Предательство - Фиона Макинтош

— О, ты проклинаешь тот день, Найрия, — пробормотал Гот, глядя в свою кружку. — А этот старик, твой древний приживал, готов плеваться ядом, едва услышав мое имя. Он хотел бы повернуть время вспять! Тогда бы он не стал биться, чтобы спасти обгоревшего мальчишку, а просто бы прикончил его, не дожидаясь, пока тот сам сдохнет!

Губы Инквизитора скривила отвратительная ухмылка. Он обернулся…

И увидел девушку изумительной красоты. Красавица только что вошла в «Сноп пшеницы» и что-то возбужденно втолковывала старухе, которая следовала за ней.

— Значит, сегодня вечером?

Гот догадался, что речь идет о представлении в цирке.

— Ну сколько можно спрашивать, Элисса! — отозвалась старуха. — Я же обещала.

Гота они не заметили. Инквизитор проследил, как старуха подталкивает девушку к лестнице, и облизнул неровные шершавые губы- еще одно напоминание о пламени, которое превратило его лицо в жуткое месиво. Невредимыми остались лишь глаза — ледяные, синевато-серые, средоточие ненависти ко всем, кто был красив и одарен. Теперь эти глаза следили, как Элисса поднимается по лестнице, а потом ее очаровательную фигурку скрыла темнота коридора.

Вот кем он займется этой ночью. Пора немного развеять скуку.

Элисса отправилась на поиски Соррели.

Девушка еще не успела спуститься по лестнице, когда в животе словно сжался ледяной комок. Она узнала человека, который ждал ее внизу. В Таллиноре был только один человек с таким лицом. Она еще никогда не видела Инквизитора Гота, но слава, что ходила о нем была такой же зловещей, как и его облик И Элисса не сомневалась: именно этот человек сидит за столом, что преграждает ей путь к входной двери.

Она поймала взгляд холодных прищуренных глаз Инквизитора и почувствовала себя несчастной зверушкой, загнанной в угол. Нет, у Гота нет повода преследовать ее… Она не прибегала к волшебству с тех пор, как уехала из деревни. А может, все-таки… Нет, не может быть. Преодолевая последние ступеньки, Элисса уже знала, что до сих пор он не следил за ней. Тогда почему он так пристально на нее смотрит? Тут Инквизитор улыбнулся, и при виде этого оскала Элисса почувствовала, что ноги у нее приросли к полу. Готу такое нравилось. Да, воистину, тот пожар был подарком судьбы. Если уже сейчас девчонка так напугана-- можно представить, как посереют ее прелестные щечки, как она задрожит, когда он к ней прикоснется. Она очаровательна. А как блестят волосы… Под этим поношенным тряпьем скрывается хрупкое тело, которое вот-вот станет женским. Да, несомненно, она девственница. Гот почувствовал, как по телу пробегает сладкая дрожь. Это будет просто восхитительно.

Предвкушая удовольствие, он облизнул свои искореженные губы, и Элисса попятилась.

— Э-э-э… вы что-то… хотели, сударь?- пробормотала она, оглядываясь вокруг. Бесполезно: хозяина постоялого двора нигде не было. В приоткрытую дверь она видела Соррель — старушка стояла на улице и с кем-то увлеченно разговаривала, но до нее была добрая лига. Ухмылка Гота стала шире.

— Несомненно, моя дорогая. Вначале потрогать то, что у тебя между ног, а потом, возможно — твои коленки.

Голос у него был как патока.

Элиссе показалось, что язык присох к нёбу, а во рту появился привкус желчи. Она в ловушке… Точно завороженная, она смотрела, как Гот встает со стула, сбрасывает плащ и отстегивает перевязь с ножнами.

«Куда все подевались?»

Инквизитор уже шел к ней. Он был невысок, но крепко сложен, в глазах горела злоба. Одна щека сильно подергивалась, и с каждым подергиванием выражение его лица словно стиралось.

Элисса даже не могла кричать. Она сделала единственное на что была способна. Она разбила невидимую стену, которую воздвигла вокруг себя, неловко дернула головой и, разом открывшись для всех, кто мог слышать, беззвучно завопила.

Ее судорожные движения позабавили Гота. Он крепко сжал хрупкое предплечье девушки и уже представил, как его пальцы вминаются в нежную плоть, точно клещи… Но в этот миг дверь распахнулась, и Инквизитора охватила ярость: в трактир, ковыляя, вбежала старуха, которую он видел с девушкой.

— Ох, Элисса!

Готу было безразлично, какие слухи о нем распускают — пока все обходилось без свидетелей. Но совсем другое дело, если какая-нибудь деревенская карга пожалуется на него королю. Инквизитор выпустил свою жертву. Он заметил, с какой ненавистью смотрит на него старая карга. Такие взгляды были ему не в новинку. Однако тут было что-то еще… хотелось бы знать, что именно.

— Что вас так обеспокоило, сударыня?

На самом деле, он был вне себя от злости. Только что этот потный скот трактирщик стал обладателем тугого кошелька и должен сидеть спокойно и не высовываться, пока девушка не окажется в комнате у Инквизитора. Более того: деньги получил каждый из работников — вместе с наказом задержать старуху на улице.

Соррель тяжело переводила дух- не столько от бега, сколько от смятения, в которое поверг ее вопль Элиссандры, раздавшийся у нее в голове. Однако сейчас не время для чувств.

— А, вот ты где, моя девочка, — она заставила себя глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы не выдать волнения, а заодно и в самом деле успокоиться. — Что ты так долго собиралась?

— Она подвернула ногу на лестнице, сударыня, — ответил за девушку Гот, — и я помог ей встать.

Соррель заметила, что Элиссу бьет дрожь.

— О, как мило с вашей стороны, почтенный Инквизитор… Вы ведь Инквизитор Гот, верно? — она мило улыбнулась, хотя готова была разорвать это чудовище на части. — Моя внучка такая неловкая. Хорошенькая, но может о хлебную крошку споткнуться… Спасибо за вашу доброту, сударь.

Трактир заполнялся постояльцами. Момент был упущен. Ничего, он что-нибудь придумает. И заполучит эту девчонку.

— Не стоит благодарности,- отрезал Инквизитор, не оглядываясь, шагнул к столу, подхватил плащ, перевязь и вышел на улицу.

Едва дверь закрылась, по трактиру пронесся вздох облегчения.

— Откуда ты узнала? — Элисса наконец-то обрела дар речи.

— Что я узнала, моя девочка?

— Что мне нужна помощь. Он… собирался… — девушка с трудом сдерживала рыдания.

— Тише, Элисса, — мягко проговорила Соррель. — Не здесь. Давай выйдем… снаружи будет безопаснее.

Они шли через город, не произнося ни слова. Потрясение было слишком велико. То и дело их обгоняли горожане, которые спешили на представление, вокруг звучали радостные голоса и смех… Но наставнице и ученице было не до веселья. Происшествие на постоялом дворе оставило нехороший осадок. Лучшее, что можно сделать в таких случаях — это поболтать обо всяких пустяках… Вот только с чего начать?

Перед входом в цирк Элисса остановилась и нахмурилась.

— Ты мне так и не ответила. Как ты узнала, что меня нужно спасать от… этого чудовища? И почему он ничего не понял? Ну… что я мысленно звала на помощь? Почему меня еще не заклеймили?