Леди Феникс 2, или Обещанная темному дракону - Ксения Лита

Наша любовь. Как в мультиках. – Дракон вопросительно фыркнул, и я махнула рукой: – Потом объясню, что это.

Что я несу? Я теряю время! Но почему-то это кажется правильным. Гладить дракона и говорить ему всякие глупости. Делиться тем, что наболело.

– Может, сейчас не время, – говорю я, – но мне кажется нашим отношениям не хватает доверия. Мы любим друг друга, но еще сомневаемся. В себе, в основном. Ты приревновал меня к Бладлейну, а я всего лишь хотела спросить его про Гвен.

Дракон утробно зарычал, я же сложила руки на груди:

– Да, я тоже хороша, что скрыла от тебя все. Но что делать, если мы друг друга не хотим слышать?

– Р-р-у!

– Это согласие? – всхлипываю я. Слезы действительно застилают мне глаза, потому что я уже ничего не понимаю. Не представляю, что делать. Ну, кроме того, чтобы исцелить моего дракона с помощью своей магии.

Он пытается увернуться, как от горького лекарства, но я кладу обе руки ему на морду. Пытаюсь ее хоть как-то обхватить.

– Это процесс все равно запущен, – напоминаю я ему. – Мне от него никуда не деться. Но хоть тебя я смогу исцелить.

Оглядываюсь на Саймона, застывшего неподалеку. Насколько он прав в том, что дракон не сможет без меня жить? Может, у него получится?

Пока вливаю магию в ладони, а через них – в дракона, продолжаю ему рассказывать:

– Представляешь, мое перерождение – это незавершенное заклинание. Правда, я понятия не имею, как его завершить. Никто этого не знает, видимо, поэтому они говорят загадками. Вроде того, что я пойму, когда наступит час! Только они выросли в мирах с магией, а у меня из оружия лишь мой рационализм. Мне нужна подробная инструкция! Я же хочу, чтобы все жили. Сама жить хочу. В этом мире. Потому что люблю тебя. А еще, кажется, люблю этот мир.

Догадка, как молния, проносится в моей голове.

Люблю мир. Люблю Эфору. Люблю свой новый дом.

Эфора так и не стала миром феникса, драконов и других волшебных созданий. Должна была, но не стала. Потому что Эрези не завершила ритуал, и их магия утекала, исчезала. Вроде как. На самом деле, она тратилась на кое-то другое.

– Я знаю, что делать, – прошептала я дракону, потрясенная от собственной догадки.

Это была случайность или сама Эрези перестраховалась, создавая своеобразную петлю времени, где она перерождалась и перерождалась, раз за разом пытаясь решить проблему с заклинанием. Но никто не берется из ниоткуда, и не утекает в никуда. Магия этого мира тратилась на воплощение фениксов. Снова и снова. Поэтому во мне ее столько! Так много!

Так много, что меня это уничтожает. Сжигает.

Завершить заклинание – это повернуть время вспять. Отдать всю силу, до капли. Драконам. Горгульям. Василискам. Дракорижцам. Гигельдасцам. Жителям Мбрама и Орижеля. Без страха. Безвозмездно.

Из любви.

Как только я окончательно осознаю эту мысль, все невозможное, все сомнения уходят. Мне становится легко. Моя магия, сила вспыхивает в груди, но это не страшное, испепеляющее чувство, это нечто глубокое, теплое, безопасное. Незримое, но ощущаемое всем телом и всей душой.

Любовь – самая сильная магия. Я касаюсь этой магией дракона, а потом Саймона, и, кажется, всех, кто сейчас находится в замке. Она становится настолько огромной, что я больше не чувствую ее размеров. Накрывает собой весь мир? Возможно. А может, это всего лишь мое желание. Но этого оказывается достаточно.

Я знаю, что этого достаточно.

Она достает везде и всюду, прокатывается по Эфоре, а затем возвращается ко мне. Завершая свой круг. Завершая заклинание Эрези. Освобождая всех. Меня?

Узнать я не успеваю, потому что ноги меня больше не держат. Я заваливаюсь в сторону, и падаю в объятия. В самые желанные в мире. В магическом и нет.

Глава 17

Обычно в фильмах после финальной битвы главный герой приходит в себя на больничной койке, побитый и уставший, но счастливый в своей победе. Мое же пробуждение вышло слишком легким и каким-то обыденным после всего того, что мне пришлось пережить. Во-первых, я выспалась, а во-вторых, не чувствовала ни грамма слабости или дискомфорта в теле. Ну и сплющивающей всю мою суть магии тоже больше не чувствовала. По правде говоря, я давно не ощущала себя настолько свободной. Не знаю, откуда взялось это чувство, но оно было.

Может, конечно, потому что я хоть и проснулась на знакомой постели в королевской спальне, но его величества рядом не наблюдалось. Рядом вообще никого не наблюдалось. Учитывая, как меня в последнее время буквально стерегли, это было непривычно. Только мне сразу стало интересно, куда все подевались.

Желания волноваться не было, потому что я прекрасно помнила, как после всех своих волшебных манипуляций упала в объятия Алекса, который перестал быть драконом и снова обернулся человеком. Наверное, он меня сюда и принес. Но куда делся потом? Выглянув за двери, я обнаружила там пару воинов и камеристку.

Ладно, дракон себе не изменяет, все равно заставил других стеречь свое сокровище. Если меня теперь можно назвать сокровищем? Без магии.

– Тамара, – обрадовалась я девушке. Вот кто точно мог ответить на все вопросы о том, что я пропустила.

Она, правда, моей радости почему-то не поддержала: настороженно вошла в королевские покои и поклонилась, опустив глаза в пол.

– Все в порядке? – уточнила я. – Ты знаешь, где его величество?

– В большом зале. Все его советники и приближенные к королю аристократы прибыли в Орсус по его приказу.

Даже так? Намечается что-то серьезное.

– Тогда помоги мне привести себя в порядок. Мне нужно к королю.

Мне было очень нужно его увидеть.

Тамара тут же взялась за работу и собрала меня в самые короткие сроки: заплела волосы в простую, но элегантную косу, помогла зашнуровать платье. И все это молча и сосредоточенно. Обычно она была более бойкая, поэтому я решила уточнить:

– Ты меня боишься?

– Боюсь? – вскинулась девушка, расправляя мои юбки. – Нет, миледи. Скорее, боюсь впасть в вашу немилость.

Это было больше похоже на мою камеристку – рубить с плеча, говорить откровенно. Только мне это ни о чем не сказало.

– Почему?

– Потому что я должна выполнять ваши приказы, но вчера вас ослушалась. Привела короля раньше, чем вы сказали.

– Значит, это сделала ты? Позвала его величество?

Я считала, что это Мадлен отличилась.

–