святкина. Опытный боец Сват уничтожал немецкие танки расчетливо и хладнокровно. Каждый крупнокалиберный патрон был на счету, потому бронебойщики били редко, но метко.

Еще один угловатый «панцер» замер на поле боя. Его моторный отсек был прострелен метким огнем длинноствольной «бронебойки». Один из противотанковых расчетов выбрался на новую позицию во фланг наступающим немецким танкам. Бронебойщики закрепились как раз под разбитым «панцером». От их меткого огня и другой танк «расстелил гусеницу» и завертелся на одном месте. Он развернулся бортом к русским позициям, и бронебойщики Свата расстреляли его, как на полигоне, вогнав несколько бронебойно-зажигательных пуль. «Панцер» полыхнул, как сухая копна сена. Уничтожив два немецких танка, героический расчет без потерь вернулся в свои окопы.

Среди танков Клейста новых модификаций «панцеров» было не так уж и много. А броня «Двоек» и «Троек» без проблем простреливалась из противотанковых ружей ПТРД и ПТРС. Замаскированный крупнокалиберный пулемет «ДШК» берегли на крайний случай, как огневой резерв. Его мощь еще будет востребована, Ракитин в этом и не сомневался.

А пока рядом в очередной раз грохнуло противотанковое ружье Симонова. Именно этот расчет уже успел подбить один из немецких танков и вот взял на прицел второй. Увесистая пуля массой 64 грамма, разогнанная до скорости километр в секунду, перебила гусеничную ленту «Panzerkampfwagen-III», и у нее еще хватило энергии своротить передний ведущий каток. «Средний-легкий» немецкий танк оказался полностью обездвижен, но на этом злоключения его экипажа только начались. Сила инерции развернула бронированную коробку, но механик-водитель успел затормозить уцелевшую гусеницу до того, как приземистый танк станет бортом к русским окопам. Однако это помогло мало. Следующая 14,5-миллиметровая пуля без труда вырвала «с мясом» люк в борту башни, заполнив тесноту боевого отделения едким газом. Дело в том, что советский бронебойщик использовал те самые «химические пули» «БЗХ», которые удалось «выцыганить» на складе. После пробития брони герметичная капсула в хвостовике пули лопалась, выпуская облако едкого хлорацетофенона. Немецкие танкисты, заходясь приступами удушающего кашля и ничего не видя из-за слез, распахнули люки и попытались выбраться из «бронированной душегубки». Прямо под пули бойцов Оперативного отряда НКВД! А те уж своего не упустили – «нашинковали» гитлеровцев из пулеметов и автоматов.

Совершенно неожиданно для немецких танкистов огонь русских противотанковых ружей стал почти непреодолимым препятствием. Несмотря на то что в Вермахте уже появились самые современные к 1942 году, модернизированные танки «Panzerkampfwagen-IVF2» с длинноствольными 75-миллиметровыми пушками, основная масса танков была все той же, что и с начала войны. «Панцеры-III» и «Панцеры-IV» имели явно недостаточное бронирование, чтобы защитить экипажи от убийственного кинжального огня русских противотанковых ружей.

Например, пуля бронебойного патрона «Б-32» с полукилометра пробивала бронеплиту толщиной тридцать миллиметров. А пуля с твердосплавным металлокерамическим сердечником «БС-41» прошивала уже пятьдесят миллиметров броневой преграды на той же дальности. Да и «химическая пуля» «БЗХ» проектировалась на основе все той же мощной «БС-41» с твердосплавным, карбид-вольфрамовым стержнем.

Вот эти самые пули противотанковых ружей старшины Свата и дырявили немецкие танки на дистанциях гораздо ближе пятисот и даже трехсот метров! Требовалась стальная выдержка и хладнокровие, воинское умение, глазомер и твердая рука, чтобы состязаться в меткости с ревущими бронированными монстрами. Веселый и улыбчивый парень с заметным украинским говорком – старшина Святкин как раз и обладал всеми вышеперечисленными качествами.

Виктор в который уже раз на войне обратил внимание, что именно такие – простые и чуть хитроватые, а на самом деле бесхитростные и бескорыстные люди проявляют те самые чудеса героизма. И героизм здесь заключается не в подвиге у всех на глазах (хотя и это тоже), а в том самом методичном выбивании немецких танков.

Бронебойщики старшины Святкина действовали исключительно грамотно. Два-три выстрела – и смена позиции. Таскать тяжеленное двухметровое ружье весом добрых два десятка килограммов – удовольствие не из приятных, но, если хочешь выжить, приходится и попотеть. Истребители танков экономили патроны, били только наверняка.