В бой идут одни пацаны - Александр Тамоников

– Вот это уже другой разговор. А ведь ты не ко мне шел, Миша!.. – Комбат хитро улыбнулся.

– А к кому?

– К Ольге из строевой части. Я угадал?

– А если и так, то что?

– Ничего. Такая Ольга одна, а озабоченных мужиков вокруг много. – Майор рассмеялся.

Левченко спросил:

– Уж не сам ли ты, Карим, положил на нее глаз?

– Об этом история умалчивает.

– Ну так закадри ее, чтобы остальные успокоились.

– Всему свое время, да и есть у меня сейчас женщина.

– Да ты что? И где же? В кишлаке?

– Миша, это не твое дело.

– Тогда Ольга свободна.

– Условно свободна. – Комбат поднял палец. – Попробуй подкати, ничего не имею против.

Разговор офицеров прервал помощник дежурного по части, заглянувший в кабинет:

– Разрешите, товарищ майор?

– Да. Что случилось?

– Вас к телефону из штаба хотят.

Таджик путал русские слова, но по сравнению с другими он владел им, можно сказать, в совершенстве.

– Кто хочет?

– Не знаю. Дежурный велел передать.

– Скажи дежурному, иду.

Маджитов поднялся. Встал и Левченко.

Комбат кивнул ему на стул и заявил:

– Посиди. У меня кое-что в заначке есть. Угощу бравого артиллериста.

Майор вышел, вернулся минуты через две, присел на прежнее место.

– Плохие новости? – спросил Левченко.

– Не спеши! Я обещал тебя угостить, значит, должен это сделать. – Майор достал из сейфа бутылку армянского коньяка, наверное, привезенную Тимуром из Душанбе, два стакана, пару яблок, плеснул по сто граммов. – Будем живы!

– Будем!

Офицеры выпили, закусили яблоками. Левченко прикурил сигарету.

Комбат убрал коньяк, стаканы и сказал:

– Ну а теперь новость. Ты спрашивал, долго ли нам мариноваться здесь. Так вот, лафа закончилась, Миша. Нам приказано выдвинуться в район Шуробада для выполнения задач по поддержке российских пограничных застав.

– В район Шуробада? – переспросил Левченко. – Это получается к тринадцатой и двенадцатой заставам?

– Точно. На самый сложный участок границы.

– Все пойдем?

– Нет. Сводная группа мотострелковой роты, танковый взвод и твой огневой. Да, не успел тебе сказать, в батарею назначен кадровый прапорщик. Но взвод поведешь ты.

– Само собой! Без меня тебе на границе тоскливо будет.

– Верно мыслишь, Миша.

– Конец октября – хреновое время для прогулок по горам. Листва с деревьев и кустов падает, скоро от зеленки ничего не останется. Только хвойные. Да и местность там, ты прав, сложная.

Офицеры, конечно, помнили о гибели двенадцатой погранзаставы в июле месяце.

Подготовившись, сводная группа начала движение. К кишлаку Йол, на въезде в который располагалась тринадцатая пограничная застава Московского погранотряда, дорога шла через Куляб, дальше на перевал к районному центру Шуробад, где находилась пограничная комендатура двенадцатой – пятнадцатой застав. Потом колонна пошла по серпантину, который носил название Николаевский спуск.

Немного истории. Николаевский спуск был построен еще до Великой Октябрьской революции личным составом одной из первых российских пограничных застав. Начальника заставы звали Николай.

Он был женат. Его супруга жила в Петербурге, увлекалась игрой на фортепиано и ни в какую не желала ехать на заставу без любимого инструмента. А в ту пору добраться туда можно было на лошадях, на ишаках либо пешком. По тропе. Дороги как таковой не было.

Начальник заставы сильно любил супругу. Ради того, чтобы она переехала к нему, он начал строить эту дорогу, справился с этим делом и привез жену с фортепиано.

В конце 1993 года это была четырнадцатая застава, расположенная в двухстах метрах от реки Пяндж.

Спустившись с перевала, группа прошла кишлак Андрираб-Боло, свернула направо, миновала гранатовые сады и во второй половине дня вышла к тринадцатой заставе. Та была расположена очень удобно. Приграничная зона хорошо просматривалась. У душманов на сопредельной стороне не было удобных позиций для ведения огня. Горы находились глубже. К реке подходила равнинно-холмистая местность, кое-где виднелись афганские кишлаки.

Этого нельзя было сказать о расположении двенадцатой заставы. Пограничная река Пяндж тут огибала горы и чуть далее от кишлака Йол практически не охранялась. Духи пользовались этим, часто наведывались на территорию соседнего государства. После трагических июльских событий двенадцатую заставу перенесли на несколько километров ближе к тринадцатой. Личный состав зарылся в землю. Теперь у них были не казармы, а блиндажи. Боевики частенько обстреливали дорогу и новые позиции двенадцатой заставы.

Командир тринадцатой заставы передал майору Маджитову задачу исправить ситуацию и накрыть огневые точки противника. Переговорив с пограничниками, Маджитов собрал офицеров группы и объяснил, что им предстояло сделать.

– В общем, задача не самая сложная, мужики. Нам надо выйти к двенадцатой заставе, развернуться, определить позиции духов и подавить их огнем боевых средств, имеющихся у нас.

Левченко спросил:

– Командир двенадцатой заставы наведет нас на цели? Ведь ему должно быть известно расположение позиций духов.

– Не могу сказать. Если духи постоянно меняют позиции, так как наведешь? Посмотрим по обстановке.

– Понятно.

Дождавшись темноты, группа двинулась в путь. Решено было идти без света, как говорится, след в след. Таким образом бойцы преодолели около семи километров и подошли к двенадцатой пограничной заставе, по которой и в эту ночь велся огонь с гор, подконтрольных душманам. Красные вспышки демаскировали позиции противника.

Группа быстро рассредоточилась. Подчиненные Левченко развернули минометы, заняли свои позиции танки и БМП. То, что группа прибыла к заставе без света, сыграло свою роль. Боевики не видели подхода подразделения и никак не ожидали массированного обстрела своих высот.

Группе майора Маджитова не составило труда подавить огневые точки противника. Душманам был нанесен серьезный ущерб.

Командир заставы поблагодарил мотострелков. Перекусив сухим пайком, личный состав Маджитова стал готовиться на ночлег.

В горах было еще не холодно, поэтому солдаты и офицеры размещались где придется. В кузовах «ГАЗ-66», в десантных отсеках БМП. Кто-то ложился прямо на землю, расстелив плащ-палатку.

На рассвете в лагерь прибыл капитан-пограничник. Маджитов объявил подъем, собрал офицеров и прапорщиков.