Гормон счастья и прочие глупости - Екатерина Вильмонт

— Я к тому моменту могу уже замуж выйти.

— И хорошо. Пусть кусает локти.

— Пусть!

Светкино объяснение показалось мне вполне правдоподобным, истало противно. Я представила себе, как он сидит и пьет с каким-нибудьприятелем. Может, даже рассказывает, как трахнул одну бабенку… И вспоминает,что обещал быть у нее. На мгновение ему станет стыдно, но он махнет рукой искажет: «А ну ее в жопу! Все они одинаковы».

И тут в дверях, как спасение, появился Женя.

В понедельник я с шефом улетела в Женеву, где в течение трехдней график был такой напряженный, что я вставала в семь утра и в полномизнеможении добиралась до своего номера во втором часу ночи. Не то что думатьоб Андрее, мне даже дышать было некогда. На обратном пути шеф посмотрел на меняи сказал, покачав головой:

— Завтра на работу не выходите. Отдыхайте три дня. Вконце следующей недели летим в Париж. Но там будет легче.

В аэропорту меня встречал Женя.

— Боже мой, что случилось? — испугался он.

— Ничего, — бодренько улыбнулась я. — Многоработы было.

— С этим надо кончать. Пиши заявление об уходе.Посмотри, на кого ты похожа!

— Ничего, отойду. Завтра на работу не надо. Три дняотдыха — не так плохо.

Он отвез меня домой, всячески за мной ухаживал, заказал изресторана шикарный ужин и деликатно ушел, сказав, что сегодня мне надоотдохнуть. Я эту деликатность оценила и, едва закрыв за ним, провалилась в сон.

Утром проснулась от звонка Полины:

— Мама, у нас все клево! Мы были в Риме и в Неаполе,завтра едем во Флоренцию на два дня, а потом на Сардинию, вот! Там будемотдыхать. А как ты?

— Нормально.

— А Женя?

— Что — Женя?

— Когда ты его видела?

— Вчера. Он меня встречал.

— Кайф! Ты, значит, не раздумала? А мы с папой купимтебе свадебный подарок! Мы уже присмотрели, но я тебе не скажу! Суперский! Тыпропрешься!

Слышать ее такой веселый и бодрый голос было приятно. Ну чтож, она для меня главное в этой жизни. А мужики.., ну их. Помню, когда яразводилась с Сергеем, моя супер-интеллигентная бабушка-профессор, выслушавменя, покачала головой и сказала: «К сожалению, Бронечка, жизненный опытпоказывает, что х.., пах.., менять — только время терять». Тогда мне показалосьэто дикостью, я подумала, что бабушке в ее семьдесят лет просто так кажется,она уже все забыла, а сейчас я думаю — может, она была права? Не в этом суть.Главное, чтобы человек, с которым ты живешь, тебя не раздражал поминутно, а всеостальное… Стерпится — слюбится. Женя меня не раздражает. И хватит. Об Андреедаже думать не хотелось.

— Жень, — сказала я вечером, когда он приехал комне, — давай не будем устраивать многолюдную свадьбу. Устроим обед вресторане, позовем только самых близких и потом сразу уедем. Куда-нибудь ксолнышку, хоть на три дня.

— Почему? Ты не хочешь настоящую свадьбу? С венчанием,с кучей гостей?

— Жень, о венчании речь вообще не идет. Я некрещеная.

— Ну и что? Пойди да покрестись.

— В моем возрасте это надо делать по душевнойпотребности, а я не испытываю ее.

— Но сейчас все крестятся…

— Это их дело. Мне кажется, что многие хотят как-тозадобрить Боженьку. Мол, я крещусь, а ты мне за это пошли здоровья, денег,счастья… Это получается как торговля. Вот если у меня действительно возникнетдушевная потребность…

— Ты, значит, атеистка?

— Да, вероятно. А тебе атеистки не нравятся?

— Ты мне нравишься, даже когда скачешь по сцене с тойдикой прической. Знаешь, почему я так взбесился тогда? Потому что представилсебе, что все мужики в зале должны тебя хотеть.., и рехнулся от ревности. А ещеиспугался, что ты теперь станешь актрисой или певицей и публика будет на тебяглазеть, а я не люблю делиться своими женщинами.

— Так ты что, собираешься меня на ключ запереть?

— Конечно нет. Но ты же не актриса, слава богу.

— Слава богу, и ты не актер.

— Ты почему это сказала? — вдруг встревожился он.

— Потому что никогда не хотела замуж за актера.

— А за меня правда хочешь?

— Правда, — сказала я.

— Хорошо, не будем венчаться, не будем устраиватьпышное мероприятие. Поедем к солнышку. Все будет по-твоему. Ты прекрасно мневсе объяснила насчет торговли с Господом. Ты умница. А куда девать Полину,когда поедем к солнышку?

— Мама ее заберет к себе, у них дом в Паланге, тамморе…

— Хочу познакомиться с твоей мамой.

— Она тоже жаждет.

У меня все было хорошо. Не было только гормона счастья.Погода стояла ужасная — дожди, холод, солнца не видно. Ранним арбузомотравилась Инна Геннадьевна. А к помидорам я глубоко равнодушна.

В понедельник я вышла на работу. Светки не было. Она скоммерческим директором фирмы улетела в Стокгольм на переговоры. Светкаспециалист по скандинавским языкам. Я обрадовалась — никто не будет бередитьначавшую затягиваться рану.

Она явилась в среду.

— Привет, — мрачно бросила она, входя вкомнату. — Надо поговорить. Очень.

— Говори.

— Здесь не дадут. Давай после работы посидимгде-нибудь.

— Давай.

Наверное, что-то с Виктором. И ей надо выговориться.

День был суматошный, три иностранные делегации. С двумяработала я, с третьей Светка. Но к счастью, в семь часов мы освободились.

— Куда двинем? — мрачно спросила она.

— Что предлагаешь?

— Какое-нибудь нетусовочное место, где можно тихопоговорить и выпить.

— Светка, у тебя что-то случилось?

— У меня? Нет.

Я посмотрела на нее с удивлением. Но Светка иногда бываетмрачной без всяких объективных причин.

Неподалеку от нашей конторы есть небольшой ресторан. Зимойтам бывает людно, но летом картина меняется. И сейчас в довольно просторномзале сидела всего одна пара. Мы сели в уголке у окна.

— Ну что там у тебя? — спросила я.

— У меня ничего. Давай сначала закажем, а уж потом…

— Светка, кончай интриговать меня. В чем дело?

Но тут подошел официант.

— Нам две лазаньи болоньезе. Два зеленых салата. А ещетриста грамм «Довгань. Дамской» Яблочной. — распорядилась она, даже неспросив меня.