Васек Трубачев и его товарищи. Книга 1 - Валентина Осеева

Он подвинулся и указал ему на место около себя. Васек, покраснев до ушей, начал с жаром рассказывать. Ребята помогали ему припоминать все мелочи.

— …И вдруг письмо…

Васек поискал глазами Малютина.

— Кто же прочитал? — спросил учитель.

— Все читали, жутко прямо! — сказала Синицына.

— Неправда, неправда! — закричали ребята.

— Никто не умел, — сказал Васек. — Вот он только… три слова разобрал. — Васек кивнул на Малютина.

Сева подошел к ним.

— Ты знаком с азбукой Морзе? — спросил учитель.

— Я немножко, чуть-чуть.

— Это очень важно. А что было бы, если бы Малютин не сумел разобрать? — спросил Сергей Николаевич.

Васек почувствовал досаду, но поборол ее и обнял Севу за плечи.

— Если бы он не прочел, мы могли бы опоздать, — честно сказал он.

Ребята захлопали в ладоши:

— Молодец! Молодец!

— Молодец! — подтвердил учитель.

* * *

Митя все еще ждал первый отряд. Грозный хлопотал по хозяйству. Он вместе с ребятами приладил над костром котел с картошкой. Послал еще за хворостом. Васек принес охапку сухих веток и, отряхивая костюм от приставших к нему листьев, увидел, что разорвал штаны.

— Разорвал, Трубачев! Эх, ты, новый костюм! — сочувствовали ему ребята.

— Зашить надо, — сказал Митя. — У кого есть иголка с ниткой?

Саша Булгаков отвернулся и стал ковырять носком ботинка сухую землю.

— У Саши есть, — робко сказала Лида и прикусила язык.

— Булгаков, ты, говорят, человек запасливый. Одолжи командиру иголку, — пошутил Митя.

Саша нашарил иголку под воротником своей куртки и стал раскручивать длинную нитку.

Васек быстро подошел к нему.

— Булгаков, — сказал он, заикаясь и краснея до слез, — не сердись на меня больше… за то…

— Я — нет… что ты… — пробормотал Саша, поднимая на него влажные глаза. — Я всегда… На вот иголку, — радостно заторопился он, — вместе зашьем.

— Трубачев, давай я! — вскочила Лида Зорина.

— Нет, мы сами! — крикнул Васек, увлекая за собой Сашу.

— Мы сами! — оглянувшись, с гордостью сказал Саша.

Митя взглянул на учителя. Сергей Николаевич смотрел вслед обоим мальчикам.

— Помирились, вот здорово! — с восхищением шептал Петя Русаков. — Мазин, видал?

— Вижу, — сказал Мазин. Он запрокинул голову, отпил несколько глотков из своей фляжки и весело сказал: — Эх, жизнь!

* * *

Пламя костра поднималось все выше. Сухие огненные елки трещали. Вокруг стоял шум и смех.

Командир первого отряда, круглолицый веселый мальчуган, сильно жестикулируя, рассказывал:

— Мы там все перепугались. Кто туда тянет, кто сюда! Домой никому не хочется возвращаться. А указатель давно потеряли. Ну, значит, давай наобум! Вдруг видим — дымок над лесом поднялся… Я влез на дерево: вижу — огонь! Ну, айда! Вот и нашли!

Митя встал:

— Ребята! В этом походе только один отряд показал себя дисциплинированным. И только в одном командире я не ошибся. Поговорим об этом особо. А теперь от имени директора нашей школы объявляю отряду Трубачева премию за отличную учебу, за дисциплину в походе. Эта премия… — Митя остановился, обвел глазами ребят и торжественно закончил: — поездка на Украину, в колхоз «Червоны зирки»!

Ребята зашумели, но Сергей Николаевич сделал им знак молчать.

— Экскурсия состоится в начале июня. Поедет весь класс четвертый «Б» с Сергеем Николаевичем, — Митя обернулся с улыбкой в сторону учителя, — и со мной!

Последние слова были заглушены радостными криками ребят:

— На Украину! Ура!

— С Митей! С Сергеем Николаевичем!

Девочки прыгали, обнимались, тормошили Лиду Зорину:

— Всем классом! Всем классом!

Васек обнял Одинцова и Сашу:

— Поедем вместе! Поедем?

— Еще бы! — сказал Одинцов. — А ты, Булгаков?

— Куда вы — туда и я, — широко улыбнулся Саша.

Солнце уже заходило. За деревьями широкая красная полоса все суживалась, и наконец от нее осталась только розовая ленточка, низко протяну — тая по земле. Деревья сразу почернели, одни березы белели в темноте. Раскрасневшись от костра и горячей картошки, ребята жадно слушали учителя.

Сергей Николаевич, острым концом обструганной палочки доставая картошку из котла и очищая ее, говорил:

— Украина — это моя родина. От колхоза «Червоны зирки» километрах в тридцати я родился, там живет моя сестра… У нее в саду черешни, яблони, груши, сливы… Вот куда мы с вами в гости поедем! Полакомимся…

Костер затянулся до позднего вечера. Домой шли кратчайшей дорогой, по шоссе. Ярко светились окна домов. У Трубачевых дверь была не заперта. Васек вихрем ворвался в комнату.

— Папа, отряд Трубачева премирован поездкой на Украину! — одним духом выпалил он.

Быстрые и ловкие, с тонкими коричневыми от загара ногами, ребята заполнили весь перрон.

— Как опята! Как опята из лесу выскочили! — сказала какая-то женщина, указывая на сбившиеся в кучку панамки.

Вокруг школьников столпилась вокзальная публика.

Сквозь толпу с сияющими, размягченными лицами пробирались матери, отцы и хлопотливые, беспокойные бабушки.

— Фляжку-то, фляжку, голубчик, не забудь!

— Открыточки возьми! Карандаш… Там на какой-нибудь станции напишешь…

— Ладно, ладно! Не беспокойся — напишу.

Около сложенного горкой пионерского имущества стоял Коля Одинцов и еще несколько ребят.

Тут же на чьем-то вещевом мешке сидела бабушка Одинцова:

— Ты гляди, Коленька, не растеряй все по дороге-то. Мало ли какие люди в вагоне будут!

— Да у нас свой вагон, бабушка! И учитель и Митя с нами.

— Ишь ты, весь вагон себе закупили! Миллионеры, да и только, — улыбалась бабушка.

— Не миллионеры, а пионеры! — шутил Одинцов.

Митю и Сергея Николаевича со всех сторон атаковали родители. Сыпались вопросы: какой маршрут, где будут ребят кормить, выедет ли за ними колхозная машина. Учитель объяснял, рассказывал, успокаивал. Митя, поглядывая через головы родителей на длинный состав поезда, нетерпеливо отвечал:

— Все будет хорошо, товарищи родители! Просим не беспокоиться! Будет и кормежка, и машина, и письма отправим, и телеграммой сообщим о прибытии — все будет как надо!