Принцип яйцеклетки. Науч-поп-гид по физиологии и психологии от первого лица - Инна Перс

Цепочка «стресс-гормон-схватки» срабатывает бесперебойно. Я снова в каменном сундуке. Мама в кромешной панике. Мы обе зовем на помощь папу. Зачем он улетел раньше. Почему ему визу такую короткую дали. Вы на него посмотрите. Какой он террорист? Какое недоверие? Он же чистокровный англичанин! У него законопослушание в крови. Нас возмущают российские безосновательные ограничения таможенного контроля. Некомпетентность врачей, которые не подготовили маму к заботе о новорожденном. Слабодушие папы, который послушно уехал в назначенный срок вместо того, чтобы защитить семью. Запинка мыслей. От чего, собственно, нас защищать? Мы опять видим Луну. Мама видит. Слепящий, абсолютно идеальной формы круг. Светит прямо в глаза. Яркая, словно бриллиант. И невозможно красивая.

Мне двадцать шесть недель. Похоже, я рождаюсь. Весом кило сто и ростом тридцать пять до пят. Мне страшно нравится моргать моими пусть и невидящими глазами. На них уже выросли ресницы. Очень забавно получается. И очаровательно. Я надеюсь. Мне же не видно. Мама мечется между усталостью и страхом. Ей кажется, что она беременна уже целую вечность, но страх оказаться со мной лицом к лицу заставляет ее терпеливо продолжать оставаться беременной. Страхи приходят и уходят, а с ними и схватки. Внешне мы пытаемся производить впечатление, что ничего не происходит. Нам не хочется ни побочных последствий сульфата магния, ни осуждающих взглядов пассажиров. Но схватки приходят снова и снова. Выходят из-под контроля. Неужели Я все-таки рождаюсь? Что Я буду делать? Как Я буду жить?

Начало двадцать седьмой недели или двенадцать до конца забега. А может, мне всего только считаные часы остались? Опять это роковое число тринадцать. Вот и не верь после этого в приметы. Ну почему тогда именно на тринадцатой неделе до конца внутриутробного развития мне угрожают преждевременные роды? Почему не на десятой? Но главный парадокс в том, что они мне угрожают, а не угождают. Скажи мне кто в начале гонки или еще пару недель назад, что мой путь можно сократить? На целых тринадцать недель. Да еще с вероятностью выживания девять из десяти. Все бы отдало и пошло на риск, не раздумывая ни минуты! А теперь? А теперь Я предпочитаю потратить эти самые двенадцать недель на раздумья. Не желаю быть «недоноском». Хочу родиться «зрелым». Физически и духовно. А для установки духовного равновесия требуется покой. А покой в человеческой жизни только в амнионе. Если он вообще есть.

Мы едем к врачу. Папа ругает шанхайское движение и лопоухих китайских водителей, которые сами плетутся, как черепахи, и другим проехать не дают. Мама в миллионный раз уверяет себя и меня, что все будет хорошо. Что если уж нам удалось приземлиться единым пассажиром, то к врачу мы едем просто за подтверждением того факта, что опасность миновала. Она клятвенно обещает мне и папе больше никуда не летать, не плавать и даже не ездить. Кроме как на машине с нашим шофером. Она также божится перестать нервничать, психовать и тревожить нас всякими глупостями. Будет закалять устойчивость и нервную систему. Как только доберемся наконец до дома из аэропорта с экстренной остановкой у врача. Настороженное обещанием «закалять» я напрягаюсь и начинаю слушать внимательно.

– Для укрепления нервной системы ее надо тренировать, масенька. Тогда нам никакие преждевременные роды не страшны. Нет психоза – нет стресса, птичка моя.

Если перешла на звериный язык – дело серьезное. Как будем закаляться?

– Для начала будем принимать контрастный душик. Только раз в день. Только для ног. Не ледяной, а прохладненький. Постепенно глядишь и ледяной сможем. И целиком с головы до ног. Дня через три или четыре. Куда нам спешить?

Ну что тут ответишь? Может, все-таки родиться сегодня? Буду хоть и морально незрелый «недоносок», да живой. Ей же только что в самолете объясняли, что самое страшное для плода в моем нежном возрасте недостаток жира, поскольку создает сложности регуляции температуры тела. Чем она слушала? Собирается меня по самому больному месту и шандарахнуть! Откуда Я слова-то такие знаю? Не знаю. Знаю только, что выражает сущность предлагаемой мамой закалки стопроцентно. Вот она, взаимозависимость поколений. Ну как можно с ней и на одном языке? Вот хоть бы и владел этим самым языком. Все равно шансов никаких. Ни убедить, ни убежать. Что делать? Надеяться на русский авось. Или, может, добрый доктор пропишет ей полный покой и недвижимость? Надо, кстати, послушать, что он ей там говорит.

– Давайте посмотрим, какие у нас симптомы. Кровотечение?

– Нет.

– Боль и резь в животе, напряженный тонус матки?

– Да.

– Отеки рук, ног, лица? Сильная постоянная рвота?

– Нет.

– Головокружение, потемнение в глазах.

– Да.

– Изменение движений плода? Слишком частые или слишком редкие?

– Их отсутствие.

– Давайте понаблюдаем регулярность сокращений.

– Зачем?

– Настоящие схватки регулярны с возрастающей интенсивностью и постепенно сокращающимися промежутками. При этом сокращения начинаются со дна и постепенно распространяются на весь орган. Это то, что вы чувствуете?

– Нет, просто напрягается и отпускает.

– У вас схватки Брэкстона-Хикса. Это безболезненно и неопасно.

– Они болезненные!

– Иногда такое случается. Важно, что боль не усиливается. Также помимо схваток при преждевременных родах у вас наблюдались бы кровавые ярко-алые выделения, острая и тянущая боль в животе и пояснице, отхождение вод.

– Да ничего такого нет. А эти «Бэкстоны» – они для чего?

– Эти схватки абсолютно безопасны. Можете воспринимать их как тренировку.

– А что делать?

– Не напрягаться. Не нервничать. Покой и сон. Сон и покой.

Ну надо же! Второй раз за один день я с доктором заодно. Покой! И сон…

– А вам, папаша, надо помнить, что нельзя отмахиваться даже от самых вздорных проблем беременной женщины. Проявляйте сочувственное внимание. Постойте рядом, послушайте, как ей плохо и как она устала, поинтересуйтесь, чем помочь.

И папа старается. Вечером, придя с работы, развлекает маму смешными историями. Сегодня рассказывает, как играл за английскую национальную сборную по регби. Стадион неистовствует, разрываясь волнами криков, аплодисментов, свиста и трубных призывов. Английская команда атакует. Все падают на мяч. Короткий пробег с мячом – и снова куча тел. Внезапно из одной такой кучи мяч выстреливает в сторону трибун и летит прямо в маму. Летящий мяч постепенно принимает форму яйца. Можно различить миниатюрные ручки, крепко прижимающие коленки к кожаному телу. Стадион шумно выдыхает, одновременно распознав в мяче младенца. Не спуская с меня глаз, папа на бегу перепрыгивает через тела игроков, усеивающие поле, отталкивается обеими ногами, взлетает над головой капитана соперников и обхватывает мое тельце железной броней. Следуя законам инерции, мы продолжаем полет в угол поля единым телом и приземляемся четко на пограничной линии. Я захлебываюсь от восторга. Папа задыхается от гордости. Мама плачет от счастья. Исход матча разрешен. Победа за нами. Папина команда подхватывает нас на руки и подкидывает в воздух. Я хочу еще.